Брайан Толуэлл - Конан и раб змеиной королевы

После бегства из дома Фабриция Конан и его друзья вернулись в тайный храм Асуры и собрались в уже знакомом чертоге, где, неведомый им, спрятался за светильником «жучок» Боба Рэнквиста…

– …У-у-уф! – устало выдохнул толстяк Публио, опускаясь на скамью. – Насилу удрали!

– Воистину Пресветлый Митра сохранил нас, – согласился генерал Паллантид.

– Не Митра, а этот пришелец в маске, – поправил его Конан. – Приходится признать, что он спас нам жизнь. Хотел бы я знать, зачем?

– А еще интереснее узнать, как он проведал про наше убежище, – заметил генерал Просперо.

– Одно из двух: колдовство или предательство. И скорее предательство, чем колдовство.

– Надеюсь, государь, ты не думаешь, что кто-то из нас ведет двойную игру?! – насупился Публио.

– В присутствующих здесь я уверен, как в самом себе, – ответил Конан.

– Тогда, может быть, Фабриций? – предположила Зенобия.

После некоторого молчания Конан сказал:

– Боюсь, мы этого уже не узнаем. Ясно одно: мы разбиты. Джейк выиграл. Если меня предал старый Фабриций, тогда уж я не знаю, кому еще можно доверять!

– Не ожидал услышать от тебя таких слов, государь, – с упреком молвил Просперо.

– Вы спорите не о том! – неожиданно вскричал Хадрат, и вес поразились силе и какой-то мрачной торжественности его голоса. – Вы спорите о суетном, в то время как судьбы Мира висят на волоске! Вспомните, что сказал Тот-Амон!

Конан поморщился, как бывало не раз, когда он сталкивался с выходящим за грань понимания.

– Еще нужно доказать, что это был Тот-Амон. Ты прекрасно знаешь, жрец, как выглядит Тот-Амон. Между ним и тем зингарцем общего не больше, чем между мной и пиктом.

– Пусть внешность не обманывает тебя. Истинный маг в силах изменить внешность, если захочет, – уверенно сказал Хадрат. – Это был Тот-Амон. И он правду тебе сказал. Ужас отныне царствует на юге… Тхутмертари захватила власть в Стигии и готовится утопить в крови весь Мир…

Зачарованные страшными словами, все глядели на асурита. Конан крепко стукнул кулаком по столу.

– Постой, жрец! А ты-то откуда знаешь? Хадрат тяжело вздохнул и с болью в голосе произнес:

– Знаю. Я жрец, как ты верно заметил. Посвященный жрец Асуры, бога древнего и мудрого. Чувства мои не такие, как у не обученного премудростям Асуры человека. Вот уже несколько дней я ощущаю эманации ужаса в магическом эфире, и с юга идут они…

– Так вот почему ты такой грустный! – всплеснула руками Зенобия.

– Да. Я чувствую; нечто страшное происходит там. Настолько страшное, что магический эфир бурлит и злое ведовство прогоняет прочь волшебство доброе… Что-то настолько страшное происходит там, на юге, что отзвуки того злого ведовства доходят до самой Тарантии… Тысячи душ стонут в жутких муках, прежде чем сгинуть в объятиях демонов… Такого не было никогда…

– Говори толком, жрец! – велел киммериец. – Хватит нас стращать. Что ты чувствуешь? И почему молчал до сих пор?

– Я уже сказал, что чувствую, – покачал головой Хадрат. – А молчал потому, что не хотел пугать вас понапрасну. Но теперь, после визита Тот-Амона, мои ощущения, увы, подтвердились. Поймите вы, больше не нужно чувств, чтобы понять, что происходит! Подумай головой, государь! Великий черный маг Тот-Амон появляется в Гарантии в чужом обличье. Не для того, чтобы убить тебя, а лишь затем, чтобы поведать тебе ужасную новость. Он молил тебя вступиться за Мир! А ты убил его, не выслушав!

– И не жалею о том, – буркнул Конан. – Давно нужно было это сделать. Мало кто заслужил смерть так, как Тот-Амон.

– Хорошо. Не об этом речь. Подумай, что могло заставить спесивого чародея поступить так, как он поступил. Обрати также внимание; волшебный перстень владыки Черного Круга, символ его власти, был с ним – и что же? А то, – Хадрат выразительно посмотрел в глаза Конану, – что я готов биться об заклад: Тот-Амон искал у тебя защиты. Воистину невозможно представить, какой ужас он должен был пережить, чтобы искать защиты у тебя?

