Брайан Толуэлл - Конан и амулет небесного народа

Приговор был вынесен. Тот-Амон сложил руки на груди и низко поклонился идолу; его примеру последовали остальные жрецы. Теперь, когда официальная церемония была завершена, Тот-Амон обратился к приговоренной; мстительная и торжествующая улыбка змеилась по его тонким губам.

– Ну вот и все, прекрасная Тхутмертари! Считанные мгновения отделяют тебя от царства нашего Вечного Отца. Хочешь ли ты что-нибудь сказать на прощание? Желаешь ли подать апелляцию? Или, может быть, мечтаешь предстать перед судом короля, прекрасная Тхутмертари?

Приговоренная отрешенно покачала головой. Назвать ее "прекрасной" было настоящим издевательством; перед Тот-Амоном на коленях стояла самая безобразная старуха, какую только можно себе представить. Жалкий пучок волос напоминал о верблюжьей колючке. Высохшая, дряблая кожа, покрытая трещинами и порезами, точно потрескавшаяся соляная пустыня. Огромные запавшие глаза, когда-то ясно-синие, а теперь цвета мутной болотной жижи. И еще у приговоренной не было левой руки.

– Итак, ты отказываешься от прав, полагающихся тебе по закону, – усмехнулся Тот-Амон. – Что ж, разумно! К чему тянуть время? Все мы знаем: твоих злодеяний хватило бы, чтобы тебя, прекрасная принцесса, приговорили к самой лютой казни в любой стране подлунного мира. Разве кто отказался бы от великой чести прикончить знаменитую принцессу Тхутмертари?! В Немедии и Аквилонии тебе бы просто отсекли голову, в Аргосе, Зингаре и Офире тебя бы повесили, в Ванахейме и Асгарде бросили бы в ледяной пустыне, чтобы ты превратилась в статую из льда, в Шеме тебя насадили бы на кол, а гордые туранцы и дикие степняки из Гиркании разорвали бы тебя лошадьми. В Меру, Кхитае, Кусане и Камбии с тебя живьем содрали бы кожу. Что до Вендии и более отдаленных стран, я не поверю, чтобы ты не наследила и там; отправь я тебя вендийцам, они наверняка порадовали бы нас какой-нибудь экзотической восточной казнью. Кушиты бросили бы тебя львам, и если львы после такой трапезы не падут от несварения желудка, я преклонюсь перед ними. Да что кушиты? Наш добрый король Ктесфон отдал бы полцарства, чтобы собственноручно прирезать свою старшую сестру! Увы, я не доставлю ему такого удовольствия. Я человек чести, – Тот-Амон широко ухмыльнулся, распахнув два ряда сильных белоснежных зубов, и всем сразу стало ясно, о какой чести он говорит. – Ты умрешь так, как подобает умирать человеку, свершившему великие деяния. Мне искренне жаль расставаться с тобой, поверь, прекрасная Тхутмертари! Но такова Судьба, такова воля Отца Сета. Пойдем же!

Тяжелые цепи пронзительно зазвенели, когда Тхутмертари, конвоируемая бритоголовыми жрецами, двинулась за Тот-Амоном. Откуда только берутся силы? Ведь, казалось, все боги отступились от нее. Где был Отец Сет, когда гнусный карлик Тезиас, опеленав ее своей неведомой магией, заставил лететь тысячи миль, точно стрелу, выпущенную из лука?! "На юг! В Стигию! К Тот-Амону", – пронзительно кричал карлик ей вослед, и летела она, не в силах даже закрыть глаза, от самого Замка Синих Монахов до черного Кеми. Ее былая ослепительная и зловещая красота, ее могучая волшебная сила остались в прошлом; перед ошеломленным Тот-Амоном предстала вот эта уродливая, обессиленная старуха. Точно комета, пала она прямо в руки верховного жреца. Недолго дивившись внезапному возвращению мятежной принцессы, Тот-Амон созвал суд жрецов. Он прав, с ее стороны было бы безумием ожидать иного решения. В мире людей у нее были одни враги. "Но ты-то, Отец Сет, ты, кому я служила верой и правдой, в чью славу приносила тысячи жертв, почему ты меня оставил?"

