Александр Лайк - Закат империй

— Сенейя, значит, — все еще задумчиво сказал командор. Потом, как видно, приняв решение, сказал холодно:

— Еще раз прошу прощения, мейсар, но в таком случае вы будете испытаны на общих основаниях.

— Я буду рад, — поклонился рыцарь.

— Радоваться тут нечему, — с каждой фразой командор морщился, как будто бы ему было неприятно говорить. — Идемте. Итак, правила… ну что ж, правила просты. Если вы их еще на память не выучили за этими веревками — повторю. Если выучили — все равно повторю, потому что обязан. Сейчас мы войдем в шатер. Вы помолитесь. Потом вы по одному взойдете на алтарь. Поединок происходит на алтаре Эртайса, чтобы каждая капля пролитой в его честь крови тут же претворялась в истинную жертву.

— Интересная мысль, — сказал воин с неподдельным интересом. — Но немножко жестокая.

Коборник в который раз поморщился.

— Не перебивайте, капитан. На этом алтаре вас и убьют. Ваше тело будет погребено на кладбище Ордена, близ храма Эртайса, с соблюдениями всех почестей и церемоний. Выдача тела родственникам исключается. Ваше имя будет занесено в Бархатный Мартиролог Ордена, а ваши потомки, буде таковые имеются, получат почетное право выбирать себе тройку самому, на любом из испытаний Ордена. К вам это в принципе не относится, поскольку сегодня последнее испытание Ордена перед Рассветом, но известить я тоже обязан.

— А если мы победим? — с любопытством спросил рыцарь.

Командор посмотрел на него с ощутимым презрением.

— Я полагаю, вы это не всерьез, мейсар? Однако знайте, что если вы действительно сможете устоять перед экзаменаторами Ордена, то займете место убитого вами.

— То есть станем экзаменаторами? — уточнил воин.

На этот раз командор удостоил его внимательным взглядом без презрения. Даже с некоторым уважением.

— Возможно, — просто сказал он. — В истории испытаний были случаи, когда экзаменатора убивали, а в оставшихся тройках были достаточно сильные бойцы. Порой в такой ситуации мы оставляли победителя на алтаре, чтобы не рисковать без надобности другими членами гросса. И в Орден вступал только один, лучший из претендентов. Теоретически такое возможно и сегодня. Но уж если говорить честно, то я не очень верю в подобную возможность. Есть еще вопросы?

— Есть, — сказал воин. — Внутренняя структура гросса. Кратко.

— Кратко, — хмыкнул Коборник. — Сто тридцать два рыцаря, девяносто шесть младших и тридцать шесть старших. Двенадцать членов Капитула, восемь советников, три командора и генерал. Зачем вам это, капитан?

— Хочу знать, как осуществляется продвижение внутри Ордена, и на какую карьеру я могу рассчитывать. В частности, с кем мне сейчас придется сражаться.

— Осмог Терез, старший рыцарь, инструктор Ордена по боевому искусству. Победитель Осмога станет младшим рыцарем с правом вне очереди претендовать на повышение в статусе.

— Понятно, — сказал воин. — Спасибо, командор, достаточно. У тебя есть вопросы, Сон?

Они вошли в шатер и остановились, ожидая, пока глаза привыкнут к мягкому полусумраку, заполнившему обширное помещение.

— У меня нет, — ясным голосом сказал рыцарь. — А у тебя, Мовериск?

— И у меня нету, — тоскливо ответил крестьянин и даже отступил на шаг, озираясь. Коборник махнул рукой. Двенадцать рыцарей, закованные в сталь, шагнули с двух сторон и перекрыли выход из шатра.

— Теперь отсюда уже нельзя выйти, — грустно сказал командор. — Раньше думать надо было, парень. Теперь давай иди вперед, ты у нас первый.

В центре шатра было возвышение из темного шершавого камня. Достаточно большое, шагов двенадцать в поперечнике. Воин пригляделся и определил, что площадка собрана из отдельных блоков, плотно пригнанных друг к другу. Тем не менее, доставка сюда этого сооружения, очевидно, потребовала немалых сил. И ощутимый ореол Силы, окружившей площадку, не позволял определить, на повозках перевозили отдельные камни, или доставили сюда при помощи магии.

А вокруг площадки стояли и сидели люди, большей частью за столами. Рыцарь и воин переглянулись, обнаружив, что рыцари Ордена прямо сейчас пьют вино. Не стесняясь в количестве. До такой степени не стесняясь, что трезвых среди них было немного, а встречались и попросту совершенно пьяные. А если многочисленными тарелками здесь пользовались по обычному назначению, то, значит, и закусывали рыцари тоже не скупясь.

Один стол был несколько повыше, и за ним сидели три человека. И еще одно место оставалось свободным. Коборник провел троицу прямо к этому столу и оперся рукой на столешницу.

— Первая тройка, генерал, — сказал он без выражения. Потом наклонился к сидящим и негромко добавил еще несколько фраз.

Полный мягкотелый человек в золотом венце чуть приподнялся и радостно заулыбался. Глаза его неестественно блестели, хотя видно было, что выпил он совсем немного.

— Я с радостью приветствую претендентов, — дружелюбно сказал он и обмахнул троих благословляющим жестом. — Завор, голубчик, будь добр, прикажи кому-нибудь добыть стулья. Два стула. Пусть те, кто пока не сражается, посидят немного, передохнут. Зачем их утомлять без нужды?

— Обо мне бы так заботились, — громогласно сказал здоровенный воин в желтом кожаном панцыре из-за соседнего стола. — Я, получается, должен стоять на ногах с утра до вечера и биться без перерыва, а они один бой провести без стула не могут? Совести нет ни у кого в этом шатре! Сколько их там в круг набилось? Сто? Сто двадцать? Или прикажите делать перерывы, или я каждые двадцать человек буду требовать замены на пять туров!

— Осмог, радость моя, — умоляюще сказал мягкотелый. — Не кричи, будет тебе замена. Кто у нас тут… а, Веслед! Будь и ты лапочкой, потешь старого генерала, найди замену Осмогу. И предупреди, чтобы заместитель много не пил, а то поранят еще, чего доброго, не дай бог, конечно.

— Это не в моей компетенции, генерал, — нетерпеливо сказал названный Веследом. — Пусть Коборник займется.

— Я занят претендентами, — безапелляционно сказал Коборник. — И вообще; поскольку этот человек должен взойти на алтарь и участвовать в ритуале, постольку и выбрать его — обязанность Скредимоша.

— Тоже правильно, — довольно сказал Веслед. — Генерал, я согласен с мнением командора Коборника.

— Завор, бедняга! — позвал генерал жалобно. — Брось стулья, я тебе приказал приказать, а вовсе не самому таскать. На тебя тут выпало еще одно неприятное дело, солнце…

— Мужеложец, что ли? — пораженно спросил рыцарь у своего спутника.

— Не похоже, — авторитетно заявил воин. — Тут что-то другое. Скорее, у него просто мозги немножко набекрень. Нарочитая изнеженность… Не удивлюсь, если его с ложечки кормят. А вообще-то мужик он крепкий, здоровый, и сравнительно молодой еще… и сластолюбец, это ты верно заметил, но обычного толка. Мужеложцы не такие. Хотя черт их разберет, может, ты и прав. А какая разница?