Макс Фрай - Пять имен. Часть 2

Надо думать, что именно эту книгу и получил князь Ухтомский от настоятеля Цугольского дацана. Во всяком случае, в свете всего вышесказанного становится понятной краткая запись, сделанная Ухтомским на полях рукописи "Теоретическая сторона ламайского вопроса". "Язык не готов еще", — пишет Ухтомский. [129]

После Октябрьской революции Ухтомский не уехал из России, хотя мог сделать это с легкостью. Согласно удостоверению, выданному ему в 1920 году, он являлся в то время "ассистентом-хранителем Дальне-Восточного отделения Русского музея, научным сотрудником Академии истории материальной культуры, а также сотрудником Пушкинского дома, Музея антропологии и Русского комитета для изучения Азии". [130]В архивах сохранилось крайне мало документов, относящихся к послеоктябрьскому периоду деятельности Э.Э.Ухтомского, однако и эти немногие документы создают впечатление, что он чего-то или кого-то ждал. Уже упоминавшийся мною бурят Вамбоцеренов, вспоминает, что "последние годы жизни своей Эспер Эсперович все время ждал кого-то, кому нужно передать что-то важное". [131]

Князь Ухтомский умер зимой 1921 в своей квартире в Детском Селе (в настоящее время г. Пушкин), фактически превращенной в музейное хранилище. Бурят Вамбоцеренов, ухаживавший за Ухтомским в последние дни его жизни, вспоминает, что "Эспер Эсперович два дня был без памяти, лежал в жару, а перед самой смертью своей вдруг открыл глаза, протянул руку и сказал как будто стихотворение:

Как известно, тибетские тексты, относящиеся к разряду тантрийских йогических практик (санскр. saddhana, тиб. sgrub thabs) — скорее всего именно к этому разряду и относится текст "Книги Юнглей Мансурова", — содержат строфы, предназначенные для рецитации, а также краткие наставления по совершению ритуала и порядку визуализации. Я не сомневаюсь, что Э.Э.Ухтомский переписал всю «Книгу» целиком, а это значит, что текст содержал также и практические ритуальные инструкции, которые скорее всего не были адекватно прочитаны представителями той литературной среды, в которой по преимуществу и распространялась «Книга». Таким образом, тантрийские мистерии трансформировались в литературную традицию, явившуюся по сути своей насыщенной средой, хранящей для последующих прочтений изначальные смыслы "ni-kha-yung-sle'i man-su-ro-bha". Э.Э.Ухтомский, распространяя «Книгу», видимо надеялся, что она будет прочитана как некое практическое руководство, однако этого при его жизни не произошло. Мистерия исчезла, превратившись в литературу, которая в России сама стала культом.

Сегодня культ литературы умирает. Вернется ли слово мистерией?

Учение "Общества ловцов теней" вне всякого сомнения носит гностический [133]характер и уходит своими корнями к ереси наасенов. [134]По свидетельству Епифания, [135]именно в среде наасенов существовала легенда о Змее, который открыл первым людям — Адаму и Еве — значение тени. В пересказе Епифания легенда эта звучит так: "Другие же говорят следующее. Возгордившись, Ялдаваоф (Ialdabaoth [136]) воскликнул: "Я Отец и Бог и нет никого выше меня" (Is. 45: 5), а после создал человека по своему образу и подобию. Был этот человек огромных размеров и мог только ползать. Когда Ялдаваоф вдохнул в него дыхание жизни (Gen. 2:7), он неосмотрительно лишил себя силы. Горя ненавистью, Ялдаваоф решил найти способ лишить человека его силы [которую передал по неосмотрительности] и для этого создал женщину из своего разумения (enthymesis). Но были Адам и Ева лишены знания, ибо не дано им было видеть, что Древо Жизни, которое есть Свет в силе Бездны, отбрасывает также и Тень. София же попросила Нус, [137]который был изогнутым, как змей, открыть им силу плодов Древа. Сразу же после этого они постигли ту силу, которая над ними, и были изгнаны Ялдаваофом из рая за непослушание, ибо открыли для себя истину. Лишенные силы, они были сброшены на землю, и змей был отправлен вслед за ними. Вместе с ангелами, которые были в его власти, он произвел шесть сынов и сам стал седьмым, для того, чтобы имитировать ту Гебдомаду, [138]которая окружает его отца.

В раю Адам и Ева имели светоносные и духовные тела. Однако на земле эти тела стали более темными, тяжелыми и малоподвижными. Их души также стали слабыми и безвольными, поскольку в них осталось только лишь дыхание мира, вложенное их творцом. София пожалела их и вернула им сладостное благоухание света жизни. Так они узнали, кто они такие, почему они здесь, поняли, что они нагие и имеют материальное тело. Поняли они также и то, что обременены смертью. Но они мирились с этим, зная, что тело — это только временная обуза. С помощью Софии они нашли пищу и, насытившись, тут же совокупились, — так родился Каин.

Некоторые при этом говорят, что сама София приняла форму змея и боролась против творца, который создал Адама, и научила людей знанию. По этой причине змей и называется самым мудрым из всех тварей (Gen. 3: 1). И наши внутренности, благодаря которым мы питаемся, по этой причине имеют форму змея, указывая на эту все порождающую субстанцию". [139]

Как пишет Ириней, "…в среде наасенов были особые жрецы, которым вменялось в обязанность наблюдать за тенями людей и животных и своевременно сообщать, если что-то в поведении теней начинает вызывать опасения". [140]Ириней не сообщает, чем именно тени заинтересовали наасенов, но из сочинений Ипполита известно, что впоследствии жрецы, наблюдающие за тенями, откололись от наасенов и основали свою школу "ловцов теней". [141]Кроме того, согласно Валентину, Христос родился "не без некоего рода тени", которую он отбросил и вернулся в Плерому. Как замечает по этому поводу Ориген: "Необходимо было, чтобы одна из крайностей, а именно наилучшая, называлась Сыном Божьим за свое величие, а вторая — диаметрально противоположная — сыном злого демона, Сатаны и диавола". [142]

Ипполит также сообщает, что учение секты излагалось в двух книгах. Одна из этих книг называлась "Книгой длинных летних теней", а другая — "Книгой коротких зимних теней". К этим книгам запрещалось прикасаться руками, и читать их следовало, переворачивая страницы языком. [143]Кто и когда написал эти книги — неизвестно, но сами "ловцы теней" верили, что их продиктовала тень Симона Мага. [144]

Как известно, крайне индивидуалистический характер гностицизма не позволил ему, в отличие от христианства и неоплатонизма, оформиться в сколь либо цельное и широкое религиозно-философское течение, и к V в. нашей эры гностические секты практически исчезают.

Несколько иначе обстояло дело с обществом "ловцов теней". Упоминание о "культе тени" и "ловцах теней" уже безо всякой связи с гностицизмом встречается как у средневековых авторов, так и в комментаторской литературе Нового времени. Вот некоторые сведения о "ловцах теней", которые мне удалось обнаружить: