Леонид Кудрявцев - Охотник и вампирша

Она прислонилась к стене и стала внимательно следить за действиями Соперника. А тот закончил рассматривать невидимые линии, хмыкнул и, несколько секунд постояв неподвижно, перешел еще дальше.

Наконец, видимо, придя к какому-то выводу, он выпрямился и задумчиво пошарил в воздухе возле бедра, как будто там у него должно было висеть какое-то оружие вроде шпаги.

Конечно, ничего он там не обнаружил, рассеянно посмотрел на пояс и вдруг глухо, отчаянно застонал.

Вот тут уже вампирша встревожилась.

Подскочив к своему подопечному, она спросила:

– Что случилось?

Тот не ответил. Взгляд у него был отстраненный, какой-то чужой, почти враждебный.

– Да что с тобой происходит? – спросила вампирша.

– Ничего, – сквозь зубы ответил Соперник. – Ровным счетом ничего.

И не обращая больше на нее внимания, он решительно двинулся по улице, судя по всему, направляясь вдоль этих невидимых линий. Лисандра поняла это потому, что он почти не отрывал взгляда от мостовой, видимо, все еще разглядывая нити судьбы.

– Да что с тобой?! – уже не на шутку встревожилась Лисандра.

– Оставь меня в покое, – не оборачиваясь, пробормотал Соперник.

– Куда ты идешь? – Вампирша схватила его за рукав куртки. – Можешь ты мне это сказать?

Резко остановившись, Соперник повернулся к ней и быстро сказал:

– Если ты задержишь меня еще на минуту, я тебя…

Вампирша увидела, что он выпустил из пальцев когти, и улыбнулась.

– Ну, давай, давай, попробуй полосни меня по горлу… Только учти: после этого тебе придет конец. Да, и еще… ты так уж уверен, что сможешь меня одолеть?

Она показала ему свои когти. И ощерила клыки.

Соперник ухмыльнулся:

– Запросто. Я тебя разорву на клочки. Если, конечно, захочу. Но пока не путайся у меня под ногами, вот что.

«Так не пойдет, – подумала Лисандра. – Так мы просто подеремся. И все. Нет смысла».

Но она уже заводилась, она уже чувствовала, как где-то внутри нее становится тепло, так, словно она опять превращалась в обычного человека. И теплота эта называлась просто – ярость. Она все понимала и не могла ничего сделать. А потом вдруг смогла…

– Вот что, сосунок, – сказала Лисандра. – Мы, конечно, можем с тобой подраться. И еще неизвестно, кто кому перегрызет горло. Но только учти, до рассвета осталось полчаса, не больше. Победителей в этой драке не будет. Оставшийся в живых не успеет добежать до дома-убежища. Его сожжет солнце. И еще, скотина неблагодарная, учти: без меня ты просто погибнешь. Так что, мой милый, не рано ли ты начал показывать клыки?

Соперник посмотрел на небо. Оно уже светлело.

– Ладно, – сказал он. – Я был не прав. И признаю это. Сам не пойму, что это на меня нашло. Просто я обнаружил линию судьбы одного… гм… существа. Он был здесь совсем недавно. Его надо убить во что бы то ни стало.

Лисандра покачала головой.

– Только не сейчас. Если так уж хочешь, то следующей ночью. А сейчас мы успеем только вернуться домой и залезть в свои укрытия. Пошли, время дорого.

– Хорошо, – вздохнул Соперник. – Хорошо, все будет как ты хочешь. Но следующей ночью…

– Да, – сказала Лисандра, – следующей ночью ты его догонишь и убьешь, разорвешь на клочки. Прямо сразу, как только вылезешь из ящика, отправишься в погоню. Далеко он не уйдет, и следы эти за день не исчезнут. Так ведь?

– Так, – ответил Соперник. – Пошли отсюда прочь, а то я не выдержу и брошусь в погоню, несмотря ни на что.

– Бедненький, – промолвила Лисандра. – Опять какой-нибудь черный маг?

Ей показалось, что Соперник слегка вздрогнул.

– Почти… Почти черный маг.

– Ты его убьешь, ты его обязательно убьешь, – проговорила Лисандра. – Но не сейчас.

Они пошли по направлению к дому-убежищу. Они успевали дойти до него и пешком. Через пару кварталов Лисандра тихо спросила:

– Стало быть, ты все вспомнил?

– Все?

– Ну да, кем ты был и что делал. И вообще – все.

– Нет, пока не все, – ответил Соперник. – Хотя кое-что, относящееся к этому существу, вспомнил. А остальное – еще нет. Пока – нет.

Лисандра ухмыльнулась.

Может быть, Соперник и не врал. А может…

Долина магов коробилась и сворачивалась, словно сгорающий бумажный лист. Вот она разорвалась, и из дыры выглянул лендлорд.

– Ты не можешь смотреть на верхние ветки, – крикнул он. – Ничего у тебя тут не получится!

– Ошибаешься, сильно ошибаешься, – промолвил Хантер.

Он проваливался, он тонул в какой-то жиже, но, несмотря на это, чувствовал себя победителем, знал, что выиграл очередной этап и никто теперь у него этот выигрыш не отнимет.

Между тем жижа продолжала затягивать его тело. Вот она поднялась до пояса. Вот выше, еще выше…

Хантер хихикнул.

Ну уж этим-то его напугать было нельзя. Никак нельзя.

Конечно, можно было побарахтаться, только смысла в этом не было. Уж он-то хорошо знал, что ни в коем случае не тонет. Та жижа, в которую он якобы погружался, на самом деле поднималась вверх. А значит, остановить ее было нельзя.

Если уж жижа стала подниматься вверх, остановится она только тогда, когда все, кто есть наверху, в ней захлебнутся.

Таким образом, ему ничего не оставалось, как ждать.

Он и ждал. Ждал до тех пор, пока жижа не покрыла его с головой. Она залепила ему нос и рот, закрыла глаза, а он все ждал и ждал. Пока не дождался. Его понесло, и, подчиняясь этому течению, Хантер поплыл.

Ради развлечения он попытался задохнуться, но это у него не получилось, поскольку странным, чудесным образом он в воздухе не нуждался.

Его несло совершенно неизвестно куда. Потом была резкая боль, когда он ударился о какой-то сокрытый от него предмет сначала грудью, а потом ногой. Но это тоже теперь не имело значения. Поскольку Хантер наконец-то понял, куда именно его несет.

Он понял и почувствовал тихую, почти неощутимую радость, такую светлую, что ему захотелось, чтобы она никогда не кончалась.

– А я и не кончусь, – сказала ему радость.

Ее слова принесли облегчение, и Хантер, поскольку еще не мог открыть рот, мысленно ее поблагодарил.

Его несло. Снова были какие-то толчки, и кто-то, рыдая, бормотал:

– Не уходи, не нужно. Останься здесь. Ты нужен, ты очень нужен.

А он плыл и вовсе не хотел возвращаться куда бы то ни было. Он плыл и тонул в блаженстве и радости. На душе у него было покойно, поскольку для того, чтобы уйти, ему не нужно было делать вообще ничего. Ни одного движения. Всего лишь отдаться на милость течения.

А потом что-то изменилось, и наслаждение, которое он испытывал, стало слишком уж полным, более тихим, чем нужно, более спокойным, чем было необходимо его душе.

И долг.

Он молчал, он не напоминал о своем присутствии. Он просто был. И этого вполне хватало.

– Ты хочешь этого? – мысленно спросил у него Хантер.