Ольга Табоякова - Дела семейные

Двери в дом распахнулись, это мне было видно в лестничный проем, и в дом зашел человек. Высокий и страшный человек. Я его не разглядел, но он вызвал во мне жуткий страх. Этот страх заставлял, меня бежать не оглядываясь, чтобы усмирить себя пришлось медленно и раздельно делать вдох-выдох, вдох-выдох. В это время события стали разворачиваться стремительно.

Человек сказал не человеку:

- Отойди от нее.

Не человек вышел вперед, и мне удалось определить, что это демон из темных.

- Приветствую повелитель.

- Ты меня слышал?

- Да повелитель, прости, - демон отошел от донны Клары.

- Что ты здесь делаешь? - человек обратился к ней.

- Мне сказали, - не очень понятно ответила донна Клара.

- Твой ненаглядный? Вот идиот.

Донна Клара кинулась на человека, но наскочила на демона, вставшего между ними. Демон дрался с ней, а человек отошел в сторону. Но в эту секунду сбоку на него прыгнула тень и ударила. Демон бросил женщину на пол и кинулся к человеку и тени.

Заполыхали молнии, колдуны тшахские дом спалят. В дверь заскочило еще несколько человек, и драка пошла по полной. Она стала стихийно подниматься по лестнице. Мне пришлось подниматься выше. Третий этаж представлял собой еще более печальное зрелище, чем второй. Но шуметь я не боялся, этим господам внизу было не до меня.

Первая и вторая дверь на этаже не поддавались моим усилиям, оставалась третья, и она не подвела. Комната была почти пуста, кровать, стол, шкаф, куча мусора из книг, тряпок и чего-то еще у шкафа, окно со шторами. Я кинулся к окну. Судя по звукам драки, человек и его демон медленно отступали и ссорились между собой. Человек что-то требовал у демона. Другая сторона не отступала. В исходе битвы для меня у меня не было сомнения. Ни одни, ни вторые не будут мне рады. Зачем я пришел сюда я уже забыл, в голове билась мысль о спасении.

Голоса приближались, мне показалось, что они надо мной. Демон меня не пугал, я боялся человека. Мне казалось, что если человек меня заметит, то более страшного со мной в жизни не может случиться ничего. Я стоял за массивными портьерами, голоса были прямо у двери в эту комнату. Внутренние метания не могли мне помочь, но адреналин в крови стимулировал умственные способности. Я открыл окно и залез на подоконник. Перепрыгнуть куда-нибудь не представлялось возможным. В ловушке так себя чувствуют звери. Горло пересохло, все мои героические планы по ограблению пошли прахом, я понял, что грабителем мне точно не быть.

Выход был один - прыгнуть из окна. Третий этаж не смертельно, но опасно.

Я валялся под окнами этого милого дома, пытаясь определить все ли у меня цело. Как меня по руке что-то ударило. Да еще так больно. Вопли из окна свидетельствовали о том, что кто-то кинул в другого этим предметом, тот другой уклонился и это попало в меня, вылетев в окно. Я решил отползти подальше, а то выкинут, что побольше, и в спокойной обстановке проводить инвентаризацию своего тела. Медленно я поднялся на четвереньки, и пополз направо. Мои глаза уперлись в фигурку, одетую в янтарные башмаки. Это этой фигуркой в меня попали. Цукине, да не может такого быть!

Последнее, что я помню, удар по голове магическим мешком и мягкое падение в садовую канаву. Когда я очнулся, то понял, что мне досталось краем так называемого "оглушителя". Меня никто не заметил, не ограбил и пролежал я часа четыре примерно. Кто-то из тех, кто был в доме, применил "оглушитель", вот и я получил. Посмотреть, что творилось в доме, меня не тянуло. Я не любитель нарываться на неприятности. Во всяком случае, дом был темным, тихим. Создавалось впечатление, что все ушли. Самое главное, что в руках у меня была статуэтка. Спасибо, Цукине, за милость твою и содействие. Проваляться четыре часа в канаве не такая уж и большая цена за эту вещь.

***

Пока я валялся в канаве, караван ушел. Меня тянуло догнать караван. Стоя под долгожданным дождем со статуэткой в руках, я хотел догнать караван.

С другой стороны две недели на исходе, и мне надо возвращаться домой. Меня ждет невыполненный контракт, меня ждет брат, отец и доктор Шалом. Мне стало грустно от того, что дома меня не ждала эта странная девушка Марьяна-Анабелла.

Мой дед говорил, что если тебя раздирают страсти, то надо придумать им достойное решение. Видимо это и был случай, когда меня раздирало на двое. С ужасом мне подумалось, как плохо тем людям кого раздирает в три, четыре или больше сторон. Я сделал выбор - мне пора домой. Хотя мне нужна была надежда. Я решил найти загадочного Ната и узнать у него о девушке. Когда я понял свои желания, мне стало не то, что бы легко, но хотя бы возможно жить и думать. Лошадь ждала там, где я ее оставил. Пришлось переодеваться в кустах. Но одежда все равно намокла. Хорошо, еще, что была просто мокрой, а не грязной. Старые вещи пришлось выбросить. Не мог же я их засунуть в дорожную сумку.

В ней нашелся сыр и хлеб. Почти сухие. Спасибо, тебе Марьяна-Анабелла сунула в сумку, пока я не видел. Так, а это уже интересно, из сумки пропали деньги, почти все деньги. Как открыть сумку знала только девушка. Ну, надо же она меня ограбила. В этом деле с картой времени я проявил себя последним простаком, все меня обманывают. Вот жизнь пошла.

Теперь посмотрим артефакты. В сумке все. Это она не взяла. И то хорошо.

Дорога размокла, пыль превратилась в грязь, но лошадка была выносливая, и я ехал, ехал и ехал. Семь дней пути я миновал за четыре, но от этого был словно деревянный или лучше сказать оловянный. Ел я раза четыре. На то, что осталось от денег, я купил воду, хлеб и вяленое мясо. Дождь перестал часа через два. Скоро я весь высох и за последующие дни покрылся красной, желтой, белой и даже местами черной пылью. Статуэтка мирно ехала со мной за пазухой. Она действительно была такая как в описании Буквари.

***

Я две недели не был дома, но соскучился по брату, отцу и доктору Шалому. Я все время переживал за них. Возвращаться домой, туда где тебя ждут, всегда ждут, это новое для меня чувство. Первое, что я сделал, это потребовал у одного из ребят Бородина отвезти мою лошадку к хозяину. И удивительное дело, он ни сказал ни слова, взял лошадку под уздцы и повел. Бородин увидел меня и поприветствовал маханием рук, но подходить не стал, он был слишком занят, распекая подчиненных. Бебешек носился по территории магистратуры, но меня он тоже заметил и помахал рукой.

На улицах было полно народа в форме. Все куда-то спешили, что-то громко говорили, но мне было не до них, я спешил домой.

В дверях дома меня встретил отец. Он стоял на пороге и улыбался:

- Васенька, скорее, Треш приехал, - позвал он брата.

С лестнице послышалось громкое:

- Уу-а! Треш!

Мой брат как дождь пронесся по дому и кинулся обниматься.