Элейн Каннингем - Маг-гончая

К собственному изумлению, Андрис узнал эльфийскую архитектуру. Исторические книги утверждали, что город был небольшим поселением разбойников и бандитов. До него не доходило даже намеков на существование эльфийских культур в этом регионе Халруаа.

Они проложили дорогу сквозь заброшенные улицы жутковато-притихшего города. Единственным звуком был стук их мачете, прорубавшихся сквозь заросли.

Квон Ли подошел к Андрису.

— Здесь должны быть живые мертвецы, — тихо заметил он. — Почему они не атакуют?

— Должны, — согласился Андрис. — Не знаю, чего они ждут. Возможно, охраняют что-то бывшее важным при жизни.

— То есть, если мы отступим, не потревожив это сокровище, они позволят нам уйти с миром?

Андрис послал разведчику ироничную улыбку.

— А ты как думаешь?

Квон Ли просто пожал плечами и вновь занес мачете.

Неожиданно они вырвались на простор огромной площади. Здесь строения остались почти нетронуты временем, в центре, в большом бассейне, все еще бурлил фонтан. Андрис заметил, что вода в нем отдает болотом.

Он достал сосуд с порошком и факел, зажег его, потом зубами откупорил сосуд. Остальные последовали его примеру.

— Теперь что? — прошептал Яго.

— Ждем, — просто ответил Андрис.

Ждать пришлось недолго. Хруст костей и вонь гниющего мяса предупредили об атаке. Скелеты, частью голые, частью полуприкрытые останками плоти, выбежали из окружавших площадь зданий, сжимая в кулаках бесценное эльфийское оружие. Андрис отметил, что среди нежити самих эльфов похоже нет. Только люди. Кости некоторых были хрупкими, иссушенными временем, другие видимо погибли не так давно. Вот, значит, какая судьба ожидала желавших разграбить сокровища города. Но где же эльфы?

Над этим придется раздумывать позже. Люди пошвыряли раскрытые сосуды в бассейн, следом факелы. И, развернувшись, понеслись прочь.

Нырнув обратно в густую поросль, они откатились подальше, прижав ладони к ушам.

Оглушительный грохот прокатился по устланным лианами улицам, словно вой взлетающего дракона. Следом пошла вторая волна, облако жгучего жара и удушающего черного дыма.

Спустя несколько минут они вернулись на площадь. Некоторые обожженные кости еще шевелились, но почти все мертвецы были окончательно уничтожены взрывом. Клочья вонючего пара и дыма поднимались из бассейна. Кристаллические строения все еще стояли, но несколько дверей взрыв опрокинул внутрь зданий.

В одном из дверных проемов Андрис заметил слабое зеленоватое сияние. Осторожно войдя внутрь, он очутился в разрушенном храме. На алтаре разместился небольшой, в половину человеческой головы, шар, пульсировавший светом и могуществом. Андрис чувствовал его притяжение, но в нем была скорее тоска и печаль, чем голод.

— Девять проклятых кругов, что это за штука? — Уолтер, отбросив соломенные волосы со лба, уставился на светящуюся сферу.

— Не знаю точно, — наконец ответил Андрис, — Но думаю, именно она пробуждает нежить. Видишь, как они собираются здесь? Шару нужна магия, и живые мертвецы толпятся вокруг как пчелы, кормящие нектаром королеву.

Он осторожно поднял кристалл, и положил его в рюкзак.

Синие глаза северянина сузились.

— Мы потащим его с собой? Все твари в окрестностях сбегутся следом!

— Значит обратный путь будет нескучным, — спокойно ответил Андрис. — Но это единственный способ исполнить задуманное нами. Килмару никогда не будет полностью свободно от нежити — да и нет нигде болот, которые могли бы этим похвастаться — но те, что останутся, не будут охотиться за магией.

Рослый северянин скрестил руки на груди.

— Мне кажется, ты только перемещаешь проблему а не решаешь ее.

— Уж конечно в Халруаа найдется чародей, способный развеять или удержать силу шара, — парировал Андрис. — Мы здесь чтобы избавиться от вещи, заставлявшей мертвецов питаться магией. Только так мы обезопасим окрестные фермы и воды. Только тогда ты сможешь вернуться на родину, — добавил он для большей убедительности. Уолтер пожал плечами.

— Тогда пора возвращаться.

Андрис отметил, что никто не подумал предложить остаться, обследовать и разграбить эльфийский город. Всем хотелось побыстрее убраться из Килмару.

Поздно ночью, усталые но живые, они пошатываясь вернулись в тренировочный лагерь. Кива и ее вемик ожидали их. Гончая с большим удовлетворением выслушала отчет Андриса, а когда джордайн вручил ей зеленую сферу, в ее глазах цвета янтаря полыхнуло жаркое пламя.

У Андриса появились первые подозрения. Объявленная гончей цель их миссии — уничтожение угрозы нежити — не казалась ему истинной причиной.

Кива отправила всех отдыхать, но Андриса пригласила в свои покои, предложила ему вина и засыпала вопросами. Сражение интересовало ее вплоть до мельчайших деталей. Она предлагала на его рассмотрение иные ситуации, схожие с уже испытанными и спрашивая, как джордайн действовал бы тогда.

Несмотря на усталость, Андрис не возражал. С дней в Колледже и долгих дискуссий с Маттео он не встречал никого, кто разделял бы его страсть к тактике и стратегии.

Однако сомнения, зародившись однажды, прорастают. Он изучал мягко сияющий шар, который Кива держала в объятиях словно любимую кошку.

— Наша победа тебя, кажется, мало волнует. Чего ты хочешь на самом деле? Что теперь?

Она улыбнулась.

— Ты умен, Андрис. Думаю, не стоит говорить, что Килмару было всего лишь проверкой.

Изможденный джордайн устало хмыкнул.

— Этак ты скажешь, что поединок с красным драконом — просто тренировка. Наверное, ответ мне не понравится но все же — к чему же готовило нас Килмару?

Прежде чем ответить, Кива плеснула ему еще вина.

— Что тебе известно о болоте Ахлаура?

Джордайн поперхнулся, закашлялся и резко отложил чашу.

— Древнее болото с относительно новым именем. В прошлом, оно называлось болото Халагара, а переименовано было в честь Ахлаура, печально известного некроманта, вроде бы построившего там башню. Болото медленно растет, на сотню-другую футов или около того в год. Никто не знает, почему, и из чародеев отправившихся туда на поиски ответа никто не вернулся.

— Чародеев, — подчеркнула она. — Твои люди управятся лучше.

Андрис задумался.

— Мы направились в Килмару имея цель. Я не рискну их жизнями снова, не будучи уверен, что это во имя благородного предназначения.

Эльфийка застыла на какое-то время неподвижно, будто ведя беззвучный спор. Потом резко поднялась, держа в ладонях светящийся шар. Занеся его над головой, она начала песню.

Еще никогда Андрис не слышал ничего подобного этой эльфийской песне. Называть ее музыкой будет унизительно — скорее он назовет лучшее вино испорченным виноградным соком! Песня Кивы была магией, звездами и ветром, всеми чувствами которые он испытывал или представлял когда-либо. Пронзительный погребальный плач переплетался в ней с безумием боевого клича и сладостью первого поцелуя.