Брайан Толуэлл - Конан и амулет небесного народа

– Я полагал то же самое, – отозвался Конан. – Видать, я ошибался. Но ты не беспокойся, второй раз на трюк с Эпимитриусом я не поддамся.

Человек на диване в ужасе всплеснул руками:

– Трюк с Эпимитриусом?! Что ты имеешь в виду?

– Как будто не знаешь! – свирепо ощерился Конан, слегка касаясь мечом черной рясы.

Декситей еще раз внимательно осмотрел Конана. На его умном лице отразилось смятение.

– Ну, чего меня разглядываешь? Что я, танцовщица какая?

Декситей неожиданно улыбнулся:

– Можно, я дотронусь до тебя?

– Это еще зачем? – нахмурился Конан.

– Если я – Тезиас, я могу сделать с тобой все, что захочу, не касаясь тебя, – терпеливо разъяснил Декситей. – Позволь мне дотронуться до тебя.

Конан задумался. В словах человека в черной рясе присутствовал здравый смысл.

– Ладно, трогай, чего уж там, – позволил он, но меч от груди старика не убрал.

Рука Декситея прошла по торсу киммерийца, коснулась ожоговых ран на ногах. Варвар стойко вытерпел боль. Закончив осмотр, человек в черной рясе сказал, глядя в глаза Конану:

– Послушай меня. Кто бы ты ни был, мы с тобой ничего не добьемся, если будем вот так глазеть друг на друга. Если ты карлик, прикинувшийся моим королем, считай, что ты почти убедил меня. Радуйся. Если ты Джейк-узурпатор, не вижу причин что-либо от тебя скрывать. Ты, презренный пес карлика, и сам все знаешь. Но, если ты и вправду мой король Конан, я обязан многое поведать тебе.

– Ты рассуждаешь здраво. Карлик Тезиас тоже так умеет. Я думаю, ты он и есть!

Декситей скорбно вздохнул.

– Вот это ему и нужно. Он хочет, чтобы мы не верили друг другу. Он потешается над нами. Ради одного этого я готов поверить, что ты – истинный Конан.

– А вот я тебе поверить не готов! – отрезал варвар. – Слишком часто карлик дурил мне голову! Все, баста! Я уже умный. И тебе, тварь, я ничего не скажу, и сказки твои слушать не стану. Ты понял меня?!

Вновь возникла пауза, во время которой жрец умоляюще смотрел в глаза своему королю. И в глазах этих видел лед.

– Ну хорошо, – вдруг как-то горестно и обреченно молвил Декситей. – Мои слова тебя не убеждают. Так пусть тебя убедят мои дела!

И старик внезапно бросился прямиком на вытянутый меч Конана. Ожидавший какого-нибудь подвоха, киммериец тотчас подался назад, но было поздно. Черная ряса окрасилась кровью, по груди жреца расползалось красное пятно. Декситей свалился обратно на диван.

– Ну, теперь ты мне веришь?!

Конан был потрясен поступком того, кто называл себя Декситеем. Киммериец коснулся пальцем лезвия меча, окропил палец в крови и попробовал ее. На вкус это была человеческая кровь!

– Не может быть, – неуверенно проговорил Конан. – Все это колдовской морок… Ты… ты внушаешь мне себя… Крови нет…

Декситей с тоской посмотрел на короля, а затем глухо произнес:

– У меня очень мало времени, государь. Моя рана смертельна, но с часок я еще проживу. За это время я многое должен тебе рассказать. В Тарантии творится нечто ужасное! Если ты не поверишь мне, можешь выкинуть мой рассказ из головы. Но, покуда я жив, послушай!

У Конана защемило сердце. А если это не карлик, а настоящий Декситей?! Если он, Конан, сам убил друга и соратника?! Вернее, тот добровольно принес себя в жертву ради того, чтобы король узнал правду. Декситей, каким знал его Конан, вполне мог так поступить. "О, Кром, что же я тогда наделал!"

– Говори! – приказал король. – Надеюсь, от твоих слов худа не будет.

И умирающий жрец начал свой печальный рассказ.

– …Итак, мой светлый государь, мы проводили тебя на битву с немедийцами. Было это недели три тому назад, а может быть, и более. Вскоре вернулся генерал Паллантид и огорошил нас известием о воскрешении Великой Души и о твоем новом походе против карлика. Мы молили Митру, чтобы тебе сопутствовала удача.

