Лорел Гамильтон - Гамильтон

- Себя и Жан-Клода ты в список близких включаешь? - тихо уточнил он голосом, в котором не было никаких эмоций, до странности пустым голосом.

- А ты нас в него не включаешь? - спросила я. Я чувствовала, как слезы подступают к горлу, а глаза начинают жечь. Но нет, я не заплачу из-за него.

Его карие глаза уставились на меня. Я видела в них боль, но он, наконец, произнес:

- Нет, не включаю.

Я поспешно кивнула, пожалуй, чересчур поспешно, и постаралась сглотнуть подступавшие слезы. Хотелось возразить ему, сказать: «Тогда что ты сегодня делал в моей постели? Зачем ты спал со мной, Микой и Натаниэлем? Зачем занимался со мной сегодня сексом? Если я ничего не значу в твоей жизни…» Я проглотила обвиняющие слова, поскольку они не имели значения. У него были ответы на заданные мной вопросы, иначе его бы шокировали эти слова. В любом случае, мне не хотелось ничего слышать или знать. Мне больше не нужны его объяснения. Я не хочу видеть, как он корчится под гнетом своих моральных затруднений. С меня хватит.

- Я не сержусь, Ричард. И не ненавижу тебя. Я просто не собираюсь этого больше терпеть. Ты считаешь меня злом. Ты считаешь злом Жан-Клода. Ты думаешь, что наш способ спасти всех - зло. Ладно, хорошо.

- Я не имел в виду…

Я подняла руку, останавливая его.

- Хватит, не нужно. Рука, которая предохраняет тебя от сомнений, способных сожрать тебя заживо, выкована в горниле секса, Ричард. Это спокойствие было выработано Дамианом за годы боли, секса и подчинения. Жан-Клод, этот злобный ублюдок, спас Дамиана, вытащил его из ада. Они даже не испытывали друг к другу положительных чувств, но Жан-Клод не хотел оставлять кого-то в ее руках, если мог помочь. Вот такой странный злобный ублюдок.

- Анита, - произнес Дамиан, и на его лице отражалось нечто… вроде страха, словно он знал, куда я веду.

- Тебе наше зло выгодно, Ричард. Ты рассчитываешь на то, что мы будем выполнять за тебя всю грязную работу. Черт, да я же Больверк твоего клана. Строго говоря, я выполняю эту грязную работу. Я делаю то, что не станет делать Ульфрик. Ну и ладно, хорошо - я могу быть твоим Больверком, но сегодня мы не в лупанарии. Мы сейчас не лупа и Ульфрик. Сегодня мы здесь по вампирским делам. Сегодня я человек-слуга Жан-Клода. Мастер Дамиана и Натаниэля. Сегодня, прямо в эту секунду, ты прячешься за нашей силой. Раз ты считаешь нас злом, что ж, хорошо. - Я бросила взгляд на Дамиана. Мой взгляд ясно выражал, чего я от него хочу. - Дамиан, отпусти его.

- Ты не сделаешь этого, - сказал Ричард.

- Нельзя быть и там и здесь одновременно, Ричард. Ты прав, нам придется призвать ardeur. Ведь ты же не хочешь прикасаться к нам, когда это произойдет?

Он, не отвечая, смотрел на меня. Я продолжала.

- Если ты действительно готов подписаться под своими словами, если ты считаешь нас злом, тогда отпусти руку Дамиана. Отпусти, и попытайся выстоять на своих моральных принципах. Если мы с Жан-Клодом ничего для тебя не значим, тогда будь сам по себе, Ричард. Стой на собственных ногах.

Он уставился на меня так, словно я произнесла что-то чудовищно ужасное. Он крепко цеплялся за руку Дамиана.

- Не делай этого, только не сейчас.

- А я считаю, что сейчас самое время, Ричард. Сейчас самый момент. Нам нужно призвать ardeur, так что отцепляйся.

- Жан-Клод, - обернулся он к вампиру.

