Ирина Анненкова - Медные колокола

Он был благосклонен ко мне, этот Мир, признавая и уважая мои новые силы и навыки.

Он пока не бил с носка, давал время осмотреться, приспособиться, приладиться к нему, поворачиваясь то одной стороной, то другой, не наваливаясь, не норовя сокрушить.

Пока…

«Жизнь иногда выкидывает тако-о-ое! Нужно вовремя остановиться и подобрать». (Царевна Лягушка)»

«Границы рая и ада подвижны, но всегда проходят через нас». (Ежи Лец)

«Пойдешь собирать аир – ополосни руки отваром ивовой коры: аир и ива тянутся друг к другу.

Собирай аир под утро, пока солнце не взошло. В самую силу он входит на убывающей луне. Траву собирай, когда растение цветет, а коли нужен корень – подожди, пока цветы привянут.

Трава и корень аира вместе с ивовой корой возвращают молодость старикам, излечивают язвы и глазные болезни.

Если бросить корешок аира в воду, то уже через час она станет чистой, пей без опаски. Истолки корень в порошок – получишь лекарство для лечения почек, а также от кровоточивости десен. Выжми из него сок, налей в темную непрозрачную посуду – вылечишь и бельмо, и мутный глаз.

А сваришь подсушенный корешок в меду – и будут у тебя вкусные конфетки, помогающие к тому же и при простуде».

- Тётенька знахарка, а тетенька знахарка, проснись! Ну, проснись же, пожалуйста!

Мутный рассвет нехотя скользнул мне под веки. Накануне я самозабвенно проворочалась до вторых петухов, и теперь чувствовала себя разбитой и не отдохнувшей.

- Доброе утро, тетенька знахарка!

Ну, и чего же в этом утре такого доброго? И, кстати, кому это я тут в «тетеньки» сгодилась?! Я резко села на лавке, потрясла чугунно гудящей головой, затем сильно потерла лицо ладонями и только тогда смогла открыть глаза и оглядеться.

Серое невзрачное утро полностью соответствовало поговорке «прокукарекали, а там хоть не рассветай». Ванькина лавка была пуста, постель свёрнута, а с самого ее краю, бочком примостилась вчерашняя востроносая Гапка. Ага, вот и «племянница»!

- Доброе, доброе, - пробурчала я, стараясь звучать подружелюбнее. По-моему, не получилось. Гапка настороженно разглядывала меня, готовая в любой миг сорваться с места и выскочить из светелки. Мне стало стыдно. Я выдавила из себя подобие улыбки и попыталась завязать разговор:

- А что, все уже поднялись?

- Поднялись, тетенька знахарка, - охотно закивала девчушка. - Только тетенька Ведана не велела тебя будить.

- А что ж тогда разбудила? – я ухмыльнулась, потягиваясь.

- Но так уже велела, - она осторожно хихикнула. - Это ж прежде не велела! А потом и говорит: «Пойди, мол, Гапка, и разбуди знахарочку. Пусть, мол, изволит к завтраку спуститься».

О как! «Изволит»! Ничего себе.

Подобные церемонии мне были непривычны. Не могу сказать, что в деревнях окрест Черного Леса ко мне относились неуважительно - для сведения счетов с надоевшей жизнью можно легко подыскать более быстрый и безболезненный способ, нежели поссориться с ведьмой, пусть даже и «своей». Но и разводить особый политес никому в голову не приходило. Всё было запросто: «Веславушка, не откажи глянуть Леську, второй день, паршивец, что-то не встает с лавки после того, как его суседский бычок боднул, ленится должно быть!», «Слав, коза стала плохо доиться, может, травок каких дашь?», «Славочка, Мурку собаки порвали, вылечи!», «Славка, пошепчи на снасти, а я тебе рыбки с улова принесу». Здесь же, всего в трех дневных переходах от дома, я вдруг сразу стала «госпожой знахаркой», почётной гостьей. Да ещё и в «тётеньки» угодила!

Пока я натягивала штаны и сапоги, Гапка молча таращилась на меня круглыми сорочьими глазами. Подхватив дорожную сумку, я уже направилась к двери, когда птичья лапка несмело, но цепко ухватила меня за рукав.

- Тётенька знахарка, а ты можешь для меня зелье сварить?

Я изумленно обернулась.

- Какое такое зелье?

- Настоящее. Волшебное.

Я прищурилась:

- Поясни.

Девчушка немного помялась, изучая грязный узор на моих сапогах и деревянные разводы на дощатом полу, затем собралась с духом и выпалила:

- Ну, такое, приворотное!

Я где стояла, там и села. Хорошо, не мимо лавки. На вид Гапке было лет девять-десять, никак не больше.

- Тринадцать, - еле слышно прошелестела она в ответ на мой вопрос.

Понятненько. Заиграли, значит, в худеньком теле соки, забродили вешние силы, растревожил их, растормошил капельник {6} 6 Капельник – первый весенний месяц -обманщик.

Я с сожалением покачала головой. Приготовить приворотное зелье невелика наука – любой парень примчится со всех ног, не разбирая дороги. Да только нет ничего хорошего в такой, с позволения сказать, «любви». Всю дрянь, в человеке до того прячущуюся, это колдовство откопает, поднимет из самых глубин его естества, выплеснет наружу: ты меня хотела? Так вот, любуйся, бери! Видели, дескать, глазки, что покупали, теперь ешьте, пока не повылазите! Сколько девок, выпросив у колдуна заветного зелья, потом приходило опять, в ноги кидалось: забери, отсуши, не люб он мне такой! А может, не прикоснись к парню (или к девке, мужики – они ведь тоже горазды на наговорные травки уповать) приворотная волшба, и прожил бы он (или она!), до самой смерти, так и не узнав самых темных сторон своей души.

- Не могу, милая. Нет у меня с собой трав приворотных.

По Гапкиным бледным щекам покатились слезы. Мне стало искренне жаль худенькую некрасивую девчушку.

- Не переживай. У тебя всё ещё образуется, - я обняла ее за плечи, стараясь утешить. – Ты его сильно любишь?

Она кивнула и всхлипнула:

- Он красивый, умный, добрый, всё умеет, всё знает, его все любят, и я люблю-ю-ю! У-у-у!

Ну, таких, положим, не бывает. По крайней мере, живых. Подобная характеристика больше похожа на надпись на могильном камне. Дескать, жил - не тужил, по земле героем ходил, память тебе вечная, мил человек! Бедняжка Гапка. Выбрала, поди, себе какого-нибудь «первого парня на деревне», как это и бывает с такими, как она. А он, ясное дело, и не смотрит в сторону сироты-дурнушки.

- Он хоть кто?

Несчастная Гапка ещё ниже наклонила голову, помолчала немного, а потом еле слышно прошептала:

- Рут.

Я оторопела.

- Рут? Хозяйский сын?!

Девчонка мелко закивала, а потом уткнулась мне в ключицу и сладко заревела. Я перевела дыхание и попыталась отстраниться.

- А ну-ка, успокойся. Давай, давай, заканчивай рыдать!

Вместо этого Гапка поудобнее устроилась на моем плече и завелась уже всерьёз. Она хлюпала, подвывала, бодала меня узеньким лобиком и, похоже, прекращать не собиралась. Я решительно отцепила от себя ее пальцы и отодвинулась. Девчонка притихла, вытирая мокрые щеки рукавами.

- Позволь, - строго спросила я, - а как же Зарёна? У твоего «любимого» вроде жена имеется, вот, сына ему родила, помнишь?