Fantasy-Worlds. Ru - Сборник рассказов №2

Див затушил облегченный Gracia с фильтром, в медной плевательнице. Когда пришло время раскуривать наркотик, он поднял шляпу и пересел в эркер.

Некоторое время он бездумно покачивал в бокале вино, пока сквозь занавеску не проник едкий кислый запах дешевого зелья. Что нисколько не помешало его мыслям.

Только потому, что здесь была особая атмосфера спокойствия и полной индифферентности к собеседнику и ко всему вцелом, он приходил в Красную Нежность почти каждый вечер. С тем, чтобы остаться наедине с собой; а может и провести в компании неинтересующихся ни его персоной, ни его судьбой людей, просаживающих деньги лишь с той целью, чтобы забыться и притулиться на обочине жизни к теплым местам душевных ангелов дома мадам Леви.

Он пока не решил. Возможно ни то ни другое не было правильным суждением. По крайней мере догадки его сводились к тому что: «Возможно, он здесь, потому что решил устранить внутренние конфликты».

Див подтянул перчатки из тончайшей черной лайки и поднес свечу к Gracia. Она задымилась без единого звука — признак хорошего качества.

Добро и зло. Наверно он единственный кто задумывается об этом здесь и сейчас.

Лайка. Он рассматривал свои перчатки хорошего качества. И эта новая мода ему начинала нравиться. Он припомнил свои — из черной глянцевитой. Тогда в проходе из странного стекла, черной ночью, в замке Кармиллы.

«Эта мода. И в самом деле…»

Эти лайковые перчатки очень подходили к его шляпе из «дерюжьей» кожи. Как, в общем, и ко всему его костюму.

«Кто-то верит в деньги, кому-то наплевать на закон, кто-то уже преступил его и не ищет пути назад, кто-то творит кошмары — кошмары, мучавшие его в детстве во сне и наяву, кошмары, единственным действующим лицом где является он сам, а все остальные лишь средства к достижению удовольствия порожденного изощренной фантазией и извращенным видением.

А он…».

Он по-прежнему играет роль, отведенную ему рыцарскими романами, смысла которых он никогда не улавливал.

«Как все преходяще, бессмысленно и непостоянно. Как он устал.

Подобно хорошему мечнику все мышцы его расслабленны, а рефлексы погашены, словно для того чтобы сберечь энергию. Лишь с тем, чтобы разжать ее в одном стремительном натиске где-нибудь на улицах этой навозной кучи, имя которой Брэйврок».

Он уходил из Нежности шаркающей походкой, а залитые алкоголем глаза его молчаливых визави глядели вслед с бесприютной тоской.

«Завсегдатаи. Их легко отличить от иных посетителей».

Служба безопасности, состоявшая из двух порядком не молодых охранников отрастивших себе неприличного размера утробы наблюдала за происходящим с какой-то клинической отстраненностью.

Но вот кому-то захотелось передохнуть после выпитого под стойкой и его тут же вынесли вон.

— Мэтью?

Щетинистая мордочка похожего на хорька Мэтью покрылась трещинками изумления. Он протянул руку и Див подхватил его, оперев о стену.

— Барышня хотели вас видеть… тебя…, -заплетающимся языком проговорил он.

— Какая барышня?

Осведомитель напрягся, усилием воли подтянулся ближе. Дыхнул перегаром.

— Дружище… Див… Как тебе удалось пройти мимо меня, м-м-м?… Она давала мне много золота…, только чтобы я дождался тебя…

— И ты его все пропил? Отвечай скотина! — ухмыльнулся Див. Потрусил хорька за грудки, но тот уже сполз по стене и мирно посапывал в уличном хламе, большую часть которого составляли газеты недельной давности.

Колдун покинул его, свернув около площади. Фонтан, как не кстати, журчал вялой струйкой, стекая по пирамиде надстроенных друг над другом щербатых чаш.

Ему оставалось пройти пару улиц, чтобы добраться до Курятника.

Курятник был негласной собственностью Басеньяна Лиса и Синистана-Мухи — двух контрабандистов подмявших под себя весь преступный мир Брэйврока состоявший из четырех кварталов и двух рынков. Остальными заправляли приорат и губернатор. Что немало, если принять во внимание размеры еще четырех кварталов и девятнадцати рынков.

Жилье в Курятнике стоило намного дешевле по вполне понятным причинам.

Див прислонился к углу дома, расстегивая ширинку. Разглядывал за нехитрым занятием скобу факела.

Когда с ширинкой было покончено, он услышал отчетливый стук.

Шаги по мостовой.

Такой стук издают женские каблуки, подумал он.

Он не почувствовал ее запах. Скорее всего, вечные проблемы с носом не позволяли ему обонять ее аромат. Наверное, он был тонким. Очень тонким. Потому что он представить себе не мог столь богато одетую даму без аромата. И он представил его себе: крыжовник и дешевая сирень припортовых шлюх…

Вот такая вот незадача, ухмыльнулся он сам себе.

От старого юмора он начал уже отвыкать. Но этот юмор не давал ему покоя.

Кругленькое ее лицо облагораживали глаза: быстрые, часто мигающие, внимательные, под низко нависшими веками.

Она нисколько не смутилась его занятием.

— Здесь не место для разговоров, — ответил он на ее официальное предложение поговорить. — У меня дома. Если вам будет угодно.

Ей было угодно. Эта была та самая барышня, которая хотела видеть его.

Всю дорогу они шли молча, не проронив ни слова. Он присматривался к ней. Со шлюхой она имела мало общего. Тем более с припортовой. И даже с дорогой. Нет, это был совершенно иной тип женщин. От нее разило невозмутимой тишиной и покоем. Если бы не обстоятельства, выгнавшие ее на улицы города в столь поздний час, он никогда бы не представил для нее подобного аромата.

Ему она казалась кроткой, но нервозной. Эти два качества соединялись в ней с невыразимым спектром ощущений, от которых он не спешил избавляться. Во всяком случае, до тех пор, пока они не переступили порог его дома.

Это была гостиница. Нешикарная, но и не самая последняя.

Внутри его двухкомнатного номера с обширной кухней царила обстановка холодной опрятности и былого консерватизма оставленного после себя предыдущим владельцем. Див ничего не менял сохранив все как было: пара массивных шкафов по обе стороны от входной двери, две тумбы или комода — такие же массивные, широкие, как и шкафы, оббитые по краям железом, с множеством ящичков, письменные столы, камин в противоположной стене. Погасший. Он не разжигал его с тех пор как хозяин отеля дал ему ключ.

Не разжег и теперь.

— Мизель Гранжа, — представилась она.

Стул и две низких софы разбросанные в углах гостиной как бы небрежно, свидетельствовали о свободе хозяина из кожи вон лезшего, дабы изобразить не бог весть сколько художественного беспорядка. Беспорядок был и в другой комнате. Но там он прибрался, как раз перед их приходом.

Он вообще прибирался тут не так уж давно. Неделю назад, когда хозяин «Взгляда Морганы» передал ему ключ. Наверно, для того, чтобы он не забыл прибраться.