Алина Багазова - Виолетта. Белый единорог

Полусонный двор, словно вымер. Предновогодние последние деньки заставляли людей больше времени проводить дома, а с работы скорее спешить в центр, по магазинам, закупаться и нестись домой, чтоб заняться последними приготовлениями.

Мы, проигнорировав лифт, поднялись по ступенькам на третий этаж, дядя Стёпа нёс мои вещи. У двери, красивой, солидной, тёмно-коричневого дерева, с номером 23, мы остановились, и отчим полез за ключами.

Когда дверь в моё новое предполагаемое жилище распахнулась, я оторопела, застыв на пороге. Скромная, стильная, но всё-таки роскошь — поражала своим непередаваемым уютом уже от входа. Продолжая тенденцию двери, стены были отделаны под дерево, пол тоже. Небольшой круглый коврик в центре прихожей мило радовал глаз. На стенах картины и крошечные светильники.

Степан поймал мой восхищённый взгляд.

— Я сам продумывал дизайн, — застенчиво произнёс он, — нравится?

— Не то слово, — кивнула я, вытягивая большой палец, — во! Волшебно просто…

Потом была произведена краткая экскурсия с моим участием по квартире для подробного изучения «что где лежит». Я, открыв рот, смотрела по сторонам и, на самом деле, мало что соображала и запоминала, потрясённая обстановкой. Роскошь, но не кричащая, а сдержанная, утончённая… Довольно резкий контраст с моей родной квартирой. Представляю, каково переезжать отсюда в нашу обшарпанную двушку… Мне даже стало стыдно за такой неравноценный обмен.

— А вот тут комната Ванюшки. Можешь расположиться в ней, она удобная и вид из окна замечательный… — дядя Стёпа распахнул дверь, и я робко вступила в детскую.

Потрясающий мирок маленького мальчика, отделанный в серебристо голубых тонах.

Мягкие обои с медвежатами и котятами. На потолке кучерятся облака, перемежающиеся с россыпью звёздочек, которые, должно быть, светятся в темноте. Я не сдержала восхищённого выдоха, вспомнив и сравнив со своей убогой аскетичной комнатёнкой, в которой сейчас приходится обитать Ване.

— Дядь Стёп, а как же… — я обвела рукой всё вокруг.

Вид у него стал озадаченным.

— Да уж, обстановка не для молодой девушки. Виолетточка, после Нового года можно будет переделать эту комнату под твой вкус, поменять обои и прочее… — неловко предложил он, — сам займусь решением этой проблемы.

Я задумалась: по всей видимости, планы на мою маму у Степана Анатольевича действительно серьёзные и далеко идущие, коли он почти готов отдать с потрохами эту квартиру мне. Да ещё и предпринять расходы по ремонту. Если какую и надо ремонтировать, так это мамину…И он словно прочёл мои мысли.

— А ещё надо будет непременно заняться вашей квартирой… Но сейчас не надо думать об этом! Праздник на носу! — он хлопнул в ладоши, — так, поможешь мне собрать и упаковать Ванюшкины вещи?

— Не вопрос, — улыбнулась я.

В течение нескольких следующих часов мы активно шныряли по квартире, собирали и складывали в коробки и чемоданы личные вещи прежних двоих хозяев мужского пола, покинувших сию обитель. Вещи своей скончавшейся жены, Степан Анатольевич упаковал сам сразу после её смерти и они временно стояли в шкафу в огромной коробке, о чём он меня предупредил, попросив пока не убирать никуда.

Я старательно складывала игрушки и книжки моего названого братика, когда дядя Стёпа прокричал из другой комнаты:

— Виолочка, там, в шкафу, ещё вещи Юлии, сложи их тоже в отдельную коробку, хорошо?

— Ага! — отозвалась и пробурчала под нос, — будет сделано, товарищ капитан…

— Я выйду ненадолго…

Хлопнула входная дверь.