Темные коридоры сужались и расширялись вновь, точно кишки доисторического чудовища. Тхутмертари могла бы путешествовать по катакомбам Великой Пирамиды с завязанными глазами. Принцессе, отдавшей себя Богу-Змею, ведомы были все закоулки его тайного храма. Так считала она. Как оказалось, она заблуждалась. Там, где глаза Тхутмертари видели лишь ровную, отполированную тысячелетиями поверхность, рука Тот-Амона нащупала рычаг. Стена бесшумно отодвинулась, обнажив черноту гигантского чертога. Словно угадав ее мысли, Тот-Амон сказал:

– Что, не бывала здесь? Тебя это удивляет? Но я, как верховный жрец, обязан знать каждый закоулок Великой Пирамиды. Входи же, прекрасная Тхутмертари!

Легко подтолкнув принцессу, Тот-Амон двинулся за ней следом. Остальные жрецы в чертог ступить не осмелились.

– Это место для избранных, – пояснил Тот-Амон, когда он и приговоренная остались наедине, – Оно называется Склеп Принцев.

Тхутмертари вздрогнула. Ее глаза постепенно привыкали к едва заметному свечению, наполнявшему колоссальных размеров помещение. Высокий свод, теряющийся во мраке, поддерживали бесчисленные узкие колонны в форме изготовившихся к нападению кобр. К большинству колонн золотыми цепями были прикованы скелеты – по одному к каждой колонне. Оскалившиеся черепа светились мерцающим фосфоресцирующим светом; он-то и позволял видеть далеко вперед. Там, впереди, где кости, прикованные к колоннам, уже частично рассыпались в прах, Тхутмертари приметила скелеты, своими очертаниями не похожие на человеческие. Скорее, они могли принадлежать огромным человекоподобным ящерам.

– Правильно, – отметил Тот-Амон. – Склеп Принцев столь же древен, как и сама Великая Пирамида. Еще праисторические люди-змеи, уроженцы Валузии, казнили здесь своих правителей, прогневавших Отца Сета. Склеп Принцев – привилегированная камера смерти. Только особы королевской крови и верховные чародеи имеют привилегию принять смерть от божественного Чипуа-Акая, верховного палача Подземного Мира. Едва почуяв запах живого существа, Чипуа-Акай поднимается со своего ложа и посещает Склеп Принцев. Здесь он насыщается жизненной силой и теплой плотью приговоренного, а затем возвращается в свое логово – до следующего раза. И так – век за веком, тысячелетие за тысячелетием. Таков порядок. Вот моя последняя милость тебе, прекрасная принцесса: ты умрешь привилегированной смертью. Я делаю это в память о годах нашей близости и в знак моего уважения к твоим прошлым злодеяниям, кои прославили священное имя Сета и вселили неиссякаемый ужас в сердца неверных.

Тот-Амон подвел Тхутмертари к свободной колонне. Камень оказался влажным, скользким и холодным, как чешуя кобры. Волшебник слегка потер большой перстень, сверкавший на его правой руке. Перстень изображал змею, свернувшуюся в три кольца и державшую свой хвост в ядовитых зубах. Это был магический талисман, символ власти Тот-Амона над сообществом черных магов. Почувствовав прикосновение руки хозяина, магическая змея зловеще блеснула изумрудными глазами. В то же мгновение золотые цепи сомкнулись вокруг ног, талии и шеи Тхутмертари. Еще одна цепь лязгнула, пытаясь приковать к столбу руки приговоренной. Словно узрев, что левая рука у жертвы отсутствует, цепь оставила в покое и руку правую.