Елена Малиновская - Охота на нечисть

Впрочем, через несколько минут я уже не была так уверена, что судьба улыбнулась мне. Более того – всерьез задумалась: не пора ли рвать когти из купальни, пока меня не убили чрезмерной заботой. Уж больно круто за наведение красоты взялись три нелюдки. Одна драла круглой расческой волосы, сбившиеся после долгого путешествия в колтуны. Другая с настоящим наслаждением хлестала меня по голому телу жгучим веником, по-моему сделанным из обыкновенной крапивы. А третья периодически поливала меня дурно пахнущей водой, в которой плавали неаппетитные на вид странные черные куски, более всего напоминающие разложившееся мясо. Стоит ли удивляться, что я едва сдерживала стоны, то и дело глухо ругаясь на орочьем.

– Ты сама кто? – неожиданно спросила одна из эрейн, когда я вслух помянула всех богов одновременно.

– В смысле? – выдавила я из себя, едва не задохнувшись от смрадного запаха, когда на меня вылили очередной ушат темной жидкости.

– Эльфийки такие ругаются. – Женщина, которая чесала мою шевелюру с таким остервенением, будто хотела оставить меня лысой, пожала плечами. – Чаще всего плачут, клянутся, что в жизни к нам больше не придут. Правда, когда видят результат, то уже через день записываются в очередь на прием. Но не ругаются. На человека тоже не сильно похожа – звериным духом от тебя веет. На теле шрамов много. Но не от меча, а от кнута. Ты рабыня? Но тогда непонятно, чего ты к нам угодила. Или хозяину сильно понравилась?

– Еще чего! – Я мигом оскорбилась. – Я – свободный человек! Никому и никогда не надеть на метаморфа ошейник послушания!

– Нечисть, значит, – спокойно резюмировала эрейна, беря в руки новый веник, еще более жгучий, чем предыдущий. – Значит, выносливая. Ну подруженьки, тогда удвоим усилия. Говорят, у метаморфов семь жизней. Авось не испустит дух в наших руках.

Я взвыла от ужаса после этих слов. Ну когда же я научусь держать свой проклятый язык за зубами?! Кажется, с меня сейчас всю шкуру спустят.

Следующие полчаса слились для меня в один непрекращающийся кошмар. Так плохо мне не было даже в застенках храмовников. Меня хлестали, обливали поочередно кипятком и ледяной водой, мяли руки и ноги с такой силой, будто пытались оторвать мясо с костей. То и дело я порывалась бежать, но все мои попытки оканчивались провалом. Меня ловили, водружали обратно на стол, более напоминающий разделочный, и продолжали свои издевательства. Стоит ли удивляться тому, что через некоторое время я всерьез вознамерилась превратиться в кошку и драпануть со всех лап из этого логова садистов.

– Перекинешься – пеняй на себя, – лениво предупредила одна из эрейн, немыслимым образом отгадав мои недостойные намерения. – Хвост оторвем и усы пообщипаем. Где это видано, чтобы девушка с растительностью на лице гуляла?

Пришлось смириться. Я обмякла в руках держащих меня женщин, которые творили с моим почти бездыханным телом всякие непотребства. То есть мыли его, терзали, терли жесткими мочалками. Потом обдали холодной водой и принялись втирать в кожу всевозможные кремы, но делали это с таким усердием, что и врагу не пожелаешь. Я могла лишь тихонько скулить, не надеясь на пощаду. Казалось, будто я превратилась в один сплошной синяк.

– Ну вот, так-то лучше, – спустя целую вечность наконец произнесла одна из эрейн, делая шаг назад и критически осматривая результат совместных трудов. – Хоть на человека стала похожа.

Я продолжала недвижимо лежать, не понимая, о чем она говорит. По моему скромному разумению, я уже давно умерла и переселилась в земли отъявленных грешников. И суждено мне теперь вечность терпеть издевательства и пытки.

– Вставай, разлюбезная. – Меня легонько толкнули в бок. – Закончилось все. Лучше глянь в зеркало, в какую красотку превратилась.

Я продолжала безучастно лежать. Смысл этих слов по-прежнему ускользал от моего понимания. Разве мертвые могут быть красивыми?

– А ну вставай быстро! – потеряв терпение, рявкнула самая низенькая женщина. – Иначе решим, что тебе понравилось, и все по новой повторим.

После такой угрозы я мигом слетела со стола. К моему величайшему удивлению, руки и ноги слушались меня беспрекословно. Странно, я совсем было решила, что их мне оторвали или серьезно повредили из-за чрезмерного усердия.

– А теперь гляди. – Меня бесцеремонно взяли за плечи, вытолкали в соседнюю комнату и развернули лицом к высокому зеркалу, которое располагалось в углу.

Не в силах сдержать своего восхищения, я тихонечко ахнула. Куда делась драная уставшая кошка с некрасивыми проплешинами на брюхе? Ей на смену пришла невысокая худенькая девушка с огромными голубыми глазами и потрясающе шелковистыми длинными волосами. Даже длинный некрасивый рубец на груди, до этого угадывавшийся на фоне загорелой кожи, куда-то пропал. Я не выдержала и повернулась спиной к зеркалу. Изогнула под немыслимым углом шею, пытаясь рассмотреть свои плечи и поясницу. И вновь восторженно ахнула. Нет, шрамы, конечно, никуда не исчезли. Но они стали какими-то совсем незаметными.

– Теперь пошла вон, – невежливо приказала эрейна, вручая мне чистое покрывало. – В первый раз с такой неухоженной девицей имели дело. Устали – мочи нет. А уж ругательств наслушались – на несколько лет вперед.

– Хотела бы я на вас посмотреть после Пустоши, – огрызнулась я. Гордо замоталась в покрывало, не обращая внимания на вытянувшиеся от удивления лица недавних мучительниц, и вышла в коридор.

Там меня уже поджидала Рашилия. Она окинула меня быстрым взглядом и наконец-то искренне улыбнулась.

– Прекрасно выглядите, – пропела она. – Теперь подберем вам достойную одежду.

Целый час после этого мне пришлось провести в огромной гардеробной. Милая девушка упорно пыталась обрядить меня в какие-то несусветно дорогие атласные платья, даже на мой взгляд чрезмерно открытые, а я так же настойчиво отказывалась от этого счастья. Нет, меня на самом деле тяжело смутить – слишком часто приходилось общаться с представительницами гильдии веселых вдовушек. Но эти тряпичные лоскутики даже они постеснялись бы на себя напялить.

В итоге я выбрала скромное синее платье с кокетливым бантиком под неглубоким декольте. Рашилия скептически хмыкнула, но промолчала. И повела меня обедать.

Увидев накрытый всевозможными яствами стол, я едва не закричала во весь голос от радости. Какое счастье! Больше не надо есть сырое мясо, больше не надо питаться размокшими сухарями и подсчитывать каждую съеденную крошку!

Удовольствие от обильной трапезы омрачал лишь недовольный вид Рашилии. Она так красноречиво поджимала губы после каждого неосторожного звяканья вилки об изысканный фарфор, что под конец обеда мне нестерпимо захотелось разбить эту самую посуду об ее голову. Но вместо этого я лучезарно улыбнулась и с громким чавканьем облизала пустую тарелку, словно не заметив, как эльфийку передернуло от отвращения.