– Значит, Хадрат, ты полагаешь, что Тот-Амон правду сказал? – проговорила Зенобия. – И что это значит для нас? Тхутмертари – это кто?

Конан ответил ей:

– Тхутмертари – это мерзость Сета, облаченная в плоть девушки ослепительной красоты. Мятежная принцесса и одновременно могучая черная волшебница. Она дочь Ментуфера, короля Стигии, и женщины-змеи. Мне это чародей Пелиас рассказал…

– О Митра! – в ужасе вскрикнула Зенобия.

– Да, это так!… Мне приходилось встречаться с ней. И тебе, Просперо. – Генерал подавленно кивнул, и Конан продолжал: – Вместе с ней я воевал против карлика Тезиаса. Она не раз спасала мне жизнь, а я спасал ее жизнь. В конце концов Тхутмертари предала меня, подло убила нашего друга Пелиаса, а сама скрылась. Было это в Кеми недели три тому назад, а может, и месяц. Всего лишь месяц! С тех пор я ничего не ведал о ней… Тогда, в Кеми, Тот-Амон едва не прикончил меня. А вот поди ж ты, когда приспичило, сам прибежал искать защиты, змееныш Сета!

Конан громко хмыкнул и качнул гривастой головой, словно силясь прогнать наваждение.

– Тхутмертари не скрывала от нас своих целей, – заметил Просперо. – Ей нужна была власть над миром, но сперва она хотела стать королевой-жрицей Стигии. Мы полагали ее мечты пустыми грезами. Мало ли что напричудится свихнувшейся змеепоклоннице…

– Тот-Амона следует понимать так: что ей удалось достичь своей первой цели, – произнес Хадрат. – Значит, и его слова: «Она собирается утопить Мир в крови» – не преувеличение. Боюсь сказать, но мы имеем дело с опасностью куда более страшной, нежели угроза Ксальтотуна или Тезиаса! С самой ужасной опасностью, какая только может угрожать миру людей!

Гнетущее молчание воцарилось в чертоге асурского храма. Божественно прекрасное и отмеченное печатью бесконечной злобы лицо стигийской волшебницы стояло перед мысленным взором Конана. В мозгу его мгновенно пронеслись все эпизоды его общения с Тхутмертари: внезапное появление ее в шатре на границе Аквилонии и Немедии; совместный поход к Замку Синих Монахов, магический поединок Тхутмертари с Тезиасом и ее поражение, новое появление принцессы в Стране Небесного Народа, где она спасла Конана и Пелиаса от развоплощения, скитания по Преисподним Мирам, схватки с демонами и, наконец, предательство в Кеми… И, конечно, позор колдовского озера, где Тхутмертари без труда совратила его, а он, Конан, легко поддался… Под любящим взглядом Зенобии он невольно покраснел. Как же мог он изменить любимой Зенобии с этой змеей!

Супруга взяла его руки в свои, поднесла к губам и нежно поцеловала. Конану стало невыразимо стыдно за все, что происходило в Мире в последнее время. За все! Подсознательно он чувствовал, что каким-то необъяснимым образом приложил руку ко всем ужасам, творящимся ныне. Не по злой воле, нет, – по недомыслию. Коварные боги давно давали понять ему, что он виновен. В чем, неизвестно, но виновен. И может быть, именно поэтому все его попытки одолеть Джейка заканчивались провалом? Наверное, боги полагают, что вина Конана слишком велика, чтобы можно было позволить ему хотя бы маленький успех. Может быть, поэтому дела свергнутого короля в Тарантии идут все хуже и хуже, и, если бы не пришелец, сегодня ему, Конану, его друзьям и соратникам пришел бы конец. Что же это значит? А это значит, что боги как бы подталкивают его: ты сначала исправь свою вину, Конан-киммериец, а лишь затем мы позволим тебе вырвать твою страну из-под гнета захватчиков. Очевидно, они считают дела в Стигии и вокруг нее поважнее дел в Аквилонии. Нет, не привык вольнолюбивый Конан идти на поводу желаний властительных богов! Но теперь, когда желания эти совпали с его интуицией, с последними событиями, странными на первый взгляд доводами Хадрата и с собственными его умозаключениями, Конан уже не мог поступить иначе. Чувствуя свою вину, он также чувствовал себя обязанным исправить ее. И если для этого нужно спасти Мир, он, Конан, его спасет!…