Лорел Гамильтон - Гамильтон

Истина тихо произнес:

- Женщина заставляет мужчину желать стать лучше, чем он есть. Но Белль Морт никого к этому не принуждала. Она заставляла боготворить себя, бегать за собой на четвереньках, но мыслей вроде «Станет ли она думать обо мне хуже, если я поступлю так отвратительно?» не внушала. Она сама делала такие жуткие вещи, какие нам бы и в головы не пришли. Даже Нечестивец считал ее аморальной.

- Огги говорит, что это та же фигня с затрахиванием мозгов, что и в случае с Белль Морт.

- Твое влечение к Аните может быть вызвано вампирскими силами, но твоя реакция на нее выходит за рамки их возможностей, - заметил Нечестивец, и в его голосе прозвучала едва уловимая нотка печали.

- И что бы это означало? - раздраженно спросил Хэвен.

- Это значит, дружище, - сказал Нечестивец, - что ты влюбился в нее.

- Нет, - возразил Хэвен.

- Только любовь хорошей женщины заставляет мужчину обдумывать каждое свое решение, каждый поступок. Только любовь заставляет воина застывать в нерешительности из страха, что его леди сочтет его жестоким. Только любовь может сделать мужчину и лучше, и слабее. Иногда единовременно.

Я не находила слов, хотя, очевидно, мне надо было что-то сказать. Может, я не была в него влюблена. Может, это только похоть. Или… Но кое-что прояснить между нами было необходимо.

- Я ценю твою честность, Хэвен, правда ценю. Но мне надо быть уверенной, что ты осознаешь кое-какие вещи.

Он посмотрел на меня тяжелым взглядом, в котором были одновременно злость и беспокойство.

- Какие именно?

- Ты поступил правильно. Ты поинтересовался мнением лидеров всех звериных групп. И это замечательно. Но я никогда не говорила, что ты станешь одним из моих бой-френдов.

Он сжал мою руку, провел пальцами по запястью. Мне пришлось поднапрячься, чтобы не заерзать от этого легкого касания. Такая реакция была мне знакома. Очень близко к тому, что я испытывала к Мике, черт подери, слишком близко. Но, когда в мою жизнь вошел Мика, ardeur был мне еще в новинку, и я получила в свое распоряжение новых зверей. Теперь я уже пообвыклась и более-менее все это контролирую, слава тебе господи.

- Твой пульс ускоряется от легкого прикосновения. И при этом ты утверждаешь, что не хочешь меня?

- Я и не говорила, что не хочу тебя. Но у меня в жизни все более-менее устроено. Мне нравится жить с Микой и Натаниэлем. Нравится оставаться в подземном бункере с Жан-Клодом и Ашером. Мне не нужен еще один мужчина, который будет не готов мною делиться с другим. Честно говоря, мне даже хочется уменьшить количество мужчин в своей жизни. Мне не нужен еще один, честно.

- Что ты хочешь сказать?

- Я говорю, что тебе не стоит относиться к ситуации так, что между нами все уже решено. Не думай, что тебе гарантировано место в моей жизни.

Он отпустил мою руку, и взгляд его стал холодным.

- Я говорю с тобой так, как не говорил еще ни с одной женщиной, и в ответ слышу вот это?

- Да, потому что моя жизнь устроена. Коалиция действует. Силовая структура на этой территории работает, как положено. Я не хочу рисковать всем этим, ни ради похоти, ни даже ради любви.

- Спроси ее, что она к тебе чувствует, - сказал Истина. Хэвен покачал головой. - Анита, скажи ему, что ты чувствуешь.

Говорить не хотелось, но Истина был прав. Во-первых, Хэвен был честен со мной. Во-вторых, эго мужчины - вещь иногда очень хрупкая. Даже самые сильные из них иногда бывают легкоранимы, и труднее всего исцеляются. Не знаю, как сложится у нас с Хэвеном, но, как бы там ни было, придется быть честной.

- Я вспоминала о тебе, пока ты был в Чикаго, но не в том плане, как думал обо мне ты. Я отослала тебя, потому что меня чересчур сильно к тебе тянуло. Хотелось тут же раздеться и заняться тем, чем обычно в таком виде занимаются.

- Ты говоришь об этом в прошедшем времени.

- Влечение я чувствую и сейчас, можешь не сомневаться. Но при первой встрече оно было намного острее. Также у меня было и с Микой. А если между нами достаточно большое расстояние, то я, вероятно, могу лучше это контролировать.

- Интересно, что стало бы с твоим контролем, не сдерживай я своего льва? Ты ранена. Тебе нужно выздоравливать, но когда тебе станет лучше, я захочу проверить, устоит ли твой контроль перед моим львом.

- Не угрожай мне, Хэвен. Я этого не люблю.

- Это не угроза, Анита. Сейчас я веду себя очень хорошо. Ты даже не представляешь себе, насколько.

- Я это ценю.

- Но я не хороший парень. Я плохой. Я думаю, как плохой парень. Будешь меня отталкивать - и все мои добрые побуждения улетучатся в форточку.

- Что это значит? - спросила я.

- Это значит, что убив Джозефа и захватив его прайд, я стану постоянным членом коалиции. Местным Рексом. Как только я захвачу этот прайд, я уже не смогу вернуться в Чикаго.

Человеческая часть меня, обладающая здравым смыслом, завопила: «Отошли его задницу обратно!» Практичная часть меня возразила: «А кому еще доверить местный прайд?» А львица хотела знать, настолько ли он хорош, как на словах. И не только в смысле секса, но и силы. Львице, больше чем другим зверям во мне, нужен был партнер, который защищал бы ее, держал в тонусе. Остальные зверушки были не так помешаны на соперничестве. Тигрица отдаленно заворочалась, похожая на сон во сне. Тигрица желала, чтобы ее оставили в покое. Мне это по душе.

- Ты меня пугаешь, Хэвен. Я боюсь, что если ты станешь моим львом, вся моя жизнь полетит к чертям. Я знаю, что ты плохой парень и был таким всю свою сознательную жизнь. У тебя слишком много плохих привычек, с которыми тебе пришлось бы бороться.

- Я не уверен, что знаю, как быть хорошим.

- А я знаю.

- Так я остаюсь? Решай сейчас, Анита, потому что, как только я захвачу прайд, выбора у тебя уже не будет.

Я задумалась. То, что он станет новым Рексом, я только приветствовала, но моим бой-френдом… На этой идее большими буквами выведено предупреждение: «БЕДА». Я уже открыла было рот, чтобы сказать: «Уходи», но львица во мне взбрыкнула и махнула когтями, словно вцепившись в меня когтями изнутри. От этого ощущения я выгнулась на кровати, и это было плохо.

Отовсюду посыпались вопросы:

- Анита, ты в порядке?

Я кивнула. Зверей я контролировала уже лучше, вне всякого сомнения. Но контроль, очевидно, был еще не полным. Позволит ли мне львица отослать Хэвена обратно в Чикаго, или порвет меня на лоскуты?

Не знаю, что бы я ответила Хэвену, поскольку такого шанса у меня не было. Дверь распахнулась, и вошел Дольф, на сей раз в сопровождении коллег-полицейских.

- Все, у кого есть оружие, но нет значка, - на выход.

Так как это относилось ко всем, кроме Грэхема, им пришлось выйти. Дольфа явно взбесило то, что они просто пошли мимо. Очевидно, полетят головы, по меньшей мере, фигурально.