Далин Андреевич - Зеленая кровь

– Мы боремся за мир…

– С автоматами в руках и атомной бомбой за спиной? Смешно. Вы же отстреливаете лишних, не деля их на военных и гражданских. Вы сами – орудие инстинкта регулирования численности вида, грязное, причем, отвратительное оружие. Мы просто все это видим – и считаем, что сокращение численности за счет снижения рождаемости менее болезненно, хоть и менее для вас интересно…

– Вы ждете, когда наша нация вымрет или выродится, чтобы отдать чужакам наши топливные ресурсы? – полковник шумно дышал через нос, но еще старался не повышать голоса.

– Топливная проблема разрешится тут же, как решится демографическая. Разве будет повод для конфликтов у пятисот миллионов человек?

– Какая небольшая, но определенная цифра! – воскликнул полковник саркастически и закурил.

– Численность человечества, которую мир может прокормить легко и безболезненно. Численность, на которую рассчитан мир, вы не в курсе? Знаете, не будь атомное оружие таким неразборчивым и грязным, я бы его порекомендовал, как вид ультимативной стратегии. Раз-два – и весы пришли в равновесие. Не так больно и муторно, как ваши бесконечные войны…

– Вы – сумасшедший? Нет, вы действительно ненормальный!

– Вас не знакомили с научными данными на эту тему? Забавно. Даже животные чувствуют такие вещи инстинктивно, а их разум вовсе не восстает против…

– Да что вы цепляетесь за гипотезу о разуме животных? – полковник будто обрадовался и обрел почву под ногами. – Ох, не надо! Вечный парадокс Лиги: люди, видите ли, действуют на рефлексах, а звери руководствуются разумом и чувствами… Бред. Ваши трансформы не могут создать ни малейшего подобия цивилизации, они стоят на сто ступеней ниже, чем самые дикие человеческие племена. Что из того, что вы научили читать собак? У трансформов все равно отсутствует творческое начало, они не создают материальной культуры, они имитируют человеческие руки, но ими не пользуются, им легче и приятнее в теле животных. Животные – это просто животные, как бы они не выглядели. Твари. Не душа, а пар.

– Благодарю вас, господин полковник, я это уже слышал. А так же слышал об многолетних исследовательских программах, имеющих целью трансформ людей и усиление телепатических способностей. Я знаю, что военное министерство потратило на это миллиарды, но данные по трансформу человека остаются закрытыми, ибо последствия опытов оказались совершенно кошмарными, а к ментальным контактам с животными и друг с другом по-прежнему способны только Хозяева, которые не годятся для вашей работы, потому что, кроме прочего, телепатически воспринимают и чужую боль тоже. Я не питаю иллюзий, вы, разумеется, можете промыть мозги кому угодно, но ведь после ваших процедур любой намек на дар утрачивается начисто, не так ли?

– Однако, вы слишком хорошо осведомлены… – лицо полковника на миг скривилось, как от кислого.

– В случае крайней необходимости и в интересах живого мира Лига иногда использует грязные методы, которым научилась от вас. Лига эту вашу проблему давно решила. Ваша ошибка в том, что вы вообразили, что у каждого человека есть скрытая Младшая Ипостась, этакий тотем. Вы используете изуверские способы, чтобы его вытащить, делая из людей мертвяков и монстров, бьетесь в эту стену головой уже много лет, но никак не можете принять совершенно элементарного факта: человек – это не Старшая Ипостась некоего неизвестного зверя. Человек – это Младшая Ипостась Бога, которая еще эволюционно не дошла до способности перекидываться. Вы же втаптываете человека в грязь, так же, как и все вокруг…

– У-у, теософский бред… В наше время можно уже отказаться от этих поповских сказок! – полковник растоптал очередной окурок в пепельнице с видом человека, наступающего сапогом на голову врага.

– Я и не надеялся что вы прислушаетесь. И – я знаю, зачем вам волки. Вам мало сторожевых собак, охраняющих границы, и ищеек, которых вы, как и жандармы, эффективно используете в качестве живых детекторов лжи, а еще – как саперов и таможенников. Теперь вы хотите спецназ из волков-трансформов. Волки сильнее, выносливее, агрессивнее, часто умнее собак, у них более тонкое обоняние – хотите и их заставить работать на себя. Все посредники в курсе, что кто-то из ваших домогался у президента Лиги разрешения на эксперименты с дельфинами и морскими котиками. Из них тоже хотите сделать спецназ, да? Морскую пехоту? Или – только разведчиков? Лига этого никогда не разрешит. Работа с животными без задатков Хозяина – насилие, а Хозяев в ваших структурах фактически нет, они там не приживаются. Так что вам придется снова браконьерствовать, а если вы поймаетесь на этом – получите обычные неприятности. Не будет вам волков.

Полковник встал и Хольвин встал тоже.

– Я честно пытался разговаривать с вами, как с разумным человеком, господин посредник, – сказал полковник, улыбаясь павианьим оскалом. – Я полагал, что субсидии министерства обороны не помешали бы вашей Лиге с ее вечным безденежьем. Мне жаль, что вы не хотите меня понять.

– Наоборот, господин, полковник, дело в том, что я слишком хорошо понимаю, куда это ведет, – сказал Хольвин.

– Значит, нет?

– Нет. Ни волков, ни дельфинов, ни китов, ни тюленей для вашей живодерни вы не получите.

– Очень хорошо, – сказал полковник, надевая фуражку. – Вы, вероятно, по старинке считаете, что Лига ни от кого не зависит? Вам придется доказать, что это не так. Времена изменились. Я поставлю вопрос перед более высокими инстанциями.

– Перед Зеленым? – спросил Хольвин.

– Что?

– Ничего, ничего, господин полковник. Я полагаю, вы желаете говорить с администрацией президента. А там могут найтись люди, думающие, что речка потечет, куда поплавок захочет. Я верю в любое зло. Но волков не дам. Это я могу – не дать вам волков. Спасти пару живых душ, которые вы намерены убивать наркотиками и электрошоком. Я полагаю, можно закончить разговор.

– Да, – неприязненно сказал полковник и вышел, нарочито аккуратно прикрыв дверь.

Шаграт лег к ногам Хольвина.

– Подожди здесь, старина, – сказал Хольвин, потрепав его по холке. – Мне надо пообщаться с волком, я один пойду.

Шаграт взглянул на Хозяина с тихим укором, вздохнул – но не поднялся, только чуть переменил позу на более удобную для долгого ожидания.

Волк лежал на полу клетки, положив морду на лапы, неподвижно – в ветеринарной клинике так же безразлично, как и в грязном зверинце Центра Развлечений. Он даже не повернул головы, когда Хольвин подошел к вольеру.

– Смотрите, господин посредник, – сказал молодой ветеринар, с которым Хольвин до сих пор не общался. – С тех пор, как привезли, так и лежит. Почти не встает.

Хольвин зацепился взглядом за миску, в которой лежало сырое мясо, политое яйцом. Мясо уже успело обветриться.