Алексей Тихонов - Разведчик с Острова Мечты

Кабо пожал плечами:

— Истину можно прекрасно вытрясти и из первого.

— Это не для всякого покажется убедительным, брат. И вот еще… до поры таись от меня поодаль.

— Кто с тобой?

— Два приятеля из ватажников и уважаемый среди них командир.

— Доверяешь им?

— Ну… это лучшие, кого я там отыскал.

Разговор оборвался будто бы на полуслове, друзья молча скользнули каждый в свою сторону.

Шагалан вернулся к спутникам, коротко обрисовал обстановку. Спустившись по склону, четверка подкралась почти к самому дому. Если бы не воющее кругом ненастье, они бы, пожалуй, расслышали, как всхрапывают лошади у коновязи. Собак и вправду не обнаружилось. За мутным пузырем окна уютно и мирно дрожал огонек, изредка мелькали тени. Укутавшись плащами, в засаде приготовились к долгому ожиданию. Сверху уверенно лило, поредевшие заросли окончательно перестали сдерживать воду, а ветер ухитрялся зашвырнуть ее в любую щелку. Однажды лязгнул засов, на пороге в полосе света появился человек, судя по фигуре — Мигун. Прикрыл за собой дверь, постоял, настороженно прислушиваясь. Заговорщики невольно вжались в мокрую землю, хотя в такой темноте их нипочем не заметили бы. Где-то там, у подъездной дороги, прятался сейчас Кабо, за него Шагалан опасался гораздо больше. Неугомонный хромец наверняка подобрался к самым стенам дома и мог выкинуть какую-нибудь дерзость. Однако все обошлось, Мигун возвратился к себе.

Слабое хлюпанье с глухого ночного тракта донеслось не меньше чем через час. Начавшие было в нетерпении ворчать Ретси и Эркол затихли. Из мрака выплыл всадник, рысцой подъехав к кузне, спешился, нарочито медленно привязал лошадь. На уверенный стук дверь сразу распахнулась, показавшийся Мигун безмолвно пропустил гостя, закрыл за ним.

Шагалан покосился на Опринью:

— Ну, что скажете, сударь? Любопытные посиделки?

— Это не Ааль, — покачал головой разбойник.

— Зато на Бархата чертовски смахивает, — вставил Эркол. — Как я и подозревал…

Разведчик на него и не глянул:

— Какие вам в придачу нужны доказательства, господин Опринья?

— Как и ты, парень, я не верю в подобные совпадения, но… Положим, и впрямь Бархат заехал в неурочный час, к примеру, за вином. Так вот внезапно захотелось. В то же самое время здесь же остановился какой-нибудь другой путник, пережидающий непогоду. И чего? Зарезать за это обоих? Ты же не рассчитываешь, что на встречу явился белокурый мелонг?

— Со стороны Гонсета было бы чересчур нахально.

— Тогда как их обличить? Наилучший выход, конечно, — подслушать разговор.

— Не получится. — Шагалан поморщился. — Я-то, вероятно, еще сумел бы подлезть вплотную, но вас бы не протащил. А мне на слово вы поверите? То-то же. Посему атакуем в лоб, входим и разбираемся со всем на месте. Вы с Эрколом ждете на улице, я — во главе, Ретси прикроет со спины.

— Устраивает, — кивнул хамаранец. — Как насчет глотка вина — взбодриться, согреться накануне заварухи? Я прихватил флягу…

— Меня не устраивает, — нахмурился Опринья. — Я обязан наблюдать все с первого же мгновения. Должен сам до конца верить в то, что буду рассказывать людям.

Шагалан, помолчав, махнул рукой:

— Ладно, снаружи Эркол и Ретси. Довольно возражений! Кому-то нужно и тылы оберегать.

— Но ведь каждому хочется поучаствовать! — обиделся Ретси.

— Ничего. Возникнет возможность, позовем вас.

Обозрев напоследок свое воинство, Шагалан поднялся с земли и побежал к дому. Увидеть их в такую темень едва ли удалось бы, а вот поспешить, дабы застать беседу в разгаре, стоило.

У стены избушки юноша замер, жестом приказал остановиться спутникам. Персональный толчок в грудь заслужил Опринья, излишне рьяно рвавшийся в бой. Очередное вслушивание в ночь. Еле различимый свист, почти писк слева — Кабо подтверждал готовность. Всхрапнула у коновязи беспокойная лошадь. Шагалан мягко ступил на крыльцо, прижался боком к ледяным петлям. К нему пробивался смутный шелест голосов, однако смысла было не разобрать. Подав всем знак затаиться, разведчик несильно и коротко пнул ногой дверь. Получилось как надо — отчетливо, но непонятно. Внутри разом смолкли. Это казалось наилучшим вариантом: доски слишком мощны, чтобы надеяться быстро их высадить. Постучать? Представиться запоздалым странником? Их там и так уже полно, новым гостям не обрадуются. Завязались бы бесплодные переговоры через дверь, игры в словесные кошки-мышки, да и голос нашлось бы кому распознать. Сейчас же расчет на банальное людское любопытство, а особая настороженность в этом только помощница.

С минуту царила гробовая тишина. Даже ветер, чудилось, решил придержать разгул и посмотреть, чем дело кончится. Потом внутри заскрипели половицы. Человек очень старался красться неслышно, но был тяжел и недостаточно ловок. У порога он замер. Еще минуту по обе стороны двери напряженно состязались в чуткости слуха и терпении. Затем зашипел жирно смазанный засов, темноту взрезала полоса света, передавленная грузной тенью. Дверь медленно поползла наружу. Когда ширина щели доросла до локтя, Шагалан устремился в атаку. Уцепился за створку, провернулся на ней, одновременно распахивая ее дальше и вылетая на врага. Мигун, человек с обличьем лешего, успел лишь инстинктивно вскинуть руку. Не прерывая движения, разведчик жестко ударил, впихнул обмякшее враз тело в сени, сам прыгнул следом. За открытой дверью в горницу дернулись какие-то тени. Пока бесчувственный кузнец с грохотом валил скамьи, а сзади стучал сапогами по крыльцу Опринья, юноша неспешно вошел в комнату.

У стола в свете толстой свечи стоял Бархат. Напруженный, с окаменевшим лицом, в руках — меч. Мрачные черные глаза впились в незваного гостя, в них мало обнаруживалось растерянности, зато ярости хватало с избытком. Так и не вытащив оружия, Шагалан огляделся с порога: ничего почти не изменилось с его прошлого визита, разве что пучки драгоценной травы сейчас небрежно свалены в угол. На столе бутыль вина в соломенной оплетке, пара оловянных кружек, миска с нехитрой снедью. Закончив осмотр, юноша вновь повернулся к Бархату. Разбойник держался хорошо, только острие клинка слишком уж нервно дергалось над полом.

— Где второй? — спросил Шагалан будничным тоном.

Мимо плеча в горницу втиснулся Опринья, глянул на Бархата, потом — удивленно — на Шагалана. Атаман встретил ватажника вспышкой ненависти:

— Вот с тобой-то уж точно не ожидал здесь столкнуться! Продажная тварь! — Под конец голос дрогнул, сорвавшись с хрипа на визг.

— Вопрос продажности мы еще обязательно обсудим, — согласился разведчик. — Сперва ты ответишь, где второй.

— Второго вы завалили в сенях, болваны!

— Не юли, атаман. — Юноша поморщился. — Мы тут давно созерцаем ваши маневры.