- Сегодня странная ночь, мой Ульфрик. Мне бы вступиться за тебя. Попытаться бороться за то, чтобы ты остался с нами, но… кажется, ты этого не хочешь. Я, как и ma petite, начинаю уставать от постоянных упреков от того, кто мне не безразличен. Сегодня это ранит сильнее, и я знаю, что причиной тому Коломбина. Она смеется над нами, даже теперь. Она перестала воздействовать на паству. Она направила всю свою силу на нас, потому что нащупала нашу слабость. Слабость, которая существовала изначально.

- Ты имеешь в виду меня, - произнес Ричард.

- Я имею в виду наш триумвират. Он дал трещину, и я не знаю, как это исправить. Я чувствую, что Анита выковала тесную связь со своими слугами. С ними она сильнее. Мой триумвират должен бы быть сильнее с вами двумя, но это не так.

- Из-за меня, - констатировал Ричард.

- Нет, из-за того, кем мы все являемся, mon ami. Впрочем, какова бы ни была причина, я устал от этих ссор. - Он отклонился назад, откинув голову к лицу Ашера. - Я пренебрегал теми, кого люблю, чтобы пощадить твои чувства, и чувства Аниты.

- Вы все любовники, - сказал Ричард. - И не пытайся утверждать обратное.

- Нам придется вызвать ardeur, Ричард, - произнес Жан-Клод. - Отпусти Дамиана, иначе будешь втянут в то, что вскоре произойдет. Если это зло, и ты можешь его избежать, тогда отпусти. Отпусти нас, Ричард, отпусти нас всех.

- Это вампирские штучки, - встрял Малькольм. - Не позволяй ей втянуть тебя в то, о чем ты потом пожалеешь.

- Это действительно вампирские штучки, но Ричард сказал то, что думает, так что мы с Анитой пришли к единому мнению. Мы устали от всего этого, Ульфрик. Мы устали от того, что ты делаешь из нас злодеев. Если мы злодеи, то отпусти руку. Если же мы не злодеи, продолжай держаться, но в любом случае - ты знаешь, что мы должны сейчас сделать. Если не хочешь в этом участвовать, тогда ты должен отделиться от нас.

- Отпусти, Ричард, - сказала я.

Он взглянул на Жан-Клода, потом повернулся ко мне.

- Ты действительно этого хочешь?

- А ты этого хочешь? - вопросом на вопрос ответила я.

- Не знаю, - признался он.

- Тогда отпусти меня, Ричард. Отпусти меня.

И он отпустил.

Ричард упал на колени. Голова его склонилась к полу, и он прикрыл ее руками, словно мог таким образом избавиться от нахлынувших сомнений. В одиночку он не мог противостоять силе Коломбине. Он был одинок, но мы - нет.

Рука Дамиана в моей включила его в круг нашей силы. Он относился к некоторым остальным моим мужчинам примерно так же, как Ричард, но Дамиан был куда как более практичным созданием. Прижав его к себе так, что Жан-Клоду пришлось передвинуть руку, чтобы Дамиан смог подойти ближе, я услышала его мысли, или скорее, почувствовала их. Он не считал эту судьбу горше смерти, что бы не предприняли Жан-Клод и остальные мужчины; ничто не могло быть даже вполовину так ужасно, как то, что он вытерпел в руках своей мистресс. Еще одна мысль, которую я успела уловить прежде, чем Жан-Клод взял контроль над нашими сознаниями, заключалась в том, что мы стоили того, чтобы за нас сражаться. А потом Жан-Клод уселся на водительское сиденье нашего метафизического автобуса, и наступило спокойствие. Мы все неожиданно почувствовали абсолютное спокойствие.

Я стояла, прижавшись спиной к Жан-Клоду. Когда он притянул нас с Дамианом к себе, он нас развернул, как в танце, плавно и неизбежно, так что мы оказались стоящими в кольце его руки. Он держал нас обоих. Моя рука покоилась на талии Дамиана, прижимая его к изгибам моего тела почти без зазоров. Его собственная рука лежала на моих плечах, ладонь охватывала мою руку, и снова я не могла вспомнить, когда мы успели так тесно прижаться друг к другу. Рука Жан-Клода лежала на плечах Дамиана, вторая обвивала Натаниэля, прижавшегося к его боку, так что она касалась одновременно и меня. Не знаю, куда Натаниэль дел свою вторую руку, но Ашер все еще стоял у Жан-Клода за спиной.