Алексей Пехов - Основатель

Цветы черемухи за окном начали медленно осыпаться, превращаясь в снежинки. Потянуло ледяным воздухом. Лигаментиа поднялся и закрыл ставни, успев заметить, как мокрый ночной лес медленно превращается в ледяную пустыню.

– Наши хозяева, гин-чи-най, разочарованы во всех вас, – сказал он, глядя поверх головы Кристофа на деревянную стену, которая начала потрескивать, словно не выдерживая магии, скрытой в ней. – Они надеялись, что у кровных братьев достаточно силы, ума и воли, чтобы противостоять Основателю, но ошиблись. Помнишь наш разговор в Праге? Единственный выход спастись для всех вас – объединиться. Тогда ты ответил, что это невозможно. Но в одиночку ты ничего не сможешь сделать.

– Быть может. Однако я все же попытаюсь, – невозмутимо отозвался мастер Смерти. – Если ты научишь меня выходить в ваш мир.

Дверь открылась, и в комнату вошла Соломея. Не глядя на колдуна, гордо прошествовала к дивану и села рядом с братом.

– Он хочет попасть на Грань, – сказал ей Иноканоан.

– Я могу провести его туда хоть сейчас, – мрачно предложила девочка, сузив вишневые глаза.

– Еще он хочет научиться выходить туда самостоятельно.

– А владельцем снов он стать не желает?

Брат улыбнулся, оценив ее юмор, и сказал:

– Ты прав. Нам не совсем нет дела до реального мира. Когда знаешь, что он существует где-то неподалеку, жить не так скучно. Я научу тебя, как проникать на Грань. Но с одним условием.

– Что ты хочешь? – спросил колдун после секундной паузы.

Иноканоан рассмеялся своим мыслям и ответил:

– Сначала я хотел попросить у тебя Крест Основателя.

Глаза Кристофа вспыхнули яркой зеленью, а пальцы крепко впились в подлокотники, но ему хватило выдержки не перебивать, и лигаментиа продолжил:

– Но, к сожалению, он не сможет храниться здесь. Наша реальность слишком нестабильна. Это опасно для чужих артефактов. Поэтому я попрошу другое.

Соломея, сидящая рядом на диване, вдруг заерзала, словно желая и не решаясь высказать свое мнение. Но едва брат взглянул на нее, затихла.

– Ты отдашь мне свои сны.

Магическая зелень скатилась с пальцев кадаверциана, зеленые искорки посыпались на ковер, и каждая из них, превратившись в тонкую змейку, уползла сквозь пол. Но удивленный Кристоф даже не заметил этого.

– Мои сны? Зачем они тебе?

Иноканоан пожал плечами:

– Твой рабочий материал – мертвые тела, мой – иллюзии, сновидения, кошмары.

Соломея снова пошевелилась, нервно теребя подол платья, но опять промолчала.

– Какие сны тебе нужны? – спросил кадаверциан, усмехаясь. – О прошлом, будущем, настоящем, военные или эротические?

Девочка насмешливо фыркнула, но тут же стала серьезной.

– Все, какие я посчитаю достойными использования, – также улыбаясь, ответил Иноканоан.

– Хорошо. Забирай, – с легкостью согласился Кристоф.

«А Вольфгер на его месте предпочел бы отказаться от Креста», – подумал глава клана Иллюзий, но, естественно, не стал говорить об этом вслух.

Он наклонился вперед, пристально глядя в глаза собеседника, увидел за зеленой глубиной радужки бесконечную черную пропасть, в которой клубились призрачные, пока еще не оформленные тени. Кусок мира, не понятный никому, кроме лигаментиа. И за те несколько минут, что Иноканоан смотрел на легкие, струящиеся силуэты, его сила отсекла колдуна от собственного мира сновидений.

«Если бы ты знал, что отдаешь, – подумал юноша, снова опираясь спиной о теплую спинку дивана. – Но никто из вас никогда не понимал силы снов».

Кристоф прикоснулся ладонью ко лбу, тряхнул головой, зажмурился и снова открыл глаза. Он чувствовал произошедшее изменение, но не мог понять, в чем оно.

Соломея сидела, не шевелясь, и изумленными, широко распахнутыми глазами смотрела на колдуна. По ее мнению, любой человек или кровный брат, лишенный сновидений, был калекой.

Иноканоан вытащил из кармана сигару и посмотрел на сестру:

– Покажи ему, как выходить на Грань.

Девочка молча кивнула, слезла с дивана, подошла к Кристофу, взяла его за руку и потянула за собой. Они ушли через ход, открывшийся в стене, а следом за ними полетел вихрь белых вишневых лепестков. Иноканоан растянулся на диване, глядя в потолок и ни о чем не думая.

Сестра вернулась в одиночестве, когда брат успел докурить сигару до половины. Молча села на пол, подтянув колени к подбородку и обхватив их руками.

– Показала.

– Молодец.

– Что с ним будет теперь?

Иноканоан погладил ее по блестящим темным волосам и ответил задумчиво:

– Поживем – увидим.

18 марта

Несмотря на глубокую ночь, возле подъезда одного из центральных офисов вьесчи – стеклянной, ультрасовременной башни – еще стояло несколько машин.

Босхет остался в салоне. Кристоф один вошел в огромный облицованный мрамором вестибюль.

Навстречу ему тут же выдвинулся охранник.

– К господину де Кобреро, – сказал мастер Смерти прежде, чем тот успел задать неизменный вопрос о причинах визита. – Меня ждут.

Человек пристально посмотрел на кадаверциана, кивнул и молча отодвинулся с дороги.

Коридоры были пусты. Двери большинства офисов закрыты. Ковровые дорожки на полу глушили шаги.

В окна светил ночной город. Широкие реки улиц, наполненные огнем. Островки скверов. Обрамленные золотистыми искрами, сверкающие айсберги высотных домов. И небо, по которому неслись облака самых невероятных расцветок.

Кристоф остановился на мгновение, чтобы посмотреть на город, который давно привык считать своим, а когда отвернулся от окна, увидел, что он уже не один.

По коридору важно шествовала девочка лет пяти, одетая в розовый комбинезончик и такие же розовые тапочки. Заложив руки за спину, она остановилась перед аппаратом для продажи напитков и несколько мгновений с интересом его рассматривала. Потом приподнялась на носки и попыталась дотянуться до кнопок.

Кадаверциан, с интересом наблюдающий за ребенком, решил вмешаться.

– Помочь? – спросил он, подходя ближе.

Девочка повернула к нему серьезное личико и, забавно нахмурившись, пожаловалась:

– Никак не достать.

– Понятно, – отозвался некромант. – Что ты хочешь?

– Шоколад. – Она порылась в кармане, вытащила обмусоленную, смятую денежную бумажку и протянула колдуну.

Он улыбнулся, нажал на нужную кнопку, взял купюру и отправил ее в паз для приема банкнот. Аппарат задребезжал, и в нижний лоток выкатилась банка жидкого шоколада.

– Спасибо, – сказала девочка, забирая ее.

– Ты здесь одна? – спросил Кристоф, оглядываясь, но не увидел поблизости никого из предполагаемых родственников ребенка.