Вера Камша - Сердце Зверя. Том 2. Шар судеб

Его крысейшество понял и удалился в корзинку с печеньем. Гордо и по самый хвост.

В Парадной приемной, кроме двух дежурных дам и охраны, торчал лишь Карваль, и это Ричарду очень не понравилось. Юноша почти не сомневался, что коротышка был соглядатаем Дорака. Это прекрасно объясняло, почему чесночник успевал туда, куда хотел, и задерживался, когда это вредило Альдо. Опоздать в Дору, исчезнуть из города во время бегства Алвы, привести Моро в Ноху, не поставив в известность Эпинэ…

Иноходца, как оказалось, предупредил Мевен, а Блор удивлялся тому, что лопнула подпруга, затягивал же ее Карваль. Мориск подпускал к себе лишь двоих, но маленький генерал и не подумал остановить взбесившегося коня, хотя это являлось его прямым долгом. Аресту тех, кто был верен Альдо, он тоже не помешал.

Если б не королева, коротышка предоставил бы гнить в Багерлее даже своему «монсеньору», но отказать вдове Оллара олларовский прихвостень не мог. Он переметнулся на сторону Катари и теперь лез вон из кожи, заслуживая ее похвалы, но говорить и даже стоять с ним рядом было противно.

Дикон взял у девицы Дрюс-Карлион «Книгу аудиенций» и вписал свое имя сразу же за эром Августом. Беседа только началась, и Дикон совсем уже собрался пойти в буфетную и перекусить, но что-то заставило юношу вновь взглянуть на запись.

Граф Глауберозе.

Граф Штанцлер.

Герцог Окделл.

Все. Никаких Карвалей, но чесночник здесь и ждет. Не королеву – эра Августа, и ни к чему хорошему это не приведет. В лучшем случае старика оскорбят, в худшем его ждут допрос или новый арест. Если Карваль раздобыл приказ Ворона, Катари его не отменит. Она считает всех, кто боролся с Талигом Дорака и Алвы, виновными, даже себя. Оставалось одно: перехватить эра Августа и вывести из дворца, а если потребуется, из города. Действовать следовало немедленно, но не привлекая внимания. Ричард беспечно улыбнулся, захлопнул книгу и подошел к Карвалю.

– Здравствуйте, сударь. – Вблизи чесночник казался еще ниже, но плечи и шея у него были бычьи. – Рад вас видеть, что нового в Олларии?

– Добрый день, господин Окделл. В городе спокойно. Вас не ждали так быстро. Вы сделали все, что желала ее величество?

– Разумеется. – Отчитываться перед Карвалем Дикон не собирался, но свое присутствие следовало объяснить. – Дело вышло проще, чем думалось. Я разрешил графу Литенкетте заворачивать беженцев в Придду и открыть на берегу Лукка вербовочный пост, о чем и намерен доложить сразу же после вас. Сколько времени вы пробудете у ее величества? Я хотел бы повидать Мевена.

– Я не просил об аудиенции.

– Ее величество сегодня дурно себя чувствует. Я не уверена, что она примет кого-нибудь, кроме графа Штанцлера. Ему было назначено заранее, но ее величество едва не отменила аудиенцию. – Дрюс-Карлион вечно встревала, когда ее не спрашивали, но сегодня это пришлось кстати.

– В таком случае спросите, когда герцог Окделл может доложить о результатах инспекции.

– Конечно, сударь, – подоспела на помощь вторая дама, незнакомая и не очень молодая. – Вы будете у виконта Мевена?

И эта все слышала… У этих дам слух, как у сов, и столько же привлекательности.

– Благодарю вас, сударыня. До свидания, генерал.

Небрежно выйти, свернуть к лестнице, спуститься на пролет, оглянуться… Комнаты Мевена – прямо, выход к Весеннему садику сразу же под ними. Вряд ли кто-то заметит, где свернул герцог Окделл, – на служебных лестницах теперь почти пусто. Одинокий слуга с вазой занят своей ношей, по сторонам он не смотрит. Только бы не вышел Мевен! Не вышел, а теперь бегом вниз. Ниже на ступенях нет ковров, здесь ходят только камеристки и лакеи. Проклятье, тут никогда не было стражи!

– Дайте пройти.

– Только с разрешения виконта Мевена или в сопровождении кого-либо из свитских ее величества.

Королеву Талига стерегли меньше, чем регента; королева Талига мешала временщикам, зачем охранять помеху?

– Вызовите графиню Рокслей.

– Ждите.

Караульные доложат, кто входил и выходил, но не чесночному недомерку и не сейчас. Когда эр Август будет в безопасности, пусть доносят – чем больше бездельников узнает, кто напрямую вхож к ее величеству, тем лучше. Катари не могла не ввести в регентский совет инголсов и карвалей, но Весенний садик доступен не всем.

– Ричард… Мы не ждали вас так рано…

«Мы…» Когда-нибудь он услышит признание самой Катари, но пока довольно обмолвки Дженнифер, спасибо ей за нее.

– Эрэа, я приехал так быстро, как только мог. К сожалению, у Скал нет крыльев.

– Не к сожалению, к счастью… Разве можно надеяться на Ветер? Разве можно укрыться за Молнией? Но идемте же, расскажете бедным затворницам, как хорош большой мир… Теньент, может, вы наконец посторонитесь?

– Кто принимает этого господина?

– Я. Графиня Рокслей. Постарайтесь не ошибиться, когда будете… докладывать. Идемте же, герцог. Как видите, наши жизни под надежной защитой.

– Как ее величество?

– Не слишком хорошо.

– Сердце?!

– Всего лишь отеки и дурное пищеварение, но я вам этого не говорила. Что поделать, четвертый ребенок, к тому же мальчик, а мальчики отбирают у матерей красоту… Ее величество почти никого не принимает.

– Однако графа Штанцлера она приняла.

– Да, мы были удивлены. Ее величество трижды отказывала ему в аудиенции, но отказать в четвертый раз… Накануне родов женщины становятся суеверны. Запомните это и не браните свою будущую супругу, когда она начнет вести себя как крестьянка.

Святой Алан, Катари!.. Она решилась, именно сейчас, оставшись одна! Воистину, благословенна будь разлука, она уносит все, кроме любви и страха больше никогда не встретиться. Останься он у дверей своей королевы, та бы никогда не сказала таких слов даже Дженнифер.

– Графиня Рокслей, я никогда не стану… не обижу ту, кому принадлежат моя кровь и моя честь.

– А они кому-то уже принадлежат?

Смеется и предостерегает. В самом деле, надо быть осторожней, к тому же сейчас он пришел ради друга. И едва о нем не забыл.

– Разумеется, моя честь и моя жизнь принадлежат Талигу и его королеве. – Вот так, с легкой улыбкой, тем более что они уже пришли. Сколько же здесь людей – камеристки, брат Анджело, какие-то дамы…

– Подайте в Малую гостиную еще фруктов и… Ричард, вы будете вино?

– Пожалуй.

– Тогда и вина. – Графиня, слегка приподняв багряные юбки, шагнула через высокий порожек, неожиданно напомнив Марианну, хотя баронесса была чуть полней и много красивей.

Почему Катари принимает куртизанку? Неужели из ревности? Герцога Окделла у Капуль-Гизайлей видели немногие, но барон болтлив, а Алва… Алва не зря посылал к куртизанке слишком похожего на отца оруженосца. Нужно сегодня же съездить к Марианне с подарками и, если не поздно, попросить молчать о… черешнях.