Еще через десять дней прискакал генерал Просперо, и с ним вернулись те, кто выжил после того похода. Просперо сообщил нам, что ты уничтожил злобных колдунов, Синих Монахов, которые прислуживали карлику. Самому злодею удалось бежать, и Просперо заметил, что ты, несомненно, настигнешь и убьешь его. С тобой, по словам генерала, отправился волшебник Пелиас, и это тоже прибавило нам веры в удачу.

А еще спустя несколько дней наши надежды как будто сбылись самым замечательным образом. Целый день шел проливной дождь, грохотал гром, сверкали молнии. Когда же тучи скрылись и открылось солнце, Око Пресветлого Митры, в ворота Тарантии на белом коне въехал человек, ничем не отличимый от тебя, мой государь. С ним явился некий величественный, высокий, седовласый старик; глаза его лучились светом доброго дня. Конан, – не прогневайся, государь, я пока буду называть твоего ничтожного двойника так, дабы не нарушать стройность моего рассказа, – объявил народу следующее. Они с этим стариком, который есть могущественный белый маг, вместе одолели Великую Душу; чародей Пелиас погиб в схватке с карликом. Народ шумно радовался победе и возносил короля. Старик, явившийся вместе с Конаном, был объявлен Верховным Хранителем Аквилонии. Я пытался было возразить, что у Аквилонии, равно как и у других стран, где люди почитают Митру, уже есть свои хранители – это сам Пресветлый Митра и его пророк Эпимитриус. На что мне было отвечено: да, это так, но Митра – бог, и он далеко, а пророк Эпимитриус полторы сотни веков как скончался, и великой Аквилонии нужен живой Хранитель. А он, этот самый Верховный Хранитель, резонно заметил мне, что ни Митра, ни покойный пророк Солнечного Бога не уберегли Аквилонию от порабощения злобным карликом. Он же, этот самый Верховный Хранитель, сумел справиться с Тезиасом – вместе с великим воителем и королем Конаном… Никто больше не задавал вопросов, все пировали, празднуя победу над могущественным карликом, а затем Верховный Хранитель отбыл. Конан же остался править в твоем дворце.

Должен признаться тебе, государь, он и его хозяин неплохо разыгрывали свой гнусный спектакль! Роли они знали превосходно. Как я уже сказал, тот Конан ничем не отличался от тебя. Даже мудрый Публио, твой канцлер, ничего не заподозрил. Заподозрила Зенобия! Верно, женская интуиция почуяла подмену! Не захотев спать с королем, королева схватила сына Конна и бежала из дворца. Генерал Паллантид спрятал ее в тайном храме Асуры, как ты и велел.

Итак, тот Конан превосходно играл свою роль, А может быть, это нам всем только казалось, ибо раз в день, к вечеру, в Тарантию являлся этот самый таинственный старик, Верховный Хранитель. Я думаю, ты сразу догадался, кто он такой! Все верили ему и королю, все возносили их. Возносили так, как возносят обычно лишь богов или святых. Однако верховного жреца Митры обмануть трудно! Подозрения крепли во мне, когда вдруг в мой храм примчался испуганный Просперо. Генерал поведал мне, что случилось. После одного из пиров, когда король был изрядно пьян, он, тот Конан, буквально пристал к Просперо: куда ты, генерал, спрятал Книгу Судеб? Просперо молчал, как ты ему велел. Однако Конан не отпускал его: скажи да скажи, где Книга. Генералу это показалось странным. "Ты же сам указал место, где ее надобно держать, и велел никому о нем не рассказывать, даже тебе!" – изумился Просперо. Король смутился: "Извини, Просперо, я забыл… А вот теперь хочу поглядеть, верно ли ты исполнил мою волю". Генерал испугался, ибо не было еще случая, чтобы король Конан сомневался в нем. Почуяв неладное, Просперо дерзнул проверить короля. Он сказал, где спрятана Книга Судеб, назвав ложное место. Король попался на удочку. Он-то решил, что генерал поведал ему правду. Глаза его заблестели, он оттолкнул Просперо и бросился за Книгой. А генерал тотчас прибежал ко мне и сообщил о случившемся.