Когда Степан Анатольевич вернулся, я уже сидела «на чемоданах» и скучала. Если честно, не терпелось остаться одной в пустой квартире, чтоб пуститься обследовать все уголки. Да и Серёжке позвонить очень хотелось… День давно перевалил за полдень.

Отчим вошёл в дверь бочком, протиснулся, прижимая к груди огромную коробку. С запястья свисало ещё несколько объёмных пакетов. Я охнула и сорвалась ему помочь.

— Вот… осторожно, тяжёлая… — он смутился, передавая мне коробку, — в кухню отнеси и переложи сразу в холодильник. Позавчера я оттуда всё выгреб подчистую, чтоб не испортились продукты, и отключил.

Я вспыхнула от растерянности: это что, всё еда? И вся мне?

— Не приглашать же в пустую квартиру такую милую гостью, будущую хозяйку, обживаться умирая с голоду накануне праздника, — пожал плечами дядя Степан, — надеюсь ничего не забыл к Новогоднему столу…

Я так и села на табуретку, едва не выронив коробку. На глаза навернулись горячие слёзы, обожгли, но я, моргнув, прогнала их.

— Спа…спасибо… — голос дрогнул.

Я не знала, как его благодарить. Когда был жив папа, он всегда освобождал нас с мамой от хлопот, связанных с доставкой продуктов домой, давал деньги исключительно для наших капризов и удовольствий. Я никогда не видела маму с тяжёлыми сумками. И холодильник его стараниями всегда был забит под завязку.

Прошли те годы, унесли с собой память об этом. Все хлопоты со временем легли на меня, стали чем-то привычным…И тут вот так, в один миг, накатила волна воспоминаний…

— Да за что же? — с улыбкой удивился дядя Стёпа, — ты ведь мне не чужая. К тому же мы там все вместе, а ты тут одна совсем…Но, Виолочка, всё-таки подумай, если захочешь отметить праздник с нами — будем очень рады!

Я чуть качнула головой и промолчала, прикусив губу, чтоб не разреветься.

Очевидно, он понял, ощутил творящееся в душе падчерицы, потому что кивнул, снова смутившись, отвернулся и пошёл в прихожую.

— Ну, всё готово? Вызываю машину? — осведомился оттуда.

— Да, я всё упаковала, — проговорила всё ещё неокрепшим от нахлынувших, но уже улёгшихся, эмоций голосом.

Машина подъехала быстро, словно ожидала звонка на соседней улице. Я помогала таскать коробки с вещами вниз, ноги заплетались от волнения. Наконец, всё было загружено.

— Ну, Виолочка, — Степан Анатольевич подошёл ко мне и сжал ласково за плечи, — счастливо оставаться на новом месте. Если что-то будет нужно — ты мне сразу позвони!

Он похлопал по карманам и выудил визитку, протянул мне. Взяла трясущейся рукой.

— Дядь Стёпа, спасибо Вам…Ой, блин! Уже ведь обед, а мы забыли совсем… давайте вернёмся, я приготовлю что-нибудь? — спохватилась я, вспомнив, что за всеми делами мы напрочь забыли о еде. Если Степан Анатольевич хоть вполовину такой же голодный, как я, то караул!

— Спасибо, Виолочка, я уже дома пообедаю, — потрепал отчим меня по щеке, — иди отдыхай, покушай…Как будет время вечерком, позвони нам, ладно? Поговоришь с мамой…расскажешь, как обосновалась.

Я закивала. Водитель грузовика, отщёлкнув в окошко дымящийся окурок, лениво посигналил.

— Всё, поехал, беги, беги, не мёрзни! — Степан Анатольевич подтолкнул меня к подъезду и вскочил на подножку кабины, распахивая дверку, выпустив из недр горячие клубы тёплого воздуха и табачного дыма. Машина сорвалась с места, едва дверца захлопнулась. Я машинально помахала вслед, чихнула и побрела в подъезд.