Ольга Голотвина - Знак Гильдии

Люди встали спиной к спине, загородив собой маленького Дената. Аранша взялась за меч. Арлина поспешно взводила тетиву арбалета. Ильен выхватил из-за голенища нож, по-разбойничьи ощерился, и не скажешь, что образованный человек, алхимик.

Спрутомыши не обратили на людей внимания. Они величественно направились к краю поляны, где стояло на ребре совершенно невредимое каменное зеркало.

Когтистые щупальца бережно поддели зеркало за края. Тяжело, но слаженно ударили по воздуху крылья. Летучие твари медленно подняли свою ношу, понесли над верхушками кустов. Спрутомыши, которым не хватило места у зеркала, летели рядом, готовые подменить уставших «носильщиков».

Внезапно два хищника отделились от стаи, скользнули вниз, угрожающе закружились вокруг встревоженных, вскинувших оружие людей.

И Аранша, и Ильен видели прежде в руках госпожи маленькое черное зеркальце. Но почему-то лишь Волчица в эти неприятные мгновения догадалась, что нужно от нее посланцам Подгорного Мира.

«Отдам, люди дороже, они и так натерпелись... Брошу подальше, на плиты, пусть твари подбирают!»

И Дочь Клана тронула бархатный мешочек у пояса.

Но в это самое мгновение спрутомыши разочарованно набрали высоту и поспешили за улетающей стаей.

Люди устало глядели им вслед. Арлина не знала, радоваться им или огорчаться, что хитрая вещица осталась у нее.

Аранша подхватила сына на руки:

– Ну, пойдем, что ли... – И оглянулась, вспоминая, в какой стороне надо искать пролом в стене.

– Как там наемники в лесу? – задумчиво протянула Дочь Клана. – Не случилось ли с ними беды?

На перепачканном лице женщины-десятника появилась ухмылка:

– Вот только не с Лопоухим! Это с хорошими людьми всякие напасти случаются, а такого и чума не возьмет! Ничего с этим Лопоухим не стрясется, можно и не надеяться!

Визг был тонким, безнадежным, переходящим в унылый вой. Нитха, увлеченная погоней, не сразу сообразила, что где-то рядом плачет попавшая в беду собака. А когда поняла, остановилась, огляделась.

Ну ее к песчаным демонам, эту драчливую бабу! Все равно не догнать!

В черноволосую головку, от которой отхлынул азарт погони, заглянула неприятная, но здравая мысль: а может, к лучшему, что Нитха не настигла свою противницу? В рукопашной драке та сильнее. Не заманивает ли она девочку подальше, чтобы с ней расправиться?

Пора вернуться к своим! Только сначала глянуть, что за собака плачет так жалобно... Ага! Вот здесь земля провалилась... глубоко-то как!

Нитха вспомнила красивое книжное слово «каверна», которое слышала от Дайру, и на мгновение возгордилась своей ученостью.

– Эй! – негромко крикнула она вниз. – Псина, ты здесь?

Ответом был такой счастливый визг, что девочка не смогла повернуться и уйти. Она низко склонилась над ямой. Собаки не было видно: дно косо уходит вниз, а скала козырьком нависает над ним.

– Ничего, собаченька, ничего! Подожди, веревки нету. Сейчас приведу Нургидана и Дайру, они тебя...

За спиной Нитхи возникла фигура с длинными растрепанными волосами. Толчок – и слова девочки перешли в пронзительный крик. Сорвавшись, наррабанка заскользила по крутому склону.

Лейтиса, припав к земле, по-звериному заглянула в яму. Жива проклятая девчонка или нет? Эх, дна не видно, скала загораживает! Надо бы для верности хороший камень туда скатить!

Разбойница оглянулась. Ближайший подходящий валун высовывал замшелую макушку из кустов далеко от каверны. Катить его сюда сквозь вереск не хотелось: и без того тело болело после недавней драки. Лейтиса готова была терпеть боль, но в глубине ее души неженка Орхидея скулила не хуже того пса, что так удачно сыграл роль приманки.

Может, девчонка разбилась при падении?

– Эй! – позвала Лейтиса. – Хватит, смуглая, пошутили! Я ж не хотела тебя туда... Припугнуть думала, чтоб ты за мной не гонялась.

Ответом был собачий визг. Лейтиса поморщилась – чтоб демоны эту псину пополам разорвали! – и продолжила задушевно:

– Слышь, не хочу греха на душу брать! У меня веревка с собой. Если брошу, сможешь ухватиться? А то смотри – уйду... и сиди тут, никто не выручит.

И снова – ни звука... то есть ни звука человеческого голоса.

Довольная Лейтиса поднялась на ноги и начала приводить в порядок одежду – довольно наивная попытка после лихой драки.

Теперь надо разыскать своих и посоветоваться, как жить дальше. И сказать парням, что ученица Охотника погибла, а Совиная Лапа об этом и не подозревает. Как-нибудь можно это дело использовать. То, что знаешь ты и чего не знают остальные – это как спрятанная в рукаве «пустая» костяшка при игре в «радугу». Всегда можно незаметно ввести ее в игру и придать то значение, какое тебе выгоднее.

Девочка затаилась в нише под скальным «козырьком». Левой рукой она отстраняла толстого пса, который, ошалев от счастья – наконец-то человек! – норовил вылизать ее с ног до головы.

Наконец Нитха решила, что «спасительница» убралась прочь.

– Все, глупый, все, – заговорила она строго, но тут же голос потеплел. – Дурачок ты, дурачок! Как же ты сюда угодил?

Тяв-тяв усердно махал хвостом. Он и рад был бы объяснить, как убежал со странного корабля; как нашел в кустах шапочку, оброненную его маленьким хозяином; как, вдохновленный находкой, начал обшаривать окрестности и ухитрился свалиться в яму.

Ничего этого рассказать он не мог, только лизал ободранные маленькие руки девочки.

– Ну, хватит, хватит! Придется нам, ушастый, посидеть тут немножко. А потом учитель нас вытащит. Эта гадина бренчала: «Никто за тобой не придет...» Уж Совиная Лапа меня точно найдет, он такой секрет знает, а тебе, ушастый, не скажу, вот!

Старый пес, утомленный бурным проявлением чувств, не настаивал на выдаче чужого секрета. Он лег у ног девочки, уткнулся носом ей в колено и только слабо постукивал хвостом по камням.

– Жаль, не могу тебя покормить. Ты, вижу, пес не бродячий. Ошейник, даже бляха какая-то, там имя хозяина, да? Вот поднимемся на свет – почитаем... Ох, да ты же, наверное, хочешь пить! Хочешь пить, тварюшка ты домашняя? У меня во фляжке что-то... ну да, сладкая водичка, медовая. Давай-ка... вот так, с моей ладошки. Ой, дурачок, ты ж мне ладонь насквозь пролижешь!

Напоив пса, Нитха с удовольствием допила оставшуюся во фляге воду. Настой чернокрыльника, подлитый коварной Юншайлой, придал напитку приятный кисловатый вкус. Девочка прицепила на пояс опустевшую флягу – хорошо, но мало! – легла, запрокинув руки за голову, и стала ждать, когда учитель придет, чтобы выручить ее.

Вскоре и она, и пес уже спали крепким, ровным, глубоким сном.

Пожалуй, никогда еще у старичка-лекаря не было столько работы сразу. Но он не растерялся, тем более что король Фагарш заранее дал ему в подмогу пару смышленых рабов из дворцовой прислуги.