Богдан Сушинский - АНТАРКТИДА:Четвертый рейх

Фюрер прокашлялся, и Дениц услышал в трубке его прерывистое чахоточное дыхание, которое легко можно было принять за дыхание отставного субмаринника. Выражение «шарнир времени» уже было знакомо гросс-адмиралу. Фюрер употреблял его всякий раз, как только желал свести разговор к оккультизму, к «высшим посвященным», к великому предначертанию, определяющему его личную судьбу, а следовательно, и судьбу рейха.

– Именно благодаря тому, что фюрер и на сей раз решился прибегнуть к этому термину, главком Кригсмарине понял: завтра речь вновь пойдет о судьбе Рейх-Атлантиды. Только на этот раз фюрер, возможно, откроет те карты, которые до сих пор дипломатически припрятывал в рукаве.

Песочные часы истории рейха «отсыпали» секунду за секундой, а фюрер все так же продолжал испытывать телефонную трубку на ритм своего дыхания. Выдерживая его артистическую паузу, Дениц вопросительно поглядывал на замершего посреди кабинета коммодора Штауфа. В эти мгновения гросс-адмирал решал для себя, правильно ли он поступил, пригласив Штауфа в свидетели их разговора с фюрером, а если неправильно, то как бы поделикатнее выставить его?

– А вообще, что вы обо всем этом думаете, гросс-адмирал? – неожиданно спросил Гитлер именно в ту минуту, когда главком Кригсмарине уже был уверен, что сейчас он положит трубку

– Вы имеете в виду положение на фронте?

– События на фронтах интересуют меня сейчас менее всего, – неожиданно окреп голос Гитлера.

– Ну, если говорить о состоянии нашего военного флота…

– То, что происходит сейчас на фронте и в Германии, – не стал выслушивать его фюрер, – всего лишь поток событий в том мире, развитие которого давно остановилось. У этого мира, Дениц, нет будущего. Его уже попросту нет. А если что-то там, на горизонте, и проявляется, то оно слишком призрачное и слишком недостойное, чтобы полагаться на него как на будущее германской расы. Вы понимаете меня, гросс-адмирал?

– Во всяком случае, пытаюсь.

– Поэтому сейчас меня интересует не мнение любителей подсчитывать количество трупов по обе стороны фронта, – Дениц с удивлением отмечал, что голос фюрера становится все увереннее и тверже. Теперь это уже был голос оратора, голос человека, знающего цену каждому сказанному им слову, голос вождя. – Наши взоры должны быть обращены туда, во льды вечности, во льды, в которых законсервировано будущее новой расы, в подземелья, возрождаясь в которых, мы со временем станем обладателями мира и небесным повелением вселенной!

«Он явно произносит чьи-то слова, – понял гросс-адмирал, – но не исключено, что немножко перевирает их. Впрочем, вождю нации это простительно. Главное ведь не то, что вождь скажет своему народу, а то, как народ истолкует слова своего вождя».

– Вы имели в виду наши устремления в Антарктиде, мой фюрер?

Услышав слово «Антарктида», Гитлер замер на полуслове, как зависшая над прибрежным мелководьем птица, подстреленная на взлете. Запнувшись на некстати прерванной мысли, он несколько мгновений держал астматическую «паузу субмаринника», а затем натужно выдохнул:

– Антарктиду, Дениц, именно так, Антарктиду! И теперь уже не имеет никакого значения, где мы, в конце концов, остановим наступление жидо-большевиков на востоке и как долго будем терпеть амбициозную европейскую гниль на западе. Важно только то, что сегодня, уже сегодня, мы заложим в подземельях Новой Швабии,какое семя уже сегодня мы посеем на, «высшими посвященными» указанной нам, расовой ниве!

Дениц нервно передернул плечами и еще больше напрягся. Он терпеть не мог подобных разговоров. Лучше бы фюрер напрямую спросил его о потерях на флоте или потребовал – как он это уже не раз делал – объяснений по поводу того, почему и надводный и подводный флота рейха все явственнее уступают английскому флоту. «Если Геринг, – орал он однажды, во время такого же, столь же безобидно начинавшегося, телефонного разговора, – напрочь проиграл англичанам войну в воздухе, то это еще не значит, что я точно так же позволю вам напрочь проиграть им войну на море!» Но тогда он, Дениц, по крайней мере, понимал, о чем идет речь. И чего от него пытаются требовать.,

Умолк фюрер совершенно неожиданно. Задохнувшись на какой-то фразе, фюрер мучительно долго прокашливался, а затем астматически вздохнул и, словно уставший от библейских мудрствований и собственных проповедей старый пастырь, вдруг обыденным, глуховатым голосом спросил:

– Так что вы обо всем этом думаете, Дениц?

– Только что из Антарктиды вернулись две «стаи» моих субмарин, – интонационно взорвался теперь уже гросс-адмирал. – Они прошли через все заслоны союзников, они пожертвовали несколькими судами из рейдерской стаи прикрытия, но прибыли сюда, на базу «Нордберг», чтобы, приняв на борт надлежащий груз, снова отправиться в Антарктиду. Потому что все мы здесь, на базе «Нордберг», – зачастил гросс-адмирал, опасаясь, как бы фюрер не прервал его, – воспринимаем все то, что по вашему приказу мы делаем в Антарктиде, – как участие в открытии Третьего фронта, способного спасти германскую нацию, сделать ее еще более жизнеспособной.

Дениц умолк и несколько мгновений ждал реакцию Гитлера; ему даже показалось, что фюрер положил трубку. И спасло гросс-адмирала от конфуза только то, что он уже не впервые сталкивается с подобной странностью фюрера: во время телефонного разговора тот вдруг надолго умолкал, причем как раз тогда, когда собеседник напряженно, со страхом и надеждой, ждал его реакции. И очень часто случалось так, что возобновлял он разговор, переходя на другую тему и оставляя своего собеседника в полной растерянности.

– Нам удастся сохранить наш подземный рейх в тайне от союзников, Дениц? – наконец прорвался сквозь глухое потрескивание голос фюрера. – Скажите мне об этом прямо, старый дружище.

– Полностью скрыть тот факт, что мы создаем в Антарктиде большую военную базу, нам не удастся.

– То есть вы хотите сказать, что уже не удалось? – резко уточнил Гитлер.

– Нам с вами незачем отрицать очевидные факты, мой фюрер. Иное дело, что мы по-прежнему должны будем оставлять англичан и их союзников в полном неведении относительно того, что же на самом деле мы создаем в своей Новой Швабии, и, таким образом, избегать серьезных военных столкновений с ними у берегов Антарктиды.

– Считаете, что пока что хотя бы это нам удается, Дениц?

– Пока что – да.

– Хоть что-то нам удается, – старчески проворчал Гитлер.

– Однако сохранять наши приготовления, наши планы и размах наших поставок в Антарктиду – с каждым днем становится все труднее, – не пощадил его Дениц. Когда еще представится возможность сказать такое фюреру, не вызывая у него приступа благородного гнева?