Джезебел Морган - За третьей гранью

Домик ведьмы, справный и светлый, в окружении огородика с травами и садика из пары яблонь и одной вишни, стоял почти у самой реки, в отдалении от остальных домов.

– Я вот думаю, – в никуда произнесла Любава, когда они миновали центральный колодец, – что с нашей волхидой(1) делать?

– Да, выросла девочка, а мы и не заметили, – немного печально согласился волхв. Многие старожилы деревни утверждали, что ему более двух сотен лет, а их прадеды помнили волхва таким же как сейчас. – Совсем вроде недавно малюткой в лесу нашли… сколько же ей теперь лет?

– Пятнадцать, – коротко ответила Любава, останавливаясь около избушки волхва. Чуть помолчав, она продолжила: – Пока ещё я её травам учу, но скоро она меня обучать начнёт. Но ведёт себя как ребёнок малый…

Старец хотел было что-то ответить, но тут воздух в нескольких шагах перед ними сгустился, как нередко бывает в полуденный зной, и заколыхался, как над пламенем, но из ниоткуда на дорогу шагнула девица странного вида. Разглядеть её они не успели, одновременно отшатываясь в стороны. Волхв поднял свой посох, тяжёлый набалдашник которого тут же окутался сеточкой молний, но использовать его не пришлось. Девушка, слепо щурясь на свету, попыталась подойти к ним, но упала, споткнувшись об выпирающий из земли камень, к которому селяне давно привыкли и перешагивали его не задумываясь. Мгновенно вскочив, она отряхнулась и уставилась на ладони.

Любава с детским удивлением разглядывала незваную гостью, не сомневаясь в её принадлежности к нечистой силе. Одета девица была в грубую рубаху с широким воротом и оторванными рукавами, длинный подол достигал середины бедра, но надеть юбку или брюки она, видимо, забыла. Босые ноги покрыты серой пылью, не лёгкой дорожной, а слежавшейся и влажной, словно она по заброшенным домам лазила. Отдельного упоминания заслуживали волосы этой бестии: неподобающе короткие для девушки, они были пронзительно рыжие, почти огненно-красные. Конечно, таким цветом никого не удивишь, Матвей, кузнец здешний, допустим, и по-рыжее будет… Но локоны девицы серебрились ранней сединой. Любава содрогнулась, полностью уверившись в том, что в деревню пожаловала нечисть. Но это сразу же стало неважным, когда знахарка заметила расшибленное колено девицы – признаться, лечить нечисть ей ещё не приходилось…

Волхв тоже сильно и неприятно поразился видом гостьи, но ещё сильнее его удивили лёгкость и непринуждённость, с которыми девушка шипит имена тёмных духов, посылая их… по очень неприличному маршруту. Не иначе и сама она дух, решил старец. Приглядевшись к ней, волхв громко произнёс имя духа, надеясь обуздать её, пока она никому не причинила вреда:

– Седая лиса!

Нечисть вздрогнула и вскинула лицо, вызывающе уставившись в глаза старца:

– Как ты меня назвал?! Да на себя посмотри, смор… МЭТР??!!

Я в полном охренении уставилась на почтенного мэтра, Архимага Пяти Стихий, невесть как оказавшегося в… а собственно, где я? Не обращая внимания на саднящую боль в коленке, я быстро огляделась, щурясь от яркого света. Здесь было гораздо жарче, чем в Междуречье, но не так душно и гораздо ярче. Я стояла на вытоптанной в камень дороге, напротив мэтра и его молодой высокой спутницы; оба смотрели на меня с опасливым интересом. Покосившаяся избушка с резным коньком на крыше и изукрашенными затейливой резьбой ставнями напоминала домик какой-нибудь ведьмочки, ибо стояла так же на некотором отдалении от остальных домов, довольно больших и светлых. Так же в пределах видимости наблюдалась излучина узенькой речушки, за полосой чистого жёлтого песка ярко блестела в лучах солнца вода, острые блики больно резанули меня по глазам и я поспешила отвести глаза. Я и так увидела достаточно, чтобы понять, что на этот раз меня занесло в Древнюю Русь, и присутствие здесь мэтра вполне обусловлено, а мои глупые предположения, что его папочка попросил конвоировать меня в родные пенаты попахивают паранойей. Но едва я вспомнила о разгневанном отце, наверняка поджидающем нас с ремнём на изготовку, как в старые добрые времена, желание скорее вернуться мгновенно испарилось.

Наконец Архимаг отошёл от моего восклицания и опустил посох, точно такой же, с каким я его видела на экзамене, только поновее. Я украдкой перевела дух. Это вам не волшебная палочка, такой не только какую-нибудь опасную фигню намагичить можно, такой по головке приласкать достаточно будет, чтоб к твоим аргументам в споре прислушались.

– Седая Лиса, – спокойно, но уже не так уверенно, как в прошлый раз, произнёс мэтр, глядя мне в глаза. Я снова обиделась и не преминула об этом сообщить:

– Я не седая, и уж точно не лиса! Фильт…эээ… следите за речью, уважаемый! В вашем возрасте обзываться нехорошо!

– Не прекословь волхву, сила нечистая! – холодно приказала спутница Архимага, тем самым обратив на себя моё внимание. Я азартно прищурилась, намереваясь выдать что-нибудь в меру ехидное, чтоб поставить эту выскочку на место, но, взглянув в спокойные серые глаза, напомнившие мне кусочки нетающего льда, быстро передумала. С такими ругаться бесполезно и неинтересно. Поэтому я попыталась отшутиться:

– Ну почему же сразу нечистая? Мылась я!

Полюбовавшись на постные лица волхва и девицы, я со вздохом поняла, что в этом времени бородатые шутки не ценят.

– Не паясничай, дух лесов, а лучше к себе убирайся, – похмыкивая в длинную окладистую бороду, довольно миролюбиво предложил мэтр или, как его величали здесь, волхв.

– Я бы рада, – я виновато развела руками. – Да не могу. И не дух я, а человек, неужели так плохо видно?

– Дух не дух, а кровь у неё вполне человеческая, – обратилась девица к старцу. Я спохватилась и мрачно уставилась на разбитую коленку. Ударилась я, однако, знатно, вон как ранка кровит, пусть и боли почти нет. После побоев работорговца мне гораздо хуже было…

Ой, зря я про плохое вспомнила!.. Сразу закружилась голова, то ли жалуясь на своё плачевное состояние, то ли что её просто напекло. Я покачнулась и чуть не упала, успев вцепиться в руку девушки, стоявшей ко мне поближе. К моему удивлению, она не отшатнулась, не вскрикнула, а лишь кротко вздохнула и поддержала меня, пока я не смогла стоять ни на кого не опираясь. Волхв осторожно коснулся моих крашенных прядей, и я досадливо фыркнула, не желая ничего объяснять. Ну ладно, были бы волосы синие или зелёные, ладно, такой расцветки у нормального человека не встретишь. Но серебряные, почти серые ведь, краска-то выцвела! Да, похоже на седину. Но мало ли с человеком может приключиться, от чего в молодости седеют!

– Да хоть горшком обзови, только в печь не ставь, – наконец пробормотала я. Девица тихо хмыкнула, качнув на локте небольшую корзинку с травами. Травница она, что ли?