Сергей Мусаниф - Понты и волшебство

– Сейчас я в этом уже не уверен, – пробормотал Кимли.

Кроме меня, его никто не услышал.

Пировавшие еще минуту назад гномы приняли серьезный вид и стали покидать шатер. Мы последовали за ними.

Гном в островерхой шапке и кольчуге, накинутой на голое тело, пригласил нас продолжить веселье в его палатке. Сэр Реджи промолчал, эльфы вежливо поблагодарили и отказались, и даже Кимли не проявил никакого энтузиазма от встречи с соотечественниками. Отказался и я. Гном в кольчуге пожал плечами и нетвердой походкой направился прочь.

Морган и Дарин совещались больше двух часов. За это время основная масса гномов успела утихомириться. Веселье стихло, Стражники отходили ко сну.

Наш отряд, лишившийся своего идейного вдохновителя, сидел на земле. Каждый коротал время ожидания, как мог. Сэр Реджи курил, Кимли полировал полученный в подарок топор, который не нуждался в полировке, Теффас лежал на спине, закинув руки за голову, и любовался звездами, мы с Дри… Сами догадайтесь.

Полог палатки приподнялся, и звучный голос Моргана позвал эльфов внутрь. Теффас вскочил, словно подброшенный мощной пружиной, и быстро скрылся в шатре, как будто только того и ждал. Я неохотно отпустил Дри, она обещала вернуться быстро. Не стоит давать таких обещаний, когда речь идет о Моргане.

Сэр Реджи выбил свою трубку на землю и каблуком затоптал тлеющие угольки. Бросив взгляд в сторону ущелья, взгляд, не предвещавший его защитникам ничего хорошего, он откинулся на спину и мгновенно заснул. Годы тренировок и суровой жизни истинного воина приучили его засыпать в любых условиях, использовать для отдыха каждую свободную минуту.

Мне спать не хотелось, потому что я боялся возобновления кошмаров. Кимли тоже не горел желанием отдаться во власть Морфея, его руки продолжали размеренные движения по лезвию топора. Он был слишком мрачен в последние дни, и я решил поговорить с ним об этом. Тем более что заняться все равно нечем.

– Пройдемся по лагерю? – предложил я. – Великие мира сего договорятся и без нас.

– Ты – Избранный, – сказал он. – Тебя в любой момент могут позвать в палатку.

– Надо будет, найдут, – решил я, поднимаясь на ноги. – Мы недалеко, только мышцы размять.

– У нас еще будет случай их размять, – сказал Кимли, однако отложил топор и пошел рядом со мной.

– Ты не слишком весел в последнее время, – заметил я.

– Отчего мне быть веселым? – спросил Кимли. – Мир рушится.

– Но он еще не разрушен, – сказал я. – В годы больших несчастий надо радоваться каждой мелочи.

– Какой, например?

– Встрече с земляками.

– Радоваться встрече с земляками? – переспросил он. – Ты не понимаешь, о чем говоришь, сэр Геныч. Я не видел ни одного гнома вот уже несколько месяцев, и я рад был бы их видеть в любом другом случае, кроме этого. Потому что сегодня я привел с собой смерть.

– Ты имеешь в виду…

– Моргана, я имею в виду Моргана, – сказал гном. – У него не получилось с лордом Келвином, но ты видел, он не слишком расстроился. Потому что он надеется убедить Дарина, и я уверен, что Дарина ему удастся убедить.

– Но это же необходимо сделать, – сказал я. – Другого пути нет.

– Другого пути нет, а этот должны проложить гномы, – сказал Кимли. – Так всегда происходит в нашем мире. Когда-то давно все были равны, все считались друг с другом, но сейчас этот мир стал миром людей. Их слишком много, и они не любят другие расы, не любят эльфов, не любят гномов.

– Люди, в большинстве своем, не любят и друг друга.

– Люди не любят эльфов, потому что считают, что эльфы выше их, – сказал Кимли. – И люди не любят гномов, потому что считают, что гномы ниже их. Ты же понимаешь, я не о росте говорю.

– Понимаю.

– Морган убедит Дарина атаковать, – сказал Кимли. – Гномы атакуют, и все они умрут. Из ущелья нельзя отступить, но мысль об отступлении даже не придет в головы гномов во время боя. Гномы не отступают никогда.

Не самая разумная стратегия, подумал я. Армия берсерков никогда не сможет одолеть хладнокровного и разумного противника, при прочих равных, я имею в виду.

– Мы преодолеем вал, пройдя по их трупам, – сказал Кимли. – Это будет долгий и трудный бой. Конница людей могла бы за полчаса решить поставленную задачу, на которую у гномов уйдет несколько часов. Но люди не пойдут туда, пока есть гномы. Люди – слишком драгоценный материал, чтобы ими рисковать.

– Я уверен, что, если бы был другой путь, Морган и сэр Реджи избрали бы его, – сказал я.

– Может быть, – сказал Кимли. – А может быть, и нет. Не заблуждайся на их счет, сэр Геныч. Морган и сэр Реджи совсем не такие, какими они кажутся со стороны. Они могут выглядеть хорошими друзьями, они приятные собутыльники и во время битвы надежные товарищи, они всегда придут тебе на помощь… если их интересы совпадают с твоими и они не заняты чем-то другим. Но они – демоны войны. Война, кровь, огонь и разрушение – вот их путь, вот жизнь, которой они живут. Только в войне они живут по-настоящему, только кровь врагов наполняет их жизнь смыслом. Я не спорю, сейчас они – воины Света и Добра, и помыслы их чисты, и цели их благородны, и никто не может их ни в чем упрекнуть, но, если мы выиграем эту войну, они тут же найдут себе другую, может быть, уже не такую правильную и благородную. А если подходящей войны под рукой не окажется, то они ее придумают, и снова будут сталкиваться армии и литься кровь.

– Ты драматизируешь, Кимли.

– Нисколько, сэр Геныч. Ты недостаточно знаешь их, чтобы судить, и ты недостаточно прожил в нашем мире, чтобы понять.

– Может быть, – сказал я. – Но что касается лично меня, после этой войны я не хочу больше ни во что ввязываться.

– Я тоже хотел бы, чтобы этот поход был последним, – сказал Кимли. – Но никогда нельзя загадывать наперед. Я – Стражник своего народа. А ты – доблестный воин, и, если снова протрубит рог и позовет нас в дорогу, я хотел бы, чтобы ты был рядом со мной.

– Ты тоже мне нравишься, сын Дэринга, – сказал я.

Нас нагнал запыхавшийся посланец, молодой гном, чья борода не достигла еще и десяти сантиметров.

– Королевский Стражник просит Избранного в свой шатер, – сказал он.

Кимли одарил меня взглядом – «я тебе говорил», – и мы двинулись в обратном направлении.

Дарин, сын Дарина из Твердыни Подземного Короля был хмур и мрачен, поэтому я сразу понял, что он принял решение, и решение это ему не нравилось. Морган сидел за столом, с которого были убраны остатки пиршества. Он потягивал вино из каменного кубка. Эльфы подпирали спинами опорный столб палатки, и выражение их лиц было задумчивым.

– Мы атакуем на рассвете, – сказал Дарин, едва я вошел в его шатер. – Пусть даже это будет последний рассвет в нашей жизни.

– Ваш подвиг прославят в веках, – заметил Морган.