Раймонд Фейст - Хозяйка Империи

— если погода не слишком холодная — чо-джайн намного превосходит воина-человека по быстроте и точности движений. В лучшем случае, прикидывал Люджан в уме, если понадеяться на влажный воздух, заполняющий палату, можно рассчитывать, что он сумеет парировать несколько ударов, прежде чем его тело будет изрублено на куски. Его переход в чертоги Туракаму будет быстрым и почти безболезненным.

Его губы искривились в едва уловимом намеке на усмешку. Если повезет, то еще до заката солнца он будет пить квайетовое пиво в чертогах Туракаму вместе со старым другом Папевайо.

— Перешагните линию и по моему сигналу начинайте, — распорядился маг, после чего он топнул задней конечностью по полу; при этом раздался звук, похожий на удар гонга.

От кажущейся безмятежности Люджана не осталось и следа. Он впрыгнул в круг, почти не почувствовав за спиной красной горячей вспышки, которая означала, что началось действие магических сил, властвующих над ареной поединка. Боец, выставленный чо-джайнами, ворвался в круг со всей возможной скоростью, какой можно было ожидать от такого существа, и не успел Люджан сделать три полных шага, как его клинок ударился о хитин. Такой противник был вдвойне опаснее обычного, ибо у чо-джайна имелись две боевые клешни, одинаково пригодные и для нападения, и для защиты. Зато у Люджана меч был длиннее клешни неприятеля и, кроме того, он, как всякое двуногое существо, имел обыкновение сражаться стоя и в стычке с шестиногим чо-джайном мог наносить удары сверху, воспользовавшись преимуществом своего роста.

Но чо-джайн обладал превосходной естественной броней. Пробить хитиновый покров так, чтобы причинить инсектоиду хоть малейший вред, можно было только точным ударом копья с прочным наконечником или тяжелым двухручным топором. Единственным уязвимым местом у чо-джайнов были суставы, но все равно слишком часто скорость, а не тактика решала дело. Снова и снова Люджан парировал выпады. Он прочно стоял на ногах, которые легко пружинили и позволяли ему увертываться от ударов, обрушивающихся на него с двух сторон. Он отклонялся, крутился и разворачивал лезвие своего меча, пользуясь точными приемами, которые были проверены временем и оказались наиболее полезными для защиты от чо-джайнов. Клинок ударялся о хитин не понапрасну: Люджану было важно нащупать, как именно пользуется противник своими конечностями. Обычно у этих созданий все-таки существовали некоторые предпочтения: правая клешня чаще служила для защиты, а левая натренирована для атаки. Меч и лезвия клешней кружились в смертельной пляске. Люджан почувствовал, что его руки становятся липкими: начинала сказываться усталость. Он мысленно разразился проклятиями. Когда кожаные оболочки рукояти его меча пропитаются влагой, они растянутся и не будут так туго охватывать срединный стержень. Рука начнет проскальзывать, и меч перестанет ей повиноваться. А когда имеешь дело с чо-джайном, малейшая оплошность может стать решающей. Сила их ударов была такова, что при прямом столкновении клешни с наружным изгибом цуранского слоистого меча клинок мог разлететься вдребезги.

Люджан успел отбить очередной удар защитной клешни чо-джайна, которым тот вознамерился перерубить его колени. Прыжок назад спас его от такого увечья, но, приземлившись, он ощутил жжение в пятке, которое напомнило ему, как близко к охранному кругу он при этом оказался. Сделав обманный маневр, которому научил его Кевин-варвар, он вырвался из опасной близости с неприятелем и был несказанно удивлен, когда его собственный клинок, заскрежетав по хитину, подрезал край сустава ноги.

Чо-джайн зашипел и подался назад, по-видимому встревоженный. И ответный удар чо-джайна едва не стал последним для Люджана: военачальник был настолько не подготовлен к своему маленькому успеху, что на мгновение расслабился. Какое-то чутье заставило его полуобернуться — и кинжально-острое хитиновое лезвие скользнуло по плечу, срезав часть кирасы и вместе с ней — клок кожи, достаточно большой, чтобы рана заявила о себе жгучей болью. Усилие, которое потребовалось, чтобы отразить удар защитной конечности, отозвалось дрожью в каждой жилке тела.

Только головокружительный акробатический прыжок выручил Люджана, когда противник снова чуть не загнал его к алой границе круга. Он сумел увернуться от живой молотилки — атакующего чо-джайна, — остро ощущая грозящую опасность. Ему было необходимо перевести дух. Бой не оставлял Люджану ни малейшей надежды на победу. Его клинок снова столкнулся с хитиновым лезвием: он воспользовался щитком, прикрывающим запястье, чтобы отклонить оборонительную клешню в тот самый момент, когда атакующая клешня со свистом пронеслась на расстоянии волоска от его горла. Вложив все силы в стремительный бросок, воин ринулся внутрь дуги, образующей конус главной атаки чо-джайна. Он ударил по суставчатой конечности противника в той ее части, которая не была прикрыта хитиновым клином, — внутри «локтевого» сгиба. Сустав сложился, и клешня, ударившись о заднюю пластину кирасы, повисла за спиной Люджана.

Удар, однако, был достаточно силен, чтобы Люджан едва не задохнулся. Он попятился на полшага, чтобы снова пустить в дело меч, тогда как чо-джайн возмущенно пыхтел, оцепенев от изумления. Люджан проделал классический выпад, и его изогнутый меч вонзился в сустав, где средняя конечность соединяется с туловищем. Раненый чо-джайн, хромая, отступил. Его средняя нога уже не была аккуратно подогнута; она волочилась сбоку, ни на что не годная. Без меры удивленный тем, что его атака увенчалась удачей, Люджан вдруг сообразил: у этих чо-джайнов нет опыта сражений с людьми! Они вполне прилично натасканы для единоборства по древним цуранским правилам фехтования, существовавшим сотни лет назад. Но должно быть, запрет на передачу знаний через границы сделал невозможным знакомство с новшествами, принятыми после договора с цурани. После войн с Мидкемией солдаты Империи освоили усовершенствованные приемы фехтования, отчасти позаимствованные у варваров за Бездной, а обитатели ульев за пределами Цурануани никогда не встречались в бою с бойцами, которые овладели этими приемами. Воины из Чаккахи держались старой школы, и, несмотря на их превосходство в скорости, несмотря на одновременное использование двух хитиновых клиньев, человек из цурани имел преимущество: противник не мог предугадать его действия, а Люджану в прошлом приходилось воевать против чо-джайнов.

Размышления во время сражения отвлекли внимание Люджана и замедлили его движения, за что ему пришлось поплатиться: хитиновые лезвия пропороли кожу у него на бедре и на левом предплечье, позади щитка. Несмотря на свои раны, он понимал, что чо-джайн сражается уже далеко не в полную силу. Возможно, инсектоид чуть-чуть колебался, обескураженный необычностью атаки; но ведь удар любой клешни мог перерубить толстый древесный сук. Что-то мешало чо-джайну показать все, на что он способен.