Дмитрий Стародубцев - Шерас

Существовал и второй путь к победе над авидронским флотом. Разбить его в морском сражении. К сожалению, лимские пираты не справились с этой задачей, слишком самонадеянны они были, и слишком доверился им Фатахилла. О собственных галерах сегодня мечтать тоже не приходилось. Авидроны уничтожили корабли флатонов и всеми способами мешали закладке нового флота. Когда еще удастся его воссоздать…

И всё же существовала еще одна возможность, и Фатахилла никогда о ней не забывал. Эту возможность мог обеспечить великолепный флот Штрихсванд. К середине сто шестого года Громоподобному при помощи Берктольского союза, а вернее, Сафир Глазза удалось втянуть интола Штрихсванд в прямое противостояние с Авидронией. Прошло еще некоторое время, и наконец после долгих уговоров и всяческих посулов, Штрихсванды направили на помощь флатонам значительную часть своего прославленного флота: примерно девятьсот больших и полторы тысячи вспомогательных кораблей.

Правда, делали они всё медленно, с большим шумом, и, естественно, Алеклия обо всем быстро узнал. Пока штрихсвандцы собирали все свои корабли, пока долго стояли у Аврилианских островов, проводя маневры, пока медленно шли вдоль побережья, опасаясь шторма, и останавливались в каждом удобном месте, авидроны собрали более трех четвертей своих галер и двинулись им навстречу.

Сражение между армадами Авидронии и флотом интола Штрихсванд произошло на рассвете возле флатоновского города Бузу, на глазах местных жителей. Выяснилось, что корабли штрихсвандцев превосходны и ни чем не уступают авидронским, но на них размещено слишком мало метательных механизмов. Кроме этого, у авидронов оказалось на треть больше вспомогательных галер и значительно более мощные абордажные отряды. К полудню флот Штрихсванд, уменьшенный наполовину, был обращен в бегство. В ходе многодневного преследования авидроны сожгли еще несколько сот кораблей и столько же галер пленили, взяв на абордаж.

В ходе сражения Грономфа понесла очень большие потери — триста больших кораблей и около тысячи вспомогательных, но знаменитый флот Штрихсванд вообще перестал существовать…

Как и договорились предводители противоборствующих сторон — ДозирЭ и Дэвастас, их отряды выстроились колоннами, преодолели отмели и взошли на островок, где встали друг против друга во фронт. Хотя ДозирЭ и ожидал от Дэвастаса какой-нибудь подлости, иргам самым тщательным образом соблюдал условия, на которые только что согласился. Несмотря на смехотворную численность противостоящих войск, обе маленьких армии образовали правильный линейный строй с центром и флангами — в точности как в больших сражениях.

Остров оказался шириной всего в триста мер, и фланги обоих построений почти касались воды. Длина его насчитывала около пятисот мер; так что, когда отряды ДозирЭ и Дэвастаса окончательно развернулись, расстояние между ними составило около четырехсот шагов.

Обозы отрядов остались каждый на своем берегу, а с ними многочисленные повозчики и всякая мелкая прислуга. Бросив лошадей и имущество, все они столпились у воды и с трепетом приготовились, словно зрители Ристалища, наблюдать за предстоящим столкновением. Вода стала постепенно наступать, и многие повозчики облегченно вздохнули: если их отряд побьют, они, должно быть, успеют убежать.

Кирикилю приказали оставаться с обозом, что он и сделал с превеликой охотой, возблагодарив добрейших Великанов за проявленное к нему милосердие. Однако чуть позже в груди яриадца заныло. Он пытался отделаться от этого странного недомогания, сначала размяв плечи, потом проглотив кусок сушеной дыни, который еще с Авидронии приберег на всякий случай, но странное ощущение не проходило, а только усиливалось. И тут, внимательнее к себе прислушавшись, Кирикиль с ужасом осознал, что едва ли не впервые в жизни испытывает не что иное, как муки совести. «Так вот что это такое!» — с отчаянием подумал он.

— Что делает такой храбрый воин в обозе? Почему он не в первых рядах нашего славного воинства? — услышал яриадец голос, принадлежащий одному из повозчиков.

Кирикиль бросил испепеляющий взгляд на наглеца, но его товарищ — такой же повозчик, не обращая внимания на разгневанного слугу, с усмешкой отвечал:

— Ему туда нельзя — скоро там будет очень жарко. Наверное, в его обязанности не входит защита хозяина. Скорее всего, его наняли лишь для того, чтобы вывезти с поля боя тело своего нанимателя и доставить на родину его прах…

Лицо Кирикиля стало пунцовым, он схватился за рукоять морской рапиры и даже немного ее вытащил, но, заметив краем глаза, что его обидчики потянулись за копьями, лежащими в повозке, со злостью послал клинок обратно в ножны.

Отмели уже скрылись под водой, превратив перешеек в островок, и только несколько бугорков еще выглядывали из воды, обозначая собой путь, по которому только что проследовали отряды.

Все на берегу ждали начала сраженья и удивлялись, почему стороны медлят.

Внезапно Кирикиль с диким гиканьем выслал лошадь вперед, и та, сделав несколько широких скачков, через мгновение оказалась по колено в воде. Животное испуганно остановилось, смущенно фыркнуло, тряхнув гривой, но всадник сильными ударами в бока заставил его двинуться дальше — к острову.

«Утонет!» — «Нет, успеет!» — спорили оставшиеся на берегу. Послышался свист, одобрительные возгласы. На шум оглянулись те, кто составлял войско ДозирЭ. Раздался смех, подбадривающие крики.

Лошадь медленно двигалась вперед, уже по грудь в воде. Была пройдена только половина пути, и тут стало очевидным, что яриадец совершил слишком отчаянный поступок. Вряд ли он сможет добраться до острова и, скорее всего, пойдет ко дну вместе со своим скакуном.

Шум, издаваемый множеством глоток, вдруг сменился удивительной тишиной. Все — авидроны и ларомы — завороженно наблюдали, как одинокий всадник, закованный в тяжелые доспехи, пытается одержать верх над стихией и перебраться через разливающуюся реку.

— Глупец! — сказал во всеуслышанье расстроенный ДозирЭ.

Корпус лошади вовсе скрылось под водой, и на поверхности оставалась только ее голова и шея. Большинство авидронов уже попрощалось с непутевым слугой, как вдруг отмель пошла вверх, и лошадь стала медленно подниматься над волнами. Еще немного — и Кирикиль уже выбирался на берег островка, весь мокрый, но счастливый, улыбающийся во весь рот. Его встретили радостными криками.

— Что там за шум? — недовольно спросил Дэвастас воинов, которые его окружали.

Те лишь пожали плечами.

— Хватит медлить. Мне тошно, когда всё слишком по правилам! Будем начинать!

И он подал знак музыканту, который немедленно приложил к губам трубу, надул щеки и заиграл протяжную красивую мелодию. То был сигнал к началу сраженья…