Ольга Громыко - Верховная Ведьма

— Д-да…

— Ну гляди. — Келла сильным рывком заставила корсет ужаться еще на два пальца. — Так пойдет?

Я прохрипела что-то одобрительное. Низ платья мне нравился, даже очень — пышный ворох юбок с расшитыми жемчугом оборками, верх тоже вполне устраивал по причине его практического отсутствия — платье кончалось на уровне подмышек, во избежание конфуза цепляясь за шею тоненьким серебряным шнурком. Но вот середина…

Келла глянула в зеркало, добросовестно отражающее все переливы моего лица, и поспешно расслабила шнуровку. Я наконец-то смогла вздохнуть.

На окошко облокотилась нетерпеливо слоняющаяся по двору Орсана:

— Ну скоро вы там? Нам же еще прическу делать!

— Успеете, до церемонии осталось больше трех часов.

Я закатила глаза и тихо застонала. Всего три часа!

Келла мстительно дернула за корсетные шнуры, заставив меня подавиться очередной порцией стенаний по поводу безвременно загубленной жизни.

— А где Ролар с Ороеном? — поинтересовалась травница у Орсаны.

— Пытаются запихать Лёна в черный костюм. Он утверждает, что выглядит в нем как горбатый упырь.

— Ну пусть наденет второй, светлый!

— На него кто-то нечаянно сел, и он мятый!

— Так сбегай за Криной — она сейчас на поляне, накрывает столы, — и попроси ее отгладить!

— Ладно. — Орсана исчезла, и ее место заняла Велька. Вернее, какой-то жуткий веник.

— Ну как тебе?

— Что? — не поняла я.

— Твой букет. Как ты и хотела, тринадцать роз и побольше папоротника!

— Но я же не имела в виду, что его должно быть больше, чем роз! И что это за унылая камышина в центре? Я просила букет, а не болотную кочку!

— Вот так всегда, стараешься-стараешься… — обиделась Велька, испаряясь вместе с веником.

По идее подружки невесты и друзья жениха должны были обеспечивать моральную поддержку вышеупомянутых, но в Догеве царила такая суматоха, что усидеть на месте они просто не могли, мечась от одного дома к другому и еще больше нагнетая обстановку. А поскольку Келла опрометчиво взяла на себя роль главного распорядителя торжеств, ей с раннего утра не давали ни минуты покоя. В течение последующих десяти минут выяснилось, что: уже наряженная Смолка тихонечко удалилась в кустики и сорвала с себя все ленты, до которых дотянулась (а дотягивалась она везде), и нет ли у Келлы запасных лент, потому что эти мы получим в лучшем случае завтра утром; что с запертого на висячий замок склада таинственным образом испарилась бочка вина, зато конденсировались трое гномов в непотребном состоянии, что свадебный торт немножко просел с левой стороны — добавить крема или повернуть к гостям правой; что на границе пойман очередной подозрительный субъект с плетенкой чеснока, утверждающий, что это подарок невесте, а жениху он кое-что вручит лично, что маги задерживаются, а драконы, наоборот, уже прибыли и от нечего делать гоняют по площади какого-то упитанного типа в рыцарских доспехах, который, красуясь перед дамами, ляпнул, что знает девять способов усекновения «подобных гадов» голыми руками и еще семнадцать при помощи подручных средств, но пока что-то ни одного не вспомнил; где можно взять еще парочку ваз и у кого ключи от погреба с копченьями.

Потом появился Кайел и умирающим голосом поинтересовался у Келлы, не осмотрит ли она выскочивший у него на носу чирей, подозрительно напоминающий моровую язву.

Вампирша зарычала. Я на всякий случай втянула голову в плечи, но травница всего лишь запустила в хронический источник инфекции подвернувшейся под руку щеткой.

Под окном снова нарисовалась Орсана:

— Ну вы еще долго?!

— Долго!!! — рявкнула Келла, как раз обнаружившая, что пропустила одну петельку. Травница начала так раздраженно расшнуровывать корсет, что я почувствовала себя одинокой сосной во время урагана. — Крину нашли?

