Дмитрий Стародубцев - Шерас

После всего случившегося Идал впал в глубокое уныние.

ДозирЭ был немало удивлен, что главным объектом нападения оказался всё же не он, а его ни о чем не подозревающий друг и, как мог, пытался утешить убитого горем товарища. Впрочем, он и сам нуждался в поддержке. Дело в том, что Божественный поспешил выполнить свое обещание по поводу Андэль: «…Я сделаю так, чтобы ты и твоя люцея не расставались никогда». Он распорядился перевести ее из акелины Жуфисмы во Дворцовый Комплекс, и теперь девушка жила во Дворце Любви и продолжала выполнять на новом месте свои обычные обязанности. Казармы же Белой либеры находились всего в тысяче шагов от этого притягательного места, и белоплащные воины могли хоть каждый день посещать своих любезных, что они и делали, но, конечно, при наличии в кошеле звонких монет. Мало того, отправляясь на кораблях в Оталарисы, Божественный решил взять часть люцей с собой, для чего были приготовлены особые суда, которые тут же прозвали «плавучими акелинами». Получилось, что Алеклия в полной мере сдержал свое слово. Узнав всё это, обескураженный ДозирЭ только всплеснул руками.

Что же касается Арпада, то у него как будто всё было в порядке, но его искренне печалили неприятности друзей.

— Бедные, бедные мои братья! — горевал Идал. — Их несчастье безмерно!

— Почему ты жалеешь тех, кто покусился на твою жизнь? — недоумевал ДозирЭ.

— Это гаронны помутили их рассудок, — убежденно отвечал богатый наследник. — Иначе и быть не может. Им самим не могли прийти в голову такие чудовищные мысли.

ДозирЭ не уставал изумляться:

— При чем тут гаронны? Почему мы, люди, так склонны верить в беспредельную власть злых духов или богов? Разве от нас самих ничего не зависит? Или нам только и остается, что со стороны, словно в амфитеатре, с увлечением наблюдать за представлением, имя которому наша собственная жизнь, ибо боги и гаронны всё давно предопределили?.. Я уверен, гаронны здесь не при чем: твои братья просто решили убить тебя, чтобы завладеть всеми деньгами. И они заслуживают справедливого наказания.

— Пусть так. — Идал опрокинул очередной кубок. — Гаронны, может быть, здесь и не при чем. Но разве справедливо поступил отец, лишив моих братьев большей части наследства? Разве не заслужили они лучшей участи, трудясь не в пример мне? И разве я достоин тех благ, которыми наделен? Ведь выбрав путь ратного подвига, я не приложил к их приумножению ровным счетом никаких усилий! О Гномы, если б я только знал! Тогда бы, не колеблясь, я с легким сердцем отказался бы от наследства и посвятил свою жизнь служению Божественному. А теперь…

— И что же теперь?

— Теперь я не остановлюсь ни перед чем, чтобы вызволить своих братьев из темницы. Или на худой конец попробую облегчить их скорбную участь.

ДозирЭ, узнав о смерти своего отца, испытал горе, страшнее которого, казалось, невозможно представить, но нынче понял, насколько ужасны бывают гримасы судьбы. Идал был чернее тучи, с глазами красными от слез и бессонницы, и так много пил, что Арпад забеспокоился о его здоровье и втайне распорядился подавать воину самое слабое вино и незаметно разбавлять его водой. Слуга же Идала, старый ворчун Эртрут, серьезно занемог и вот уже несколько дней не вставал с ложа, бредил и был близок к звездной дороге.

За полтора года знакомства ДозирЭ хорошо изучил Идала и не сомневался в его решимости. Он знал, что эжин уже написал десятки прошений и посетил многих грономфских росторов, от которых что-либо зависело. В том числе Идал предложил Совету ристопии колоссальный выкуп в обмен на свободу братьев — всё имущество своего отца. Но, в отличие от многих стран, в Авидронии подобные сделки считались неприемлемыми, и он получил суровый отказ. А еще ДозирЭ знал, что Идал, под давлением известных обстоятельств, принял твердое решение покинуть белоплащное воинство, о чем подал онис, и с нетерпением ожидал ответа.

Отпустят ли его сразу или через полгода? Отпустят ли вообще? Этого никто не знал. Так или иначе, но завтра Идал вместе со всеми должен отправиться в далекие Оталарисы, оставив на попечение доверителя всё имущество своего рода, бросив на произвол судьбы своих горемычных братьев, чуть не ставших братоубийцами, которых уже поджидала на площади Радэя безжалостная шпата.

У ДозирЭ дела тоже обстояли не лучшим образом. Молодой человек встречался с Андэль каждый день, но после событий, происшедших на хироне акелины, что-то надломилось в их отношениях. Девушка была молчалива, задумчива и, казалось, не замечала того великолепия, которое ее теперь окружало. Грономф уже и забыл, когда она в последний раз улыбалась, когда в ее черных глазах играли задорные огоньки.

Во Дворце Любви Андэль приняли с великим почтением, как и подобает по местным правилам принимать новую люцею. Все обитательницы дворцовой акелины сбежались посмотреть на счастливицу, из-за которой поднялся такой шум и за которую хлопотал сам Инфект. Но то, что они увидели, превзошло все ожидания. Девушка казалась самим совершенством: молода, тонка, стройна, необыкновенно свежа, женственна и изящна — от нее исходило какое-то чудесное неповторимое сияние. Нежная чистая кожа, чуть обласканная солнцем, шелковистые светлые вьющиеся волосы, тонкие черные брови с изгибом, необычный разрез глаз, изумительные алые губы, потрясающей красоты шея, плечи и грудь… И ко всему прочему, ярко выраженная авидронка. Все были изумлены.

Андэль поместили в роскошных покоях с видом на бутоновую рощу и определили ей двух служанок — бывших люцей, которые наперегонки старались предугадать каждое ее желание. Из дворца выходить запрещалось, но внутри было все, что требовалось для беспечной жизни. Дворец Любви по праву считался одним из самых красивых зданий в Дворцовом Комплексе Инфекта. Он имел форму пирамиды и поднимался вверх двенадцатью широкими уступами, на которых произрастали великолепные сады. С вершины этой пирамиды по граням стекали водопады, образуя вокруг озерца и ручьи.

ДозирЭ, не мешкая, побежал к распорядителю Дворца Любви — тонкоголосому толстяку Люмбэру, к которому бесшабашные телохранители Инфекта относились снисходительно-насмешливо, но который на самом деле был одним из самых влиятельных росторов Грономфы. Ведь вот уже двадцать два года он бессменно играл роль основного поставщика удовольствий для Божественного и всего его могущественного окружения.

Люмбэр, немало наслышанный о молодом воине, отнесся к нему самым доброжелательным образом и пообещал сделать все, что в его силах. ДозирЭ внес вперед пятнадцать инфектов, оградив возлюбленную от нежелательных посягательств, и на радостях немного успокоился. Но последующие встречи с Андэль принесли ему только боль.