Ольга Табоякова - Все дороги этого мира

- Послание, - коротко информировал орк.

- Кому?

- Кому надо, - Страхолюду надоело подобное общение. Угрюмость на его лице была призвана показать это человечку.

- А может по-хорошему? - Логорифмус прищурился.

В отличие от отца Григория, который потакал себе в говорильне, отец Логорифмус не позволял своим тайным пристрастиям вырываться наружу. Но сейчас ему хотелось отпустить на свободу воинственный дух, и врезать этому наглому орку.

Внезапно, по крайне мере для Логорифмуса, орк сменил гнев на милость. Дело в том, что за спиной отца Логорифмуса на ветке дерева возникла матушка Валай, которая покрутила ладонью у виска.

- Родичам своим весточку отправил, - признался орк.

Логорифмус затух, его чутье подтверждало правдивость слов орка. Как свести разговор на нет, об этом подумал отец Логорифмус.

- В гости зову, - орк развернулся и зашагал прочь от любопытного человечка.

В какой-то мере родственные проблемы волновали и Санвау. Если сесть и разложить свою жизнь по сундучкам, то получается, что она - Санвау - совсем не знает жизни. Этот нехитрый и немного не верный факт, Санвау осознала благодаря признанию в любви.

- И что же случилось? Как это все произошло? - донна Илиста восседала на табурете, чинно сложив руки на колени.

Ее искренний интерес и участие взбодрили акробатку Санвау.

- Я, как обычно, занималась вещами. Вы же знаете, что своими нарядами я занимаюсь сама. Так вот, я сидела и смотрела, что сделать с моим белым костюмом. У него немного вытянулись колени, и еще оторвалась каемочка по горлу. Пришел он.

- Сайлус? - переспросила Илиста.

Санвау опустила голову, но потом передумала, стыдиться ей нечего.

- Нет, сначала пришел мой муж Лахса. Он принес мне один из костюмов Химю.

- Зачем? - Илиста знала законы разговора, и задавала уточняющие вопросы, как только Санвау замолкала.

- Ну, как, чтобы я его поправила. Там маленький шовчик мешает, топорщится, - пожимая плечами, пояснила Санвау.

- И ты взяла? - Илиста скорее не спрашивала, а утверждала.

- Да, взяла, - Санвау не восприняла скрытого смысла вопроса.

- И что?

- Он ушел. Мы с ним почти не говорили, - продолжила Санвау. - А потом пришел Сайлус.

- Подожди про разговор, - попросила Илиста. - Сначала скажи, как ты его видишь.

- Вижу? - Санвау задумалась. - Вижу его молодым. Мне кажется, что он моложе моих мужей. Ну, не по возрасту, - поправилась Санвау, - а по жизни.

- В общем, еще совсем зеленый? - с улыбкой уточнила Илиста.

- Ну, да. А на внешность, - Санвау продолжила рассказывать свои впечатления. - Он молодой, - беспомощно закончила акробатка.

Илиста улыбнулась, но на этот раз про себя.

- Так вот, он пришел, я его пустила. До этого, Илиста, мы с ним немножко болтали, он мне даже помог один раз. Но ничего такого, вы не подумайте. Он сел, я подумала, что что-то мне сказать хочет. Такое важное. Он как-то осветлился.

- Это как? - стараясь понять впечатления гостьи, расспросила Илиста.

- Стал как-то спокойнее, постарше.

- Понятно, - Илиста приготовилась слушать дальше. Из первых объяснений Санвау ничего было не понятно, и актриса попросила акробатку рассказать все очень подробно.

- Он сел, сначала помолчал. Я тоже молчала, нехорошо прерывать молчание человека. Потом он потянулся вперед и взял меня за руки. Мне было так неудобно. У нас за руки берут только супругов или близких родственников. Понимаете?

- Конечно, - подтвердила Илиста.

- И стал мне говорить, что я красивая, такая неземная, воздушная, что эти два человека не понимают меня, что я тянусь к свету, что должна жить с ним, - запыхавшись от воспоминаний изложила Санвау.

- Да деточка, понимаю. А он не пытался тебя поцеловать? - Илиста внутренне поморщилась, восприняв всю сцену со стороны Санвау. Акробатке явно было неприятно, и, наверное, больше, просто противно.

- Нет, он не пытался. Видимо, он что-то углядел по моему лицу. Он отпустил мои руки и замолчал.

