Вероника Иванова - Вернуться и вернуть

— Это не имеет отношения к делу. Вы согласны заняться Инициацией?

— А что мне остаётся? — притворный вздох. — Тем более, это ничего не изменит.

— В смысле? — непонимающе хмурюсь.

— Принц слеп, как Вы могли заметить, и уже фактически отстранён от наследования.

— Насколько я знаю, есть ещё время. До Праздника Середины Зимы.

— Вы верите, что Дэриен выздоровеет? — участливое недоумение.

— Верю. И учтите: моя вера относится только к тем вещам, которые могут произойти.

— Я не совсем...

— К болезни принца причастны Вы?

— Нет, эту вину Вы на меня не повесите! — Лаймар шутливо качает головой. — Даже рядом не стоял.

— А Ваша ученица?

— Которая?

— Некая Вийса.

— Она здесь причём?

— Она умерла.

— И что? — кажется, маг начинает считать меня сумасшедшим. Ожидаемая реакция: все люди, которые беседуют со мной более десяти минут, думают, что у меня большие проблемы. С головой. Но мы-то с вами знаем, что это не так!

— Заклинание, ослепившее принца, вышло из её рук.

— ЧТО?! — расплывшись в довольной улыбке, наблюдаю растерянность, охватившую Лаймара. — Она... она бы не смогла...

— Не смогла сделать то, чему её не научили, Вы это хотите сказать?

— Я...

— Впрочем, не важно. Значит, не Вы направили её к Мэвину Кер-Талион?

— Младшему брату любовницы принца? Зачем мне могло это понадобиться?

— Не Вы... Буду искать другую версию, — ах, как жаль. А я-то рассчитывал нанизать на одно копьё все проблемы...

По тону моих слов маг догадывается: вечер откровений с моей стороны закончен, но предпринимает последнюю попытку:

— А что же насчёт Дэриена? Если Вы уверяете, что его болезнь порождена магией, то...

— Не беспокойтесь, меры уже приняты. Должные меры. Но Вы тоже кое-что мне должны. Ещё не забыли?

— Такое не забудешь!

— С Вас — Инициация. А потом...

— Будет ещё и «потом»? — Лаймар невольно вздрагивает.

— Возможно, — не могу лишний раз отказать себе в удовольствии слегка помучить того, кто это заслужил. — Но мои вопросы ещё не закончились. Что связывает Вас с Южным Шемом?

— Многое. И почти ничего, — просто и немного печально ответил Лаймар.

— Поясните.

— Мои родители погибли, когда мне было пять лет. Караррская резня [12] Каррарская резня — карательная операция, проведённая королевскими гвардейцами в Карраре — городе, вознамерившемся стать вольным. В течение недели было убито несколько тысяч человек — как водится, и тех, кто поддерживал стремление Городского Совета ввести свои порядки, и тех, кто просто оказался рядом. По свидетельствам оставшихся в живых очевидцев (в большинстве своём — участников похода), трупный запах витал по улицам города не менее месяца. . Слышали?

— Доводилось.

— Я тоже умер бы среди разлагающихся трупов, но... Купец-южанин подобрал меня и вырастил. Как родного сына. Как я теперь понимаю, он был не только и не столько купцом, — грустная усмешка.

— Значит, Ваши привычки...

— Не хочу избавляться от них. В память об... отце. Я всегда думаю о нём именно так, хотя кровного родства между нами не было.

— Он уже умер?

— Скорее, его убили. Не знаю, как, когда и где: он просил не искать убийц. Убийцы сами... нашли меня.

— Полуденная Роза Вас больше не потревожит. Надеюсь, из других «цветников» Вам предложений не поступало?

— Насколько могу судить, нет, — пожал плечами маг.

— Хорошо. Последний вопрос: зачем Вы пришли сегодня сюда?

— Чтобы лечить ребёнка, разумеется. Это не понятно? — Лаймар искренне удивился.

— То есть, Вы...

— Пытаюсь помогать тем, кто нуждается в помощи. А что? Никак не вяжется с образом злодея, который Вам предстал? — а сейчас мой собеседник откровенно смеётся. Надо мной.

