Далин Андреевич - Зеленая кровь

– Ах, нет, – Гарик покосился на мяч и хахнул. – Сейчас я спать хочу, – и тут же запрыгнул на диван, свернувшись клубком.

Тео укрыл его потертым пледом, взял из книжного шкафа пестрый томик дешевого фантастического романа и уселся в кресло. Оставаясь один, он любил тишину и имел простительную слабость – отвлекаться от рабочих будней шизофреническими историями об отважных астронавтах, отстреливающих где-то на далеких планетах чудовищных монстров и влюбляющихся в сверхъестественных красавиц с ногами от ушей и серебряными глазами. В таких книжках все строилось настолько одинаково и просто, что над текстом можно было вовсе не думать, но, вроде бы, эти глупости все-таки меньше глушили мозг, чем аналогичные фильмы и музыка.

Но не успел Тео углубиться в приключения очередного звездолетчика, как зазвонил телефон. И судя по тому, что он играл не попсовый мотивчик "Я вся горю" и не мелодию "Ради жизни", звонили не девушки и не с работы.

Саундтрек фильма "Тропами леших". Хольвин.

– Добрый вечер, – весело сказал Тео.

– Включи телевизор, – сказал Хольвин.

Тео сел.

Он еще не выбросил древний телевизор с крохотным экраном, даже смотрел его иногда, на предмет каких-нибудь удивительных срочных новостей и статистики, но в устах Хольвина слова "Включи телевизор" были столь же естественны, как слова "Выпей синильной кислоты".

– Зачем?! – спросил Тео ошарашенно.

– Третий канал, – сказал Хольвин вместо ответа. – Передача "Диалог с незнакомцем". Скорее. Когда она закончится – перезвони, – и повесил трубку.

Тео включил телевизор и нашел третий канал. Он смутно помнил, что передача эта – сенсационные интервью с людьми в масках, признававшимися инкогнито в скандальных гадостях.

Не хватало откровений какого-нибудь урода, который соблазнил собственную бабушку или обокрал автомат, продающий газировку, успел подумать он, увидев на экране ярко освещенную студию, полную людей с вытянувшимися лицами, и сидевшего в кресле мужчину в отличном костюме и черно-белой маске с карнавальными перьями. Но тут зализанный ведущий с серьгой в ухе сказал:

– Итак, случай действительно беспрецедентный. Вы сами решили, что являетесь мертвяком?

Тео затошнило. По рядам зрителей пробежал шепоток.

– Можете называть меня и так, – вальяжно и спокойно сообщил человек в маске. – Но уж лучше альтернативно мертвым или танатоидом, если угодно. Придадим этой дикости видимость наукообразия?

– Так вы сами решили или нет?

– Нет, уважаемый господин. Я нахожусь в розыске, и инквизиторы убьют меня без суда, если найдут. Вы думаете, нормальный человек способен вообразить о себе такую чушь?

– Расскажите, пожалуйста, как вы себя чувствуете? – ведущий вытер пот.

– Прошу прощения, – не без иронии сказал мертвяк, – а вы?

Ведущий замялся.

– Ну как вам сказать… Меня, как будто, чуть-чуть… тошнит… но…

– Вот, – мертвяк рассмеялся. – Но! Возможно, сливки в вашем сегодняшнем кофе лишний день простояли в холодильнике, возможно, погода меняется… А быть может, вам только кажется, потому что вы ожидали чего-то в этом роде. Вы можете утверждать, что в вашей тошноте виноват я?

В студии зашушукались громче.

– Пожалуй, нет, – ведущий тоже рассмеялся, но несколько нервно.

– Отлично. Вы спросили, как я себя чувствую? Прекрасно. Я не разлагаюсь на ходу, хотя возможно, что мое тело и рассыплется, когда меня убьют, – в голосе мертвяка снова слышался смешок, куда более свободный. – Если это только все эти гниения за минуту – не фокус СБ. Вы видите – я мыслю, я рассуждаю, я личность. Мне бывает весело или грустно. Скажите, пожалуйста, чем, собственно, я отличаюсь от вас?

В студии наступила тишина.

– Задавайте, пожалуйста, вопросы нашему… гостю, – сглотнув, спохватился ведущий.

– А как у вас с личной жизнью? – робко спросила крашеная блондинка из первого ряда.

– О, прекрасно. Мы с женой прожили уже шесть лет и достигли полного взаимопонимания. К сожалению, ее сын от первого брака – наркоман, и это все серьезно осложняет… но такого рода несчастье может случиться в любой семье, не так ли? Он тяжело пережил развод своей матери и невзлюбил меня, как это часто бывает с подростками. Переходный возраст, что поделаешь…

– Вы его ненавидите? – спросила та же блондинка вполголоса.

– Я ему сочувствую, – сказал мертвяк. – Но ничем не могу помочь. Я же не нарколог. Я сотрудник коммерческой фирмы. Я не умею решать проблемы такого рода.

Зрители в студии еле заметно оживились.

– Правду говорят, что мертвяки ненавидят животных? – спросила простенькая тетенька с настороженным лицом.

– Вот видите, господа, сколько предубеждений царит в обществе, – мертвяк снова рассмеялся. Он очень легко и непринужденно смеялся. – Нет, разумеется, это вздор. У меня, правда, нет зверинца в квартире, но это не говорит о ненависти, не так ли? В детстве я держал аквариумных рыбок, очень увлекался… теперь нет времени этим заниматься. Работа, работа… Есть лишь одно исключение – я не терплю собак-трансформов. Впрочем, кажется, я не единственный в этом зале, – улыбнулся он, оглядевшись. – Сложно любить противоестественных тварей, которые во все времена служили тоталитарным режимам и до сих пор готовы безнаказанно порвать каждого, кто придется им не по нраву. Собаки в принципе мне неприятны – восторженные холуи, по-моему, это мерзко… но когда тварь способна изображать некое карикатурное подобие человека, оставаясь по сути злобным псом, это просто отвратительно…

Камера проехалась по рядам. Зрители чуть расслабились, некоторые слушали с заметным одобрением. Плотный мужчина с открытым лицом и явно военной выправкой возразил:

– Ничего в них нет холуйского. Не больше, чем в людях, я бы сказал, а то и меньше. Просто псы чуют, что человек из себя представляет, вот и все. Боитесь – так и скажите.

– О, я не сомневался, что любители собак тоже найдутся, – усмехнулся мертвяк. – У нас в стране собак любят. Полезные животные – можно натаскать на что угодно, можно заставить стеречь узников концлагерей, можно натравить на невинного… отличное орудие зла. И как многим тешит самолюбие то, что хищный зверь перед ними на брюхе ползает, хвостом виляет, заискивает! Человек заводит пса, чтобы было кем командовать, господа. А общество поощряет разведение собак по тем же причинам, по каким финансирует выпуск слезоточивого газа и колючей проволоки. Нет, я не боюсь.

Кто-то в студии зааплодировал. Молоденькая девушка вскочила, зажимая рот платком, и выскочила из зала. Плотный мужчина презрительно рассмеялся. В ответ зашикали.

– Тише, господа, – воззвал ведущий. – Пожалуйста, будем корректны.

– А вас не тошнит? – спросил его плотный.