Ирина Сыромятникова - Разрушители.

— А что ты сам думаешь, Гэбриэл? — сдался мастер Ребенген. — Я бы предпочел, чтобы твоя Сила была опробована в более спокойной обстановке, но у нас просто не остается выбора.

Я пожал плечами.

— Думаю, что пора спать. В том смысле, что если я не отдохну, то вообще ни о чем не смогу думать.

— Но принципиально вы готовы? — допытывался Гверрел.

Как бы объяснить все очкастому так, чтобы он заткнулся?

— Скажите, уважаемый, а как я должен это сделать?

— Гм. В точности я, конечно, не знаю… Применить Силу Разрушения!

— Так, как в Роще Парсид или как-то иначе?

Заклинатель стушевался. Я вздохнул.

— Суть в том, что я не знаю, как эта штука действует. Все, что я делал до сих пор — импровизация чистой воды. Думаете, второй раз она станет для них сюрпризом?

— Я свяжусь с Орденом, — постановил мастер Ребенген. — Они сообщать все, что известно о Разрушении. Большего мы сделать не можем.

Я кивнул.

Разговор свернул в сторону хозяйственных вопросов и распределения обязанностей. Единогласно постановили, что капитан Крамер будет охранять меня, Гверрел — добывать пушки, Харек — учить Стражей ими пользоваться, а мастер Ребенген — за всеми этим надзирать. Брифинг благополучно завершился. Вот это, я понимаю, по-арконийски! За полчаса поругались, подрались, а потом занялись делом.

Сэр Эндрю отловил мастера Ребенгена для какой-то важной беседы, выглядел комендант несколько ошалевшим. А что, мужик ведь хотел получить информацию? И он ее получил! По полной. Светильное.

Серые отправились к своим. Гверрел пытался журить соплеменника за отсутствие поддержки, но Харек напустил на себя вид херувимчика и делал вид, что не понимает о чем речь.

Я встал и обнаружил, что капитан Крамер терпеливо ждет моих указаний. Тут уж ничего не поделаешь: я проявил власть, предъявил на него свои права, теперь в иерархии Обители Мормы я — старший координатор. Таковы взгляды Пограничных Стражей на жизнь и иногда это очень раздражает. Но, если я просто отошлю Джо к сэру Эрику, то он обидится. Ничего не скажет, но будет смотреть, как побитая собака, и молча страдать. Я не могу с ним так поступить, мне придется и дальше быть Лордом.

— Пойдемте, капитан, дальше они без нас разберутся.

Он коротко кивнул и пошел вперед, показывая дорогу.

Пока мы совещались, мир погрузился в сумерки. Древние руины неузнаваемо изменились: высоко на куполе храма жарко горели последние отблески заката, а узкие галереи и дворики уже погрузились в синий полумрак.

Я пытался понять, почему Обитель напоминает мне что-то из гатангийского прошлого Тени. Наверное, это освещение — экономичные масляные фонари. В крепости, где все — привозное, даже масло должно было идти по счету. Серые в своей Цитадели зажигали беловатые лампы, напоминающие солнечные шары мэтра Биггена (не к ночи будут помянуты). В Академии предпочитали магию, а на улице — газовые фонари (которые попахивали тем, из чего газ добывался). Мне вдруг до смерти захотелось узнать, какого цвета уличные фонари были в Истаре, и были ли они вообще.

Капитан Крамер напряженно молчал.

— В чем дело?

— Я прошу прощения, сэр, я потерял над собой контроль.

— Не надо извиняться! Контроль над собой потеряли все, а некоторые — не по одному разу.

Это его успокоило. Я не стал спрашивать: «Как там наши?», опасаясь получить в ответ сакраментальное: «Все мертвы». Десять лет для Пограничного Стража — это очень долго, а ведь у отца служили не новички. К тому же, капитан Крамер наверняка не страдает сентиментальностью и ему не доставит удовольствия вспоминать собственные глупости.

— Как ты оцениваешь оборону Обители?

— Для одиночки — неприступна. Если пойдут волной… У меня не хватит бойцов, чтобы закрыть периметр. Тем более — в две смены.

Н-да. А гарантии, что демоны пойдут в атаку ночью, нет.

— Осваивайте это новое оружие, капитан. Возможно, оно поможет компенсировать нехватку людей. Только, Бога ради, не отдавайте все на откуп Серым! Они хорошие ребята, но в критической ситуации могут заметаться. А ситуация БУДЕТ критической.

— Без сомнения, сэр.

Мы как-то неожиданно вышли к жилым домикам, наверное, Крамер знал какой-то особенно короткий путь. Когда я остановился на ступенях крыльца, чтобы попрощаться с капитаном, над крепостью пронеся заунывный вопль.

Пограничный мрачно сплюнул.

— Ненавижу, — спокойно сообщил он. — Наглые, сволочи. Местных уродов мы воспитали — без нужды не высовываются. А эти навалили толпой и смотрят, как на клоунов.

Это он хорошо сказал. Что мы для этих созданий, если не бесплатное шоу?

— Они получат свое, но позже. Сохраняйте спокойствие, капитан!

За считанные часы тонкий ручеек любопытных превратился в плотный поток, за которым Ямбет наблюдал в бессильной ярости. Теперь скрыть происходящее было невозможно. Пытаться воззвать к разуму тварей Ямбет даже не пытался, поскольку именно разума-то у них и не было. Это были демоны из внутренних районов Пустоши, истинное воинство Ракшей.

По каким-то не вполне ясным причинам механизм, воспроизводящий тело Немертвого с его эфирной матрицы, частенько допускал ошибки (в прежние времена, вероятно, отслеживать их было делом людей-техников), а поскольку боль и страх были демонам неведомы, большинство тварей не считало нужным за этим следить. Без сознательного вмешательства носителя хорошо воспроизводились только простейшие функциональные формы — клешни вместо рук, костыли вместо ног и бледные фасеточные буркала вместо точных объективов. Путаные цепочки ложных срабатываний заполняли мозг, тесня и так не слишком могучее сознание, пока самость демона полностью не гасла. От тех, кто не считал нужным напрягаться, оставались только безымянные остовы, все время от Похода до Похода проводившие, зарывшись в пыль.

Парочки таких примеров было достаточно, чтобы Ямбет с настойчивостью одержимого начал следить за каждой из подсистем, регулярно проводя сличение откликов с образцами. Возможность искажения собственных правильных форм казалась ему омерзительной. Чем руководствовались в своей настойчивости Сисс или тот же РБ-4, Ямбет не знал.

Сейчас перед ним чредой проходили примеры полного небрежения — источенные Пустошью твари, не понимающие обращенных к ним слов и не имеющие собственных целей. Они перли сюда, влекомые мутным инстинктом, порожденным Слиянием. Коллективное сознание Немертвых то ли хотело избавиться от бессмысленных оболочек, то ли желало исцелить их. Противостоять этому стремлению могла только железная воля Первого, но сейчас от нее, с точки зрения Ямбета, было больше вреда, чем пользы.