Раймонд Фейст - Дочь Империи

Позднее Мара, одетая и обихоженная, сидела, уткнувшись локтем в груду подушек. Закусив губу от напряжения, она пыталась сосредоточиться на содержании многочисленных свитков, громоздившихся перед ней. За спиной у нее стоял, заглядывая ей через плечо, Джайкен, бронзовый от загара и нервный, как птица тайзовка. Сейчас он указывал ей на какой-то очередной свиток:

— Здесь перечислены доходы, госпожа. Как видишь, они весьма основательны.

— Вижу, Джайкен. — В это время в дверь заглянула Накойя, и Мара положила свиток к себе на колени. — Я занята, Накойя. Мы с тобой поговорим попозже, может быть, около полудня.

Старая няня покачала головой; было видно, что шпильки у нее заколоты, как всегда, криво.

— С позволения госпожи, после полудня уже час прошел.

Мара изумленно подняла брови. Ей было понятно нетерпение отца, не желавшего тратить много времени на дела, связанные с управлением обширными угодьями. Головоломок тут хватало; они были куда более серьезными, чем она предполагала. И все же, в отличие от отца, она обнаружила, что тонкости финансовых хитросплетений захватывающе увлекательны. Невольно улыбнувшись при виде озабоченной физиономии Накойи, властительница Акомы проговорила:

— Я потеряла счет времени. Но Джайкен уже почти все мне объяснил. Если хочешь, можешь обождать.

Накойя отрицательно покачала головой:

— Слишком много дел, госпожа. Пришли за мной кого-нибудь, когда освободишься. Но надолго это не откладывай. Нужно принимать решения: завтра будет слишком поздно их обдумывать.

Няня удалилась. Мара слышала, как та останови-лась, чтобы перекинуться словечком с Кейоком, который стоял на страже в коридоре. Затем, вновь обратившись к прерванному уроку коммерции, Мара потянулась за другим свитком. На этот раз она сама подвела итог; подсказка Джайкена ей не понадобилась.

— Нам, может быть, не хватает воинов, Джайкен, но хозяйство у нас сильное и даже, я бы сказала, процветающее.

— Это верно, госпожа. Сотаму оставил точные отчеты за все годы, которые он прослужил у твоего отца. Я только следую его примеру. Наши тайзовые поля три года подряд давали превосходный урожай, а в равнинных провинциях все квайетовые поля подверглись нашествию вредителей. Из-за этого подскочили цены на любое зерно — тайэу, ридж, майзу и даже на майлет. Когда возникает нехватка квайета, только ленивый хадонра везет свою тайзу на продажу в Сулан-Ку и там ее сбывает. Гораздо больше выгоды можно получить, если приложить еще немного усилий и столковаться с сообществом торговцев зерном в Равнинном Городе. — Джайкен вздохнул, почувствовав себя неловко. — Госпожа, я надеюсь, ты не усмотришь в моих словах непочтения к кому-либо из высокородных вельмож, но я знавал многих могущественных властителей, которые не желали заниматься тонкостями коммерции и в то же время не давали своим хадонрам и посредникам полномочий действовать самостоятельно. Но мы вели дела с крупными факториями и по возможности уклонялись от сделок с торговцами из Сулан-Ку. И чаще всего это позволяло нам получать более основательную прибыль.

Джайкен смолк, как видно, истратив весь запас решимости. Однако Мара не подавала ни малейших признаков недовольства, и это его подбодрило:

— А вот скотоводы… они для меня — загадка. У меня, опять-таки, и в мыслях нет кого-нибудь ненароком оскорбить, но властители из северных краев проявляют удивительную недальновидность при выборе племенных бычков. — Тщедушный хадонра осмелел окончательно и недоуменно пожал плечами. — Что и говорить, злобного упрямого быка содержать нелегко, но если он мускулист и неистово роет копытом землю, или если у него Большой… — тут Джайкен осекся и в смущении опустил глаза, — э-э… признак самца, то на ярмарке за него можно получить куда более высокую цену, чем за тучного производителя, у которого потомство будет хорошо нагуливать мясо, или за смирного .тихоню для пополнения тяглового скота. Вот и выходит, что животные, которых более знающий хозяин приказал бы кастрировать или отправить на бойню, получают первые премии, а самые лучшие остаются здесь, и потом люди удивляются, с чего это у нас такие великолепные стада. Они спрашивают: «Почему в Акоме мясо такое вкусное, если они держат столь слабых быков?» Я просто не понимаю подобных рассуждений.

Мара невольно улыбнулась — после того как она покинула храм, на ее лице впервые появилось выражение облегчения:

— Вероятно, эти благородные господа стараются приобретать животных, которые выгодно подчеркивали бы их собственную мужественность. Мне нет надобности об этом заботиться. Я не хочу допускать ошибок в подборе нашего племенного стада, поэтому ты и дальше можешь самостоятельно решать, каких животных отправить на продажу, без оглядки на то, похожи они на меня или нет.

Глаза у Джайкена полезли на лоб от изумления. Только через пару секунд он сообразил, что девушка просто шутит, и тихонько засмеялся, а Мара добавила:

— Ты хорошо поработал.

Джайкен с благодарностью улыбнулся, словно огромная ноша свалилась у него с плеч. Очевидно, он находил удовольствие в выполнении своих новых обязанностей и опасался, что молодая госпожа назначит на его место кого-нибудь другого. И его вдвойне обрадовало, что он не просто остается хадонрой, но и удостоился одобрения Мары.

Хотя умение разбираться в людях, которое Мара унаследовала от отца, только сейчас начало проявляться, она сумела понять, что имеет дело со знающим и, вероятно, одаренным человеком.

— Твое усердие и благоразумие в хозяйственных делах служат чести Акомы не меньше, чем доблесть наших солдат, — закончила она. — Теперь ты можешь уйти. Возвращайся к своим обязанностям.

Джайкен, стоявший на коленях, низко поклонился, коснувшись лбом пола, хотя от человека его положения не требовалось столь раболепной формы выражения почтения:

— Похвала госпожи согревает, словно лучи солнца.

Он поднялся и вышел; один из слуг приблизился, чтобы подобрать с пола разбросанные свитки. На смену Джайкену немедленно явилась Накойя. По пятам за ней следовали другие слуги с подносами, уставленными закусками, и Мара со вздохом подумала, что у нее в доме челяди куда больше, чем нужно, и было бы очень кстати, если бы слуг стало поменьше, а солдат побольше.

Накойя поклонилась и села, прежде чем Мара успела ее отослать. Под аккомпанемент тихого позвякивания посуды, которую расставляли перед Марой слуги, Накойя обратилась к хозяйке:

— Моя госпожа полагает, что она должна работать все утро и при этом обходиться без еды? — В ее старых темных глазах явственно читалось неодобрение. — Ты похудела, с тех пор как уехала в храм. Кое-кто из мужчин может счесть тебя костлявой.