Алина Багазова - Виолетта. Белый единорог

— Спасибо, — улыбнулся Сергей, глядя на меня с лукавым вопросом в глазах, — Лета, ты как, не против?

— Конечно же мы придём, — кажется, я удивила Клару. А чего она ожидала — что я отпущу Сергея одного?

— Тогда в восемь вечера, да? — кокетливо играла с прядью волос девушка, строя глазки Мы одновременно кивнули.

— Буду очень ждать, — она скользнула за дверь своей квартиры, послав напоследок воздушный поцелуй.

— Забавная она, — хихикнул Сергей, — как ребёнок…

«Угу, видел бы ты этого ребёнка в бою…» — подумала я с неприязнью, а сама радостно закивала и затащила парня в квартиру.

Так, до вечера у меня есть некоторое время, чтоб укрепить позиции. И отомстить заодно за обиженное самолюбие в кафе.

Едва мы скинули верхнюю одежду, я потянулась к вешалке и, как бы невзначай, качнулась, теряя равновесие, вследствие чего попросту рухнула на Сергея. Он продемонстрировал поразительную реакцию и удержался бы на ногах, кабы я не добавила усилия. В общем, мы нелепо рухнули на пол. Причём, падая, Сергей, как ни странно, думал не о том, чтоб уберечься от удара самому (мог бы хоть руку подставить!) а о том, чтоб смягчить падение МНЕ. Таким образом, я оказалась на нём, лежащем навзничь. Сверху нас накрыла моя взметнувшаяся шуба.

По инерции я «клюнула» носом в его щёку и резво сместила прикосновение, коснувшись губами его губ. И сама же мгновенно вспыхнула всем телом. Сергей замер, и в следующий момент я ощутила, что он напрягся. Ни к селу, ни к городу я в эту секунду вспомнила его рассказ о трагической любви, но тут же послала к чёрту всякие сентименты и глупую деликатность. «Расслабься же!» — рявкнула я мысленно, вздохнула и начала его бурно целовать. И он расслабился, отвечая мне.

А я забыла обо всём в этот миг, я тонула в его ласке, растворялась в его руках, не поняла, как очутилась уже на спине, а Сергей нависал сверху (отметила это лишь краешком разума). Скользила руками по его телу, блуждала сознанием, хотела дальше, больше…

И вдруг всё прекратилось. В один момент.

— Лета… — огорошенно воскликнул Сергей, отстраняясь и садясь на пол.

И я с ужасом увидела, что мы почти полностью раздеты. Когда успели? Ещё чуть-чуть и произошло бы…то, в принципе, не против чего я уже была. Но Сергей успел вернуть самообладание и осознать ситуацию. Быстро сев, схватила кофточку, валяющуюся рядом, прикрыла грудь. Лицо горело.

— Леточка, прости меня… — потрясённо произнёс мой квартирант, в замешательстве отворачиваясь, чтоб дать мне возможность привести себя в порядок.

«Ты ещё скажи, что ты не хотел!..» — расстроено подумала я, молча одеваясь. Ну что за дурак, зачем остановился практически на полпути? Другой бы воспользовался ситуацией…

И тут, глядя на его затылок, выражающий вину всем своим видом, мне стало невероятно стыдно. Я поняла, что привыкла мерить всех мужчин одной меркой. Вот Аскольд или Женька не остановились бы. А Серёжа… он совсем другой. Стало быть уважает меня больше, чем я сама себя. Вот ведь Вилка — идиотка: подошла к нему с дурацкими стереотипами и решила поймать на старую как мир удочку с соблазнением.

А всё Стефан!! Насоветовал! Такой подход применим к кому угодно, но не к человеку с моральными принципами такого уровня, тут примитивом многого не добьёшься. В итоге теперь ещё и так опозорилась, что Сергей подумает обо мне?

Я оделась, но оставалась сидеть на полу.

— Серёж… — он повернулся, и наши глаза встретились.

И вдруг в его взгляде я увидела глубокую боль. Он словно внезапно постарел лет на 20, осунулся.

— Это ты прости, — тихо сказала я, — не знаю, что на меня нашло. Я захотела этого.

Боль в его глазах сменилась растерянностью, а потом так же постепенно — неизбывной теплотой. Горячо прильнула к Серёжке и он обнял меня. Сердца бешено колотились в общем ритме.

И сейчас я, пожалуй, впервые за долгое время не почувствовала вины перед Стефаном. Наоборот — какую-то злую досаду, словно Учитель покусился на моё заветное. И он не посмеет отныне иронизировать над моей слабостью! Я живая женщина, я хочу мужской ласки, любви, тепла, которых не имею уже два года! Если до этого не обращала особого внимания на данную потребность тела, то сейчас ясно осознала, как изголодалась по ним. А Учитель лишь дразнил, удерживая, как сказала Анжелка, на «сексуальном поводке», распаляя фантазии и желания, но не давая даже надежды на их осуществление, дабы поддерживать во мне верность и преданность.

Я сейчас словно окинула новым взглядом всё происходящее, всю ситуацию, все нюансы наших со Стефаном взаимоотношений. Так и происходило всегда: он давал мне очередную порцию сладких мгновений, когда начинала ослабевать моя к нему привязка. Но дальше не заходил никогда и никогда не заводил речи об общении в реальности. Как бесплотный фантом, как иллюзия, существующая только в границах Школы. И тот поцелуй в гроте — так же ни что иное, как иллюзия, только более продвинутая.

Люблю ли я Стефана? Или просто хочу его? Смогла бы я, встретившись в реальности и утолив голод первого общения, остаться с ним рядом навсегда, как Аманда с Мишелем? Любовь ли это или банальное влечение, неутолённая страсть?

Меня на миг ужаснул тот факт, что я вообще размышляю на эту тему. То, что раньше сочла бы святотатством, сейчас холодной констатацией проносилось у меня в мозгу.

Разум находился в глубоком недоумении, а сердце пело… И выше всяких сил было разжать объятия, ощущение — что вернулась домой, в надежное и родное тепло.

Будто бы я уже не одну жизнь знаю этого человека и эти ощущения от его близости.

Показалось, что прошла вечность, прежде чем мы отстранились друг от друга. И поцеловались ещё раз — мягко, едва касаясь кончиками губ.

Я боролась с подступающими слезами и меня хватило лишь на растерянную улыбку.

— Лета, я…

— Тсс, — покачала головой, — потом, ладно?

Мне не хотелось разрушать эту хрупкую тишину, эту хрустальность момента какими бы то ни было словами, тяжеловесно грохочущими сейчас, как камни.

Я, мягко высвободившись, поднялась и ушла в комнату, механически, как робот, переоделась в домашний халатик. Меня слегка трясло, будто в лихорадке. Мысли о том, что же будет дальше, что теперь с нами будет, не переставая вертелись в голове. Такого со мной никогда ещё не происходило и чувств таких ни один мужчина не вызывал, потому новизна обрушившихся эмоций оглоушила и повергла в растерянность.

Спустя некоторое время, почти уняв дрожь, расслышала мягкое постукивание клавиш — Сергей вернулся к работе. Целеустремлённый…Есть у него идея — и он ей следует, несмотря на эмоциональные встряски. А у меня? Что у меня есть за душой? Какое занятие захватывает целиком и я отдаю ему большую часть времени? Чего стремлюсь достичь?