Дмитрий Стародубцев - Шерас

Понимая, что сделал всё, что от него требуется, яриадец, однако, не спешил уходить. Жгучее любопытство, а пуще желание упрочить свой успех, возвеличить его до размеров подвига заставили его пойти вдоль ограды в поисках какой-нибудь лазейки. В одном месте стена оказалась совсем низкой, Кирикиль оглянулся по сторонам и вдруг, неожиданно для себя самого, одним рывком перемахнул через нее и оказался в заросшем саду, наполненном ароматами трав и цветов. Обнаружив едва заметную тропинку, Кирикиль пошел по ней и вскоре оказался у круглого бассейна, в середине которого возвышался фонтан в виде мускулистого трехглавого быка, символизирующего в Бионриде военную удачу. Сейчас фонтан молчал, в заполненном на треть бассейне с застоявшейся водой плавали пожухлые листья. Заслышав шум приближающихся шагов, яриадец поспешил спрятаться за пышным кустом церганолии.

Вскоре перед изумленным взором Кирикиля предстала целая группа маллов — человек шесть. Все они были одеты по-бионски, как-то прилизаны, приглажены и выглядели вполне благонравно, так что наверняка ввели бы в заблуждение человека несведущего. Однако яриадец почувствовал, как холодок страха пробежал между лопаток, — он-то уж знал, какую опасность представляют эти с виду безобидные дикари, как беспощадны они могут быть, как легко убивают, какой всепоглощающей ненавистью и ледяным презрением к инородцам наполнены их бездушные сердца.

Маллы подошли ближе, и Кирикиль сразу узнал Бредероя — статного горца с холодным высокомерным лицом. Чувствовалось, что здесь именно он самая важная фигура. Остальные мужчины держались от него на некотором расстоянии, выражая всем своим видом почтение и даже поклонение.

Дикари были взволнованны и громко что-то обсуждали на своем языке. Ближе всех к Бредерою был Нитерой — он что-то виновато объяснял, с трепетом выслушивая встречные вопросы. Кирикиль, хотя и усердно прислушивался к разговору, не мог разобрать из сказанного ни слова. Не привыкший заглядывать далеко вперед, яриадец за многие месяцы жизни в Карле Ролси так и не удосужился выучить и пары слов на малльском наречии, которых, может статься, оказалось бы достаточно для того, чтобы понять, что речь на самом деле шла о нем самом! Поскольку такое беспечному слуге ДозирЭ не могло и в голову прийти, он затаился в ожидании, когда маллы уйдут в дом.

— Он преследовал меня до самого дворца… — продолжал между тем Нитерой на родном языке. — Я его еще издалека признал… Да, это тот самый слуга тех знатных авидронов из Карле Ролси — Кирикиль…

— Зачем же ты его сюда привел? Почему ты не спровадил его подальше от нашего жилища? — взбешенно спрашивал Бредерой…

Чувствующий свою вину Нитерой не находил веских оправданий, и его ответы всё больше напоминали бессвязное бормотание. Это еще сильнее разозлило вождя.

Маллы остановились возле бассейна, в пяти шагах от куста, за которым прятался Кирикиль. Вскоре, однако, Бредерой в ярости стал наступать на Нитероя, и тот попятился к кустам церганолии. Не успел яриадец оглянуться, как горцы оказались в одном шаге от него, и он почувствовал себя в западне, в которую попал по своей глупости. Он задрожал всем телом и сжался, как мог. Рядом на листок, слегка качнув его, присела лимонная бабочка с огромными бархатистыми крыльями. О, Великаны, как хотелось сейчас Кирикилю превратиться в эту праздную бабочку и упорхнуть прочь из этого змеиного гнезда!

— Ты меня выдал! Теперь я должен как можно скорее покинуть этот дворец! Сколько стараний, сколько расходов — и всё прахом! Клянусь Якиром, ты будешь жестоко наказан! — свирепствовал Бредерой.

— О, хозяин, позволь мне искупить свою вину! — поник головой Нитерой.

— Только кровью. Ты знаешь наши законы… Единственный способ не оказаться в Подземной долине Мертвых — найти этого Кирикиля и немедленно убить!

— Где же я теперь его найду? — обреченно спросил Нитерой и вдруг застыл: из ближайших кустов раздалось еле слышное лязганье.

Маллы насторожились. Кирикиль, нечаянно зацепивший коленом ножны морской рапиры, покрылся холодной испариной.

Горцы обменялись знаками, обступили куст церганолии со всех сторон, и один из них, вооруженный парангом, вытянул его из ножен и осторожно раздвинул им несколько самых пышных веток. Из-за них показалось перекошенное от страха лицо яриадца. Бредерой в удивлении поднял брови, а Нитерой испустил громкий радостный крик…

Несчастный Кирикиль, не успев оказать сопротивления, был схвачен и брошен в подвал. Радости маллов не было предела, особенно счастливым себя чувствовал Нитерой, таким неожиданным образом избежавший наказания.

Уже наступила ночь, когда после долгих и изощренных пыток, в которых особенно изобретательным оказался Бредерой, яриадец, не столь крепкий духом, как его хозяин, не в силах более терпеть и желая только одного — скорой смерти, выложил все, что знал. Тут горцы наконец оставили своего окровавленного, обезумевшего пленника в покое и удалились в трапезную дворца на совещание. Бредерой, испив два кувшина вина и съев увесистую баранью ногу, слегка захмелевший, вдруг заявил своим угодливым слушателям, что желает отмщения, поэтому этой же ночью хочет напасть на своего заклятого врага — ДозирЭ, а заодно расправиться и с его другом Идалом.

— Такого случая больше не представится, — заявил он почтительно внимавшим соплеменникам. — Этого глупца, который сейчас корчится в предсмертных муках, хватятся уже поутру. Пока же они, не чуя беды, спокойно почивают в своей кратемарье. Там мы их и застанем. Долгие месяцы они шли за нами по пятам, полагая, что они — охотники, а мы — добыча. Настало время доказать им, как сильно они ошибались. И да поможет нам Якир!

Маллы согласно закивали. Только несколько осмелевший Нитерой, хорошо знавший, на что способны авидроны, позволил себе высказать кое-какие сомнения касательно предполагаемого соотношения сил. Перебив его, Бредерой обрушил на соплеменника ужасные потоки брани, но почти тут же послал двух маллов в порт с приказом нанять десятка три лихих людей, готовых ради наживы на любые преступления…

Солнце скрылось, на землю опустилась глубокая ночь, разбросав над городом тысячи загадочных голубых искорок. Со стороны Темного океана подул ветер, принеся с собой густые запахи водорослей и прохладу. Редкие озябшие путники, рискнувшие путешествовать по ночному Биону — темному и грязному, таящему незримые опасности, — плотнее закутались в шерстяные плащи.

В сотне шагов от Рыбачьей площади горстка нищих облюбовала развалины давно заброшенного храма Гесты. Обернувшись с головой в лохмотья и прижавшись друг к другу, чтобы было теплее, они крепко спали на едва прикрытых соломой каменных плитах. Из всей шайки не спал только один человек, сидевший в стороне, как бы на входе, — хромой старик по кличке Жабий Глаз, которого заставили охранять сон остальных. Жабий Глаз был вооружен обрубком копья с затупленным наконечником, однако, будучи человеком спокойным и рассудительным, он считал, что его жизнь, равно как и жизни его товарищей, не стоит совершенно ничего, а поэтому вряд ли нуждается в какой-либо защите. Так что и негодного копья более чем достаточно.