Вероника Иванова - На полпути к себе

Я хмыкнул, пересёк комнату и присел на край стола, оказавшись с Ролленой лицом к лицу.

— Что Вам угодно, сударь? Я жду коменданта и не намерена... — надменно начинает девушка.

— Терпеть моё присутствие? Понимаю.

— Как Вы вообще сюда попали? — запоздалое удивление. — А, благодаря своему дяде! Конечно, с такими связями...

— Насколько я знаю, Ваш брат — придворный маг, так что Ваши возможности столь же широки, любезная сударыня!

Она поджала губы.

— Могу я узнать, что привело Вас в эти унылые стены?

— Я не обязана отвечать! Тем более — Вам! — подбородок гордо взлетает вверх.

— Разумеется. Но я и так знаю: Вы пришли добиваться свидания с Шэролом.

Васильки глаз вспыхнули.

— Вам-то что до этого?

— Ровным счётом ничего, сударыня. Только ведь, Вас не пускают, верно? Да и я бы, на Вашем месте, не рвался: кандалы графа Галеари не украшают...

— Сволочь! — тонкие пальцы сжимаются в кулачки.

— Простите, но не я отдавал приказ об аресте, любезная сударыня!

— Это всё из-за тебя! — на бледной коже начинают выступать пятна гнева.

— А вот здесь Вы не правы. Полностью. Я не тянул Вас за язык. Не заставлял оскорблять графиню Агрио. Случившееся — целиком Ваша заслуга, и только Ваша.

Стараюсь говорить спокойно, ровно, не выделяя слова, а придавая одинаковое значение каждому из них.

— Мерзавец!... — тонкая ткань мнётся от яростных движений пальцев, вцепившихся в платье.

— Ответьте на мой вопрос, и я оставлю Вас наедине с Вашим горем, сударыня... Зачем Вы задели Равель? Она Вам не ровня, особенно по красоте, так почему Вы просто не прошли мимо?

— Какая разница?! — она чуть не плачет от злости.

— Мне любопытно.

— Возьмите Ваше любопытство и засуньте... — Роллена подробно описала, что и как я должен сделать, чтобы доставить себе удовольствие.

Восхищённо аплодирую:

— Браво, сударыня! Вас этому научил Шэрол? Сомневаюсь... Значит, кто-то из предыдущих гостей Вашей спальни?

— Да как Вы... — пунцовая краска залила щёки.

— Признаться, я так и думал. Девственность Вы потеряли задолго до знакомства с графом Галеари.

— Да! Довольны? Это всё, что Вы хотели знать?

— Нет, не всё. Вы оскорбили Равель, потому что хотели привлечь моё внимание, верно? Зачем?

— Зачем женщина привлекает внимание мужчины? — красавица облизнула верхнюю губу. — Вы прекрасно знаете, зачем.

— Вас сопровождал Шэрол, но его присутствие нисколько не помешало... — мозаика начала складываться. К сожалению. — Вы кидаетесь на любого встречного?

— А если и так? — вызов на грани истерики.

— И Шэрол это терпит? Только не говорите, что он не знает о Вашей... слабости! — подпускаю в голос участливости.

— Шэрол... — васильковые глаза набухли слезами.

— Должно быть, ему очень больно наблюдать за всем этим... — ещё один крохотный укол. Ну же, дорогуша! Реагируй!

— Не смейте о нём говорить!

— Почему же?

— Вы не стоите даже его мизинца!

Вот как? Неужели, чувство взаимно? А почему бы и нет, собственно?... Продолжим.

— Очень может быть, — киваю. — Жаль, что такой великодушный молодой человек обречён расстаться с жизнью.

— Вы... Вы могли бы его спасти, да? Снять обвинение? — в голосе Роллены проскальзывает надежда.

— Возможно.

— Сделайте это! Прошу Вас! — она падает на колени. — Всё, что хотите, только сохраните ему жизнь!

— Всё, что хочу? — насмешливо приподнимаю бровь, и девушка трактует сей жест превратно.

— Всё, без исключения! Вам... нравится моё тело? Возьмите его!

— Щедрое предложение, — делаю вид, что задумываюсь. — Очень щедрое... Самое любопытное, что совсем недавно женщина, не менее прекрасная, чем Вы, также предложила себя в качестве платы за услугу, но...

— Но? — взгляд Роллены готов померкнуть или воссиять.

— Я отказался. И был прав, отвергая то, что предлагают ВЗАМЕН. Потому как... Настоящий Дар приносится не ЗА, а ДЛЯ... Не стоит торговать телом, сударыня. Даже во благо. Спасённый не поймёт такую жертву и не примет её.

По мертвенному перламутру щёк ручейками потекли слёзы. Я нагнулся и, закусив губу от боли в груди, поднял Роллену с колен.

— А вот плакать не нужно, милая... От рыданий глаза краснеют, а личико опухает, и красота меркнет... Обещайте, что не будете плакать!

— Мне нечему радоваться... — всхлипнула девушка.

— Но и грустить пока рано! Подумайте о чистоте своей души, раз уж тело Вам не удалось сохранить в первозданной невинности...

— Я... я не хотела... я не могла... он был сильнее... он всегда был старше и сильнее...

— Кто?

— Герис...

Занятно.

— Мне жаль, что заставил Вас вспомнить...

— То, что я никогда не забывала? Не жалейте, сударь! Он раскаялся... потом. И даже сделал так, чтобы Шэрол решил... — заплаканное лицо скривилось от старой боли.

— Не продолжайте, — я взял Роллену пальцами за подбородок. — Оставьте то, что прошло, спать глубоким сном в дальней комнате Вашей памяти и думайте о будущем.

— У меня нет будущего, — прошептала она. — Когда голова Шэрола отделится от плеч, я перестану быть... Спасибо Вам, сударь.

— За что? — я удивился. Очень сильно.

— Вы не дали мне совершить ещё одно падение. И не стали смеяться надо мной...

— Я никогда не смеюсь над тем, кто попал в беду.

— И это делает Вам честь... Простите, мне нужно уйти.

— Разумеется...

— Прощайте!

Роллена тихо покинула комнату, а я задумчиво царапнул ногтём полированную столешницу.

Была ли она искренна со мной? Фрэлл её знает... Хотя, эмоциональный фон казался очень даже правдоподобным. Здесь и сейчас. Вдох спустя всё изменится, и место несчастного ребёнка вновь займёт холодная и расчётливая придворная красавица. Да, так и будет. И она возненавидит меня. Возненавидит за то, что я смог на несколько минут приподнять маску с её души... Роллене не нравится то, что прячется в глубинах. Мне... в принципе, всё равно. Честно говоря, если бы всё это происходило год назад, я бы со спокойной совестью оставил события, как есть. Но сейчас... Наверное, во всём виновато волшебное слово «любовь». Прикоснувшись к этому странному чувству, нельзя сохранить в первозданной целостности тщательно взлелеянный цинизм. Не получается. Никак. Они любят друг друга? Очень похоже. И пусть в случае Шэрола любовь смешана с благодарностью за то, что «его сочли достойным внимания», а в случае Роллены — за то, что «её приняли со всеми недостатками»... Я не хочу рвать ниточку, которую они протянули между своими сердцами. Она и так до невозможности тонка...

Как же поступить?

Из коридора заглянул Ксо. Удостоверившись, что девица ушла, кузен тщательно прикрыл дверь и укоризненно цокнул языком:

— И что ты будешь делать ТЕПЕРЬ?

— Теперь? — рассеянно поднимаю взгляд.

— Когда утонул в чужих проблемах.