Вероника Иванова - Свобода уйти, свобода остаться

— Так уж и без причины! — Пробурчал Олден, пока всё так же угрюмо, но с лёгкой ноткой вины.

— Можно подумать, тебя кто-то станет ругать. Все шишки свалятся на одну голову. Мою. Минутой больше я промедлю, минутой меньше, поверь: особой разницы не будет.

После моей проникновенной речи наступила небольшая пауза, во время которой Олден так покаянно сопел, что, в общем-то, я и не ждал с его стороны иного проявления признания неправоты. Ошибался. Маг легонько кивнул и сказал, тихо, но твёрдо:

— Извини.

— Мра-а-а-а-ак! — Резюмировал я, расставаясь с объятьями покрывала и выползая из постели на поиски одежды.

Рыжик проводил меня до шкафа недоумённым взглядом, а на обратном пути спросил:

— Что опять не так?

— Всё не так! Вот сколько лет мы с тобой знакомы, а?

Карие глаза заволокло туманом воспоминаний.

— Э... Ну... Наверное, уже больше десяти.

— Это достаточный срок, как ты полагаешь?

— Для чего?

Осторожничает, зараза. И правильно делает, но сегодня я не намерен шутить.

— Для того чтобы уметь отсеивать зёрна от плевел.

Теперь на меня смотрят с явным укором: мол, выражай мысли яснее, нечего прикидываться умненьким.

— За всё это время я тебя обижал? Только подумай хорошенько: имеются в виду настоящие обиды, а не что-то вроде размолвки из-за пропавшего запаса альфиолы.

Олден азартно сузил глаза и чуть подался вперёд:

— Значит, его ты стащил? Всё-таки, ты?

Пожимаю плечами, застёгивая рубашку. Ну, стащил, и что? Дело давнее, молодое, глупое.

— Да я из-за этого не смог вовремя экзамен сдать, и Мастер Детриус всё лето меня на своём огороде заставлял в земле копаться!

— Подумаешь, беда! Насколько я помню, прехорошенькой дочурке Детриуса в ту пору было пятнадцать лет, и папаша прятал её от всего света. А некоторые могли лицезреть сию красоту с утра до вечера и даже...

Густой румянец на щеках мага заставил меня остановиться.

— Так ты... Её... Ого-го!

— Рэйден, только не...

— «Не» — что?

— Не говори никому, ладно?

Трогательный умоляющий взгляд, проникающий в самое сердце: невозможно отказать, если на тебя так смотрят.

— Не скажу. Да и никому уже не интересно, за давностью-то лет... А ты молодец!

— Ну... это...

Всплывшие в памяти грешки юности полностью лишили речь Олдена связности, и лично мне это несказанно помогло. В чём? В нехитром деле одевания, которое может стать совершенно неосуществимым, если тебя отвлекают глупыми расспросами.

В собственный кабинет я вошёл, как подобает полноправному повелителю: медленно, с достоинством и отрешённостью во взгляде. Ра-Дьен, за время ожидания успевший обустроиться в самом большом (после моего, разумеется) кресле, процедил сквозь зубы:

— Заставляете себя ждать, dan Смотритель.

— Ах, мне так жаль, dan Советник, что крупицы вашего драгоценного времени потрачены впустую по вине несчастного, ещё не вполне оправившегося от смертельных ран...

Каллас выслушал мою тираду, насмешливо скривился и заметил:

— От смертельных ран не оправляются.

— М-да? — Я поскрёб ногтями подбородок, обходя вокруг стола. Надо что-то делать со щетиной... — Учту на будущее. Так что привело вас, милейший dan, под эти печальные своды? Какая насущнейшая необходимость заставила переступить порог обители, служащей страждущим последним приютом, а всем прочим — напоминанием?

— Прекрати мельтешить и сядь!

В голосе Ра-Дьена прорезалась сталь. Целый вьеросский секач.

— Всё во исполнение ваших желаний, милейший dan!

Я занял своё привычное место и продолжил прежнюю песню:

— Право, мне так неловко встречать в неурочное время и в столь неподходящем месте человека, которому я и мои несчастные подопечные обязаны...

— Рэйдэн!

Никогда не думал, что Калли способен на такой рёв. Захотелось даже зажать уши. Я бы так и поступил, но продолжение отповеди прозвучало совсем иначе — мягко и ласково:

— Ещё одна фраза в том же духе, и я окончательно уверюсь, что ты здоров. Целиком и полностью.

Подмигиваю:

— А были сомнения?

— Были, — коротко и немного нехотя ответил Ра-Дьен.

Со времён юности мы редко доверяли друг другу тайны своих душ — за неимением времени и подходящих случаев, но мне и по сей день достаточно именно таких, невольных и почти незаметных признаний, чтобы ощутить: я всё-таки кому-то нужен. В качестве удобного в применении инструмента? Пусть. Иногда и такое призвание — подарок судьбы.

— Тогда можешь их отбросить: со мной всё хорошо.

— Если судить по докладу Олдена, да.

— Есть другие поводы для волнений, помимо моего телесного здоровья?

Каллас пропустил между пальцев шелковистое полотно мантии, которую накинул вместо камзола и которой вполне хватало для защиты от возможной вечерней прохлады, полюбовался жемчужными переливами, сравнил их оттенок с серебром перстня на правой руке.

— Ты потерял одного из телохранителей.

— Это моя забота. К тому же... Я не вижу, чтобы и ты берёг своё тело! Явился без охраны? Зря: после покушения я не чувствую себя в безопасности даже здесь.

— Какого покушения?

— Ну как же! Вчера, в гостевом доме меня бы насквозь проткнуло, если бы не Баллиг.

— Ах вот ты о чём... — Ра-Дьен устало кивнул. — Нет, тебе опасность вряд ли грозит.

— То есть?

Я оторопело откинулся на спинку кресла.

— Покушались вовсе не на тебя.

— А на кого же?

— Ты что, был там один?

— Не хочешь же ты сказать, что эта толстая купчиха...

Вообще-то, сведение счётов между торговцами — не редкость. Но Амира всегда казалась мне женщиной, достаточно умной, чтобы разбираться со своими врагами заранее, ещё до того, как они таковыми станут.

— Она — Навигатор.

— ЧТО?!

Я вскочил, упираясь ладонями в стол.

— И ты говоришь об этом только сейчас?!

— Рэй, что тебя так взбесило? — Сморщился от моей вспышки Каллас.

— Взбесило?! Да ты понимаешь... Нет, тебе даже в голову это не сможет прийти! Навигатор... Я должен был это знать, с самого начала должен был, неужели не ясно?!

— Так кто тебе мешал узнать?

— Кто мешал? Да ты, ты же мне и мешал!

— Каким это образом?

— Каким образом? Каким образом?! Ты что мне сказал, сволочь? Что она — твой драгоценный подельник и близкая подруга, что её безопасность очень важна для тебя, и именно поэтому...

Ра-Дьен бесстрастно приподнял брови:

— И в чём я солгал?

— Ты...

— Никто не запрещал тебе воспользоваться своими возможностями и узнать всё, что посчитаешь необходимым.

Слова Калли окатили меня, как холодная вода из ведра. Ой, дурак... Надо же было так попасться... В самом деле, никто не запрещал. Более того, я должен был это сделать, сделать сразу, без раздумий и сомнений — не только потому, что могу. Потому что это правильно. Потому что это полезно. Потому что... Кретин. Только что расписался в собственной тупости. Даже хуже: в полнейшем несоответствии службе, которую несу.