Роберт Сальваторе - Меч Бедвира

Оливер коснулся шляпы, затем слегка подскочил в седле.

— Бедвир? — спросил он более себя, нежели Лютиена, словно хотел еще раз услышать звук имени. — Бедвир. Это имя не кажется мне незнакомым.

— Гахриз Бедвир — эрл Бедвидрина, — пояснил Лютиен.

— Знакомое имя! — широко улыбнулся Оливер, подняв вверх палец. Затем улыбка сменилась удивлением.

— Родственник?

— Отец, — признался Лютиен.

Оливер попытался ответить, но чуть не задохнулся от возмущения.

— И ты здесь, на дороге — для забавы! — воскликнул хафлинг. В Гаскони, где Оливер провел большую часть жизни, беспутные дети из знатных семей часто влезали в разного рода авантюры, включая грабеж купцов на дорогах, зная, что семейные связи спасут их от неприятностей. — Доставай меч, ты, глупый мальчишка! — заорал хафлинг, размахивая рапирой и кинжалом. — Я терпеть не могу подобные выходки!

— Оливер! — откликнулся Лютиен, развернув Ривердансера, чтобы оставить свободное пространство между собой и разъяренным хафлингом. — О чем ты говоришь?

Когда хафлинг развернул пони, вознамерившись преследовать юношу, Лютиен нехотя вытащил оружие.

— Ты позоришь каждого порядочного грабителя в нашей стране! — продолжал хафлинг. — Зачем тебе монеты и драгоценности?

Тредбар боком приближался к Ривердансеру, и хотя хафлинг был вполовину ниже Лютиена и едва мог дотянуться до его жизненно важных органов, грабитель решительно взмахнул рапирой.

Меч Лютиена перехватил оружие и отвел его в сторону. Оливер ответил серией стремительных ударов, финтов и взмахов, включавших в себя даже ложные выпады кинжалом.

Лютиен умело парировал каждое движение, используя свое совершенное умение только для защиты.

— Но это игра для сына эрла, — саркастически заметил хафлинг. — Ему надоело изо дня в день терроризировать своих подданных.

Оливер не ослаблял натиска, явно настроившись весьма серьезно.

Однако последнее обвинение, брошенное им Лютиену, оскорбляло и его, и его отца, который никогда не стал бы действовать подобным образом. Лютиен откинулся в седле, предоставив Оливеру выплескивать ярость, затем ответил серией собственных атак, решительно скрестив меч с рапирой хафлинга. Оливер завопил и взмахнул кинжалом, полагая, что он может выбить оружие Лютиена, как он проделал с циклопом.

Юноша оказался проворнее одноглазого, и ему удалось развернуть клинок прежде, чем Оливер начал вращать кинжалом, захватившим в ловушку его меч, почти выбив оружие из руки хафлинга и освободив собственное.

Огромная шляпа Оливера свалилась на землю, и оба поняли, что голова хафлинга могла оказаться внутри нее, если бы Лютиен пожелал этого.

Рывок поводьев заставил Тредбара попятиться на несколько футов назад.

— Я мог и ошибаться, — признал хафлинг.

— Ты ошибаешься, — резко ответил Лютиен. — Я не сомневаюсь, что ты с легкостью найдешь недостатки в характере Гахриза Бедвира. Он не следует велениям сердца, если речь идет об указах короля Гринспэрроу, или герцога Монфора, или любого его представителя. Но под угрозой смерти не смей говорить о Гахризе как о тиране!

— Я же сказал, я мог ошибаться, — ответил Оливер рассудительно.

— Что касается меня… — продолжил Лютиен упавшим голосом, поскольку внезапно вся ситуация, в которой он очутился, показалась абсурдной.

«Что касается меня? — задался он вопросом. — Что произошло сегодня?» Растерянному юноше никак не удавалось собраться с мыслями.

Оливер хранил молчание, не прерывая раздумий Лютиена, понимая, что его рассказ может оказаться очень важным — и для Оливера, и для самого юноши.

— Я больше не претендую на какие-либо права, связанные с именем Бедвир, — мрачно сказал Лютиен. Я сбежал из дома, оставив позади труп циклопа-стражника. И теперь я выбрал свой путь.

Он задумчиво вертел в руках меч, так что лучи солнца отражались от блестящей поверхности клинка, все еще покрытого кровью охранника-циклопа.

— Я также вне закона, как и ты, Оливер де Берроуз, — объявил Лютиен. — Вне закона в землях, управляемых королем, не признающим законов. Так пусть мой меч послужит справедливости.

Оливер поднял рапиру, словно в салюте, демонстрируя свое согласие. Он подумал, однако, что Лютиен — глупый мальчишка, не понимающий ни правил, ни опасностей дороги. «Справедливость»? — Оливер чуть не расхохотался вслух при этой мысли. Меч Лютиена может сражаться во имя справедливости, но рапира Оливера трудилась ради выгоды. Все же юноша был мощным союзником — Оливер не мог этого отрицать. «К тому же, — размышлял хафлинг, демонстрируя Лютиену понимающую улыбку, — если молодого человека действительно интересовала в основном справедливость, то большая часть добычи придется на долю Оливера».

Внезапно хафлинг с большой дороги сообразил, что их союз может оказаться долговременным.

— Я принимаю твое объяснение, — сказал он. — И прошу прощения за свои слишком поспешные действия.

Он вновь потянулся к шляпе, но вспомнил, что она валяется на земле. Лютиен также заметил ее и хотел было нагнуться, но Оливер взмахом руки удержал его. Низко склонившись с седла, хафлинг легко подцепил шляпу острием рапиры. Затем последовало неуловимое движение рукой, и шляпа аккуратно приземлилась на макушку хозяина.

Лютиен восхищенно покачал головой в ответ на довольную ухмылку Оливера.

— Но нам небезопасно оставаться на этом острове, мой друг вне закона, — сказал Оливер, чей тон стал серьезным. — Этот купец знал меня, или обо мне, и ожидал меня. Возможно, он прибегнул к помощи твоего собственного отца, чтобы организовать охоту на Оливера де Берроуза. — Хафлинг сделал паузу и фыркнул. Он взглянул на Лютиена и громко расхохотался. — Чудесная ирония! — закричал Оливер. — Он обращается за помощью к эрлу, в то время как сын эрла ищет поддержки у меня! — Оливер продолжал хохотать, и Лютиен присоединился к нему — впрочем, более из вежливости.

Путникам не удалось достигнуть переправы до заката, на что надеялся Лютиен. Юноша объяснил Оливеру, что перевозчики не станут выходить в неспокойное море ночью. В темноте наблюдатели с острова не могут разглядеть, зашли ли дорсальские киты в узкие проливы. Описания десятитонных людоедов оказалось достаточно, чтобы убедить Оливера отказаться от планов сегодня же покинуть остров, и беглецы решили раскинуть лагерь.

Ночью Лютиен долго сидел возле шипящего и дымящего огня, не обращая внимания на мелкую изморось. Тредбар и Ривердансер тихо стояли в стороне, опустив головы, а по другую сторону костра удовлетворенно посапывал Оливер.

Наконец юноша забился под одеяло, спасаясь от холода. Он все еще не мог поверить в то, что произошло за последние несколько дней: Гарт Рогар, его брат, стражник-циклоп, а теперь нападение на купеческий фургон. Юному Бедвиру казалось, будто он свалился в реку неконтролируемых событий и теперь просто плыл по течению.