— Почему же... В каждом человеке уживается дурное и хорошее. Иногда поровну, иногда нет. Если то, что Вы рассказали мне о своей жизни — правда, нет ничего удивительного в том, чтобы одинокий маг изредка делал добрые дела. По крайней мере, нужные задатки присутствуют.

— Вы так думаете?

— Я уже не думаю, почтенный. Я устал. Вы можете идти, если пожелаете — вопросов больше нет. Но не забудьте о своём обещании!

— Не забуду. В какие сроки я должен провести Инициацию?

— Как только всё будет готово. Я сообщу. Кольцо можете оставить себе. В качестве небольшой компенсации за услуги.

Лаймар поднялся, неожиданно тяжело опираясь на стол.

— Желаю Вам доброй и спокойной ночи, лэрр.

— Спасибо. Только, боюсь: моя ночь спокойной не будет.

— А Вы выбросьте из головы все мысли обо мне и моих злодеяниях, — маг лукаво улыбнулся. — Идите домой и лягте спать с чувством гордости.

— Гордости? Чем же мне гордиться?

— Собой, конечно же. Вы странный человек, лэрр. Привыкший не властвовать, а владеть. Я бы спросил, откуда в Вас взялась вековая мудрость, но Вы же не ответите, верно?

— А если отвечу? — подмигиваю.

— Тогда меня ожидает разрыв сердца, потому что есть истины, от которых нужно держаться подальше... До встречи!

И Лаймар, облачившись в принесённый малолетним слугой плащ, вышел на улицу. В объятия метели, тоже начинающей уставать и кружащей снежинки всё медленнее и медленнее.

Задор, подаренный кареглазым обитателем бутылки из погреба дома Магайон, сошёл на нет. То есть, натворив дел — и разумных, и откровенно нелепых, я погрузился в уныние. Не скажу, что такое развитие событий оказалось для меня полнейшей неожиданностью (при желании — вашем, разумеется — могу прочитать лекцию о напитках, подаваемых к столу и под стол в самых разных питейных заведениях Четырёх Шемов), но... Слабость в членах и тупое запустение в голове — не самые приятные гости, верно?

Я честно выполнил пожелание Лаймара. Пришёл домой и завалился спать, преисполненный гордости. Нет, вру: растерянный, замёрзший и грустный. Никак не отучусь всё примерять на себя... Ну какое мне дело до того, как прошла юность не внушающего доверие мага? Никакого. Ровным счётом. Зачем же представлять себе в темноте закрытых глаз, как ЭТО было?

...Запах. Повсюду этот запах. Он залезает в нос, как бы плотно ты не зажимал ноздри. Приторная тошнотворная сладость. Бурые пятна, над которыми кружатся мухи. Много мух с блестящими зелёными брюшками. И неподвижные тела вокруг. Мягкие. Твёрдые. И мама с папой... молчат. Смотрят в небо незакрывающимися глазами и молчат. Наверное, случилось что-то плохое. Наверное... Чья-то рука едва уловимо касается худенького плеча: «Малыш, пойдём!». Человек. Незнакомый. Смуглый. Чёрноволосый. «Куда?» «Здесь не место для детей.» «Но мои...» — взгляд в сторону двух изломанных судорогой тел. «Они придут за тобой. Потом. Обещаю!» «Но...» «Всё будет хорошо, малыш...»

...Слова, которые ты так старался удержать внутри, всё же слетают с твоих губ, заставляя сердце замереть. Вот сейчас, именно сейчас ты узнаешь... Может быть... Нет, если он... Это слишком большое счастье... Проходит минута, и ты понимаешь: счастья не будет. Не будет, потому что точёные черты прекраснейшего в мире лица кривятся уродливой маской. «Ты... Ты... Ты просто болен!» — звук его голоса подобен ударам молотка, сколачивающего виселицу. «Герис... Я хотел сказать...» «Сказать или сделать?!» — холодная насмешка. Голова кружится. Ты уже не понимаешь, что и зачем шепчешь. Ты думаешь только об одном: пусть он забудет, пусть только он ЗАБУДЕТ, иначе... Ты не сможешь жить, видя в любимых глазах отвращение...