— Нет, но я одолжила у кого-то утюг и погладила сама! У кого — не помню, так что я просто оставила его на видном месте.

— А что жених?

— По его словам — как горбатый упырь в светлом костюме…

За обладание окном завязалась небольшая драка. Победил Вал:

— Цыпа, я тут тебе подарочек припер! Забери от меня эту гадость, а то в руках держать противно!

Келла рассеянно бросила взгляд на огромную корзину цветов, довольно странно смотревшуюся в волосатых лапищах тролля:

— Неси прямо на стол, там как раз возле молодых пустое местечко. И скажи девочкам, чтобы не спешили расставлять закуски, сейчас я закончу с нашей ведьмой на выданье и приду сама!

— А может, все-таки не надо меня никуда выдавать? — безнадежно проскулила я, предпочитая, чтобы со мной закончили раз и навсегда. — Х-хэээ…

— Еще потуже? — ехидно осведомилась травница.

— Не-э-эт, — еле выдавила я, расставаясь с мечтой об осиной талии. Мне же еще есть куда-то придется!

Меня наконец упаковали в корсет и натянули платье. Оно смотрелось как-то иначе, чем во время позавчерашней примерки, — видимо, потому что оказалось наизнанку. Вторая попытка тоже не увенчалась успехом — я изумленно уставилась на огромный бант посреди живота, а Келла — на мои эффектно выпирающие из декольте лопатки. Четвертой мы бы не пережили, но, к счастью, на сей раз все налезло, сошлось, застегнулось, расправилось и одернулось.

Орсана с Велькой накинулись на меня с алчностью стервятников, еле дождавшихся конца львиной трапезы. На полочку перед зеркалом вывалили кучу баночек с косметикой, заколок и искусственных цветочков, мне в руки сунули накрахмаленную фату и велели держать ее в расправленном состоянии, чтобы не потеряла форму.

Смена экзекуторов вызвала у меня новый всплеск стенательной активности:

— А ведь я еще так молода-а-а…

— Ты щэ сядь у окенца и поголоси, — насмешливо предложила Орсана, — по обряду положено, заодно и любопытных отпугивать будешь.

Я, не оборачиваясь, щелкнула пальцами. Окно заволокло белесой дымкой, прозрачной только изнутри. Любопытные разочарованно застонали и капитулировали.

— Положено накануне свадьбы, а не за два с половиной часа до ее начала, — возразила Велька, так дернув расческой спутавшуюся прядь на макушке, словно собиралась вырвать ее на память.

— Уже два?! Ы-ы-ы-ы…

— Накануне она и так наголосилась — будь здоров! Все догевские волки подвывали!

Две расчески, тянущие в разные стороны, вызывали просто неописуемые ощущения, я сжалась в комок и только попискивала.

— Между прочим, это ты предложила «напоследок» спеть песню «Если б раньше я знала, что так замужем плохо…» Под конец даже Крина рыдала!

— Учитывая, что перед «напоследком» была где-то раздобытая тобою бочка «Золотой виноградинки», я не удивлюсь, если завтра половина долины уйдет в монастырь!

Девичник, начавшийся как унылые проводы невесты на тот брачный свет, после вышеупомянутой бочки весьма оживился, и Орсану, а за ней и нас потянуло на песнопения. Учитывая, что голоса, в отличие от слуха, были у всех, исполняемые композиции вызвали живейший интерес соседей, то и дело предпринимавших попытки разогнать бесовский шабаш. Но стоило кому-то из них «дружелюбно» замолотить кулаком по двери, как за ней раздавалось многоголосое «ааааа!», дверь распахивалась и нарушителя беспорядка в несколько пар рук затаскивали в дом, клятвенно обещая разойтись, как только он выпьет с нами за здоровье «от цей гарной дивчины, яка останню нич мае свою незалэжнисть!». После чего Догева начинала сотрясаться еще интенсивнее. Переманить к себе всю долину не удалось только по одной причине — с противоположной ее стороны доносились не менее душераздирающие (и не более музыкальные) завывания в мужском исполнении…