Ирина Анненкова - Медные колокола

Следующим волонтером был Степка. Сообразив, что у самой поверхности земли туман из густого киселя превращается в легкую дымку, он решил идти перед нами и нащупывать дорогу. Идея выглядела сомнительной, но, тем не менее, она сработала и позволила Дару, интенсивно и разнообразно колдовавшему уже довольно долго, перестать раздвигать мутную завесу и немного отдохнуть. Я скрутила между собой сухие плети стлаников со смолистыми ветвями изредка попадавшегося на нашем пути горного можжевельника и сделала нам с Ваняткой по факелу – обычному, не магическому. Вскоре я отдала свой факел благодарно улыбнувшемуся Дару, а сама принялась обдирать все подходящие растения: обычный огонь, как выяснилось, тоже неплохо разгонял этот туман, да к тому же подпитывал силы нашего огненного мага. Так мы и шли: Степка, на всякий случай прикрытый отдельным защитным контуром, за ним Ванька, держащий в каждой руке по факелу, потом я с Горынычем на плече и Тинка, на седле которой уже красовалась солидная охапка лозин и можжевеловых лап про запас, а за нами Дар, с довольным видом посматривающий на пылающие ветви, и невозмутимый Пилигрим.

Наконец спуск закончился, чего нельзя было сказать о тумане, успевшем стать из в общем-то заурядного природного явления нашим личным недругом. Впрочем, внизу молочное марево стало пожиже, и мы смогли разглядеть, что на сотню локтей вокруг нас лежала безжизненная каменистая пустошь. Ни густых зарослей кустарника, ни могучих деревьев, возносивших свои кроны на добрый десяток саженей, ни молодого подроста, плотной стеной заслоняющего нам путь, ни пробивающихся сквозь прошлогодний опад острых травинок, ни первоцветов, - словом, здесь мы не увидели ничего того, чем встречали нас другие долины. Только редкие высохшие стебли прошлогоднего бурьяна беззвучно покачивались вокруг. Не было слышно ни птицы, ни зверька – совсем как в тех местах, по которым прошлось своей косой убийственное заклинание зловещего черного мага.

Зато мы вскоре вышли на некоторое подобие дороги. Мелкие розоватые камешки складывались в довольно широкую тропу, пробивавшуюся между беспорядочно громоздящихся серых гранитных валунов. Поехав по ней, мы вскоре убедились, что нам по пути: тропинка, хоть и виляла между камней, упорно стремилась на север, через долину.

Степка, которому очень понравилась роль первопроходца, а также уважение, оному первопроходцу оказываемое, решительно отказался забираться к Тинке на спину и, хотя быстро улучшавшаяся видимость и рельеф местности позволяли нам обходиться без особых жертв с его стороны, продолжал бежать в дюжине локтей впереди нас, бдительно заглядывая за каждый мало-мальски серьёзный булыжник. Если же дорога ныряла за обломок скалы или груду валунов, то кот, воинственно распушив свой роскошный хвост, беззвучно подбегал к препятствию и осторожно заглядывал за поворот – пасся неприятеля!

К темно-серой гранитной глыбе, заставившей розовую тропинку вильнуть вправо, Степка подкрался с привычной уже осторожностью, высунул из-за камня свою остроухую мордочку и тут же отпрянул назад, гордым соколом взлетев ко мне на руки. А навстречу нам из-за поворота вышел крупный рыжий лис.

В слишком пышной и густой для этого времени года шубе…

Необычный зверь окинул внимательным взглядом нашу застывшую на месте компанию, укоризненно зыркнул на кота, норовившего храбро занять местечко повыше – у меня на голове, а затем спокойно и уверенно шагнул к нам, не обращая ни малейшего внимания на охранный контур, который накануне так успешно сдержал атаку зубастых тварей, погнавшихся за Горынычем.

На всякий случай я вскинула руку, приготовившись отражать возможное нападение, и одновременно обернулась к Дару, успев подивиться тому, как быстро формируется привычка к тому, что рядом есть кто-то, кто сильнее, чем ты, умнее, чем ты, и вообще готов сам всё за всех решать. К моему изумлению, на лице чародея не было ни беспокойства, ни мрачной готовности к схватке. Напротив, он горящими глазами смотрел на грациозного хищника, который бесстрашно приблизился к нам и уселся на розовую дорогу, аккуратно обернув хвостом лапки в белых «носочках».

- Не бойся, это кицунэ, - восхищенно прошептал Дар, не отводя от лиса глаз.

- А кто это такой? – так же шепотом спросила я, опуская руку и разглядывая красивого зверя.

- Оборотень-лис. Встретить кицунэ считается большой удачей. Они не причиняют людям вреда. Напротив, бывает, что кицунэ выводят заблудившихся путников из чащ и болот. Такой лис ходит со слюдяным фонариком, в котором горит свеча, и показывает путь. Правда, к кому попало на помощь кицунэ не придет. Если его ненароком обидеть или просто чем-то ему не понравиться – нипочём не покажется! Их стараются задобрить. Опытные путешественники, оказавшись в незнакомой местности, специально оставляют для лис-оборотней угощение, чтобы в случае нужды для них бы зажегся маленький слюдяной фонарик. Считается, что если кицунэ взял предложенную еду, то он уже никогда не оставит без помощи накормившего его человека. А ещё на них не действует никакая магия – видела, как он легко прошел сквозь моё заклинание? А оно, поверь мне, никуда не делось и ничуть не слабее, чем прежде!

- Ты знаешь, по-моему, именно этот лис показал нам брод через Пиляйку, когда мы не могли через нее перебраться. Хотя я и не оставляла для него угощения на пенечке, - задумчиво сказала я, твердо уверенная, что вижу зверя не в первый раз. – Кстати, а почему он сейчас вышел к нам, как ты думаешь?

- А вот мы его и спросим, - ответил Дар, а затем осторожно, будто боясь спугнуть необычного хищника, спешился и отвесил лису церемонный поклон. Зверь удовлетворенно кивнул, встал, оскалил длинные узкие клыки и вдруг стремительно завертелся на месте. От шкуры кицунэ начали отрываться золотистые искры, которых становилось всё больше и больше, пока они плотным сияющим коконом не облепили его с ног до головы. Постепенно вращение начало замедляться, сияние кокона померкло, и перед нами медленно распрямился невысокий рыжеватый мужчина неопределенных лет, одетый в бурый кожаный костюм и высокие сапоги. Он вежливо поклонился в ответ, потом обеими ла…руками устало потер лицо и сказал:

- Дальше идти нельзя. Впереди - смерть.

- Я уже боялся, что мне вас не догнать.

Оборотень по имени Радош сидел на гладком валуне и жадно откусывал от здоровенного ломтя хлеба с салом, запивая еду холодным травяным настоем из походной сулеи. Было видно, что он очень голоден. Жалостливый Ванятка покопался в своем заплечном мешке и, выудив оттуда большой сухарь, завернутый в тряпочку, протянул его мужчине. Тот благодарно кивнул и с громким хрустом отхватил изрядный кус (оставалось надеяться, что хрустнул сухарь, а не зубы).