- Даже так? - Илиста пожалела, что не видела этого, прекрасный материал для актрисы.

- Да, - коротко подтвердила Санвау.

- И ты его выгнала?

- Нет, он сам ушел, - Санвау почти извинялась.

- Это нормально, деточка, - Илиста не стала касаться Санвау, помня, как та реагирует на чужие прикосновения.

- Нормально? - возмутилась Санвау. - Да, меня так никогда не обижали.

- Тебя обидело его признание в любви? - поразилась Илиста.

- Да, он не должен был, - категорически высказалась Санвау.

- Санвау, - Илиста подбирала слова, - я не хочу показаться резкой, но ты мыслишь законами своего мира, а желаешь жить, как мы. Ты, так сказать, сделала заявление, что ты принимаешь все наше, в том числе и отношения. А у нас совсем не зазорно признаться в любви, пусть даже и незнакомке. Но реагируешь ты на все, так будто ты там, а не здесь.

- Я запуталась? - тоном потерявшегося в лесу ребенка спросила Санвау.

- Да, деточка. Ты прочно и надолго запуталась, - Илиста была рада, что Санвау поняла, в какой ловушке она оказалась.

- И что же мне делать? - к растерянности прибавилась паника.

- Ты можешь все забыть, - принялась перечислять Илиста, отработанным движением Илиста стала загибать пальцы. - Или можешь решить, что ты южная девушка, и ничуть не хочешь знать наших западных парней. Еще ты можешь решить совсем наоборот. Или придумать еще что-нибудь свое.

Санвау крепко задумалась над столь разнообразными альтернативами, Илиста поспешила добавить:

- Но я бы на твоем месте работала. Если ты не можешь что-то решить волевым усилием, как с тобой в один день стать не южанкой, а кем-то другим, то сосредоточься на работе. Поверь мне, это принесет пользу прежде всего тебе.

- Я подумаю, - пообещала Санвау и отправилась размышлять над более чем странными мыслями Илисты.

Хэсс продолжил изучение занимательного талмуда о моде и внешности, но страницы приходилось перечитывать по два раза. Ему все вспоминался быстрый, как вспышка света отказ прекрасной Алилы. Поняв, что он почти ничего не запомнил в прочитанном, Хэсс отложил книгу.

Чтобы он не говорил Алиле, принять отказ всегда тяжело. Он сделал предложение всерьез, да и отказ получил серьезный. С другой стороны, девушка слишком быстро ответила. И это было не понятно.

Хэсс не заметил, как Алила заняла место в его сердце. Красивая, сексуальная, немного беззащитная, и в тоже время боевая. Смешная и серьезная, умная и неопытная, Алила вся состояла из противоречий, которые гармонично складывались в очарование. Хэсс вздохнул еще раз. Для того чтобы не думать об Алиле, Хэсс стал вспоминать своего учителя Шаа. С памятного сна Хэсс не раз возвращался в своих мыслях к словам учителя, но плана действий так и не выработал.

Самым опасным по представлению Хэсса был наказ разобраться с медальоном, который сыграл роковую роль в судьбе Шаа. Хэсс еще раз перебирал в уме возможности, с которых надо было начинать розыск медальона. Он решил проверить каждого из проявлявших особенное любопытство к Шаа за последние дни его жизни. Таких было трое. Первым, кто вспомнился Хэссу, был молодой человек, имени, которого он не знал. Но этот парень был из разведки. Пересеклись они, когда Хэсс зашел к одному типу, чтобы передать письмо от Шаа. Там во всю шла драка: некрасивая с применением черных проклятий. Хэсс чуть было не попал под горячую руку какому-то типу с жидкой бороденкой. Тот молодой человек, толкнул Хэсса, и проклятие прошло мимо Хэсса, но он заметил, что того человека краем задело. Тогда всех повязали, Хэсс не составил исключения. Как выяснилось, хозяина дома пришли задержать и препроводить для разъяснительной беседы, но хозяина как раз прибил тот самый тип с жиденькой бороденкой. Естественно, что королевские посланцы предъявили претензии к черному убийце. Тот молодой человек, который спас Хэсса, очень заинтересовался Шаа, спрашивал разные вещи, в том числе и про медальон. Правда, молодой человек не уточнил, какой именно медальон он имел в виду, но Хэсс не сомневался в предмете интереса молодого человека.