Андрей Белянин - Дневник кота с лимонадным именем (Сборник)

— Целек, ну-ка начисть эту дрянь!

— О нет! — Целлофан отступил на шаг и даже спрятал руки за спиной. — Я не позволю использовать меня только потому, что я тут самый младший. А кроме того, У МЕНЯ АЛЛЕРГИЯ НА ШЕРСТЬ!

Альваид наверняка полагал, что он единственный из братьев, кому досталось нормальное имя. Бедняга не знал, что в ином свете и иной действительности Альваид — это крупная звезда в созвездии Дракона.

День первый

Господствует всеобщее убеждение, что на Местные Отделы Драконизации (сокращенно МОД) работают горячие головы, пылкие юные энтузиасты, которым трудно усидеть на одном месте, всякого рода бандиты, сыновья седьмых сыновей или даже ещё более мрачные личности. В то время как сами драконеры убеждены, что нет ничего лучше, чем нудное рутинное патрулирование, когда абсолютно ничего не происходит, после него так приятно вернуться на участок и спокойно напиться перцового чаю. Как известно, перцовый чаёк — это напиток настоящих мужчин, которые, как поётся в народной песенке, «и дракона поймут, и в морду дадут», только обычно им этого просто не хочется.

Участок МОДа в Ломнице не был исключением.

Госпожа Пумпарак обвела взглядом помещение, проверяя, всё ли в порядке. Когда-то её называли Безжалостной Луаной, теперь же драконерская команда почтительно обращалась к ней «госпожа капитан». Разумеется, кроме тех драконеров, которые называли её мамой.

Осмотр прошёл благополучно: демонстрационные схемы, представлявшие различные виды драконообразных и многочисленных псевдодраконов, ровненько висели на стенах, а чучела голов зомбака, пофрунок (лесной и поморской), а также выверна короткорогого были старательно очищены от пыли, как и надраенный образчик старинной двудульной пищали в витрине. Местная молва утверждала, что это оружие в старые времена принадлежало некоему князю, а может, даже королю и подарено было местным драконерам после удачной охоты в ломнийских борах.

Безжалостная Луана с одобрением хмыкнула, кивнув головой сыну, полировавшему в углу служебную саблю. Другой её сын в настоящее время находился в патруле, а невестка производила учёт на складе, подсчитывая драконерские сапоги, рукавицы, каски, арбалетные тетивы и тому подобные вещи. Всё было в должном порядке, как и следует быть. Госпожа капитан потянулась к стопке «текущих дел» и взяла лежавшее сверху письмо. Сломав печать, она поднесла к глазам увеличительное стекло и просмотрела текст. Морщинка между её бровями стала глубже.

— Лин, нам присылают практиканта, — с раздражением сказала Луана. — Что за невезение. Я уже восемь своих вынянчила, и теперь мне совсем не улыбается ещё и с чужими возиться!

— А ведь ты только что избавилась от последнего, — буркнул Лин из своего угла.

— Это был несчастный случай! — с нажимом возразила госпожа капитан.

— Мама, сделать ребёнка дочке бургомистра — это ты называешь несчастным случаем?

— А как бы ты это назвал? Умышленным действием?

— Мам, но ведь это ты их познакомила на благотворительном пикнике, правда? — не сдавался драконер. — И очень постаралась, чтобы они пришлись друг другу по вкусу. Это попадает под определение «действия в ущерб ответчику». С заранее обдуманным намерением.

Госпожа Пумпарак поджала губы и молча вознесла очи горе. Линус Пумпарак счёл за лучшее сменить тему разговора прежде, чем его в качестве наказания загонят чинить сеть для пофрунок. Мать становилась весьма раздражительной, когда шёл дождь и её израненная много лет назад нога напоминала о себе застарелой болью.

— Так когда появится этот новенький?

Безжалостная Луана неодобрительно шмыгнула носом, глядя на дату.

— Похоже, что сегодня.

День первый, десятью минутами позднее

Вортаро Ней был уверен в себе. Очень уверен. По крайней мере таким старался быть. Всю дорогу до Ломницы он по очереди повторял про себя — точно литанию Святому Молоту — полученные на экзаменах оценки и отрывки из учебника «Теоретическая драконология в четырнадцати разделах, изложенная в доступной форме, с двадцатью цветными гравюрами», принадлежавшего перу Фазеола Вамтеско. Если уж говорить совсем точно, господину Нею было очень и очень нехорошо, и он только надеялся, что это следствие немилосердной тряски в дилижансе, а не волнения. Разрази его гром, он же был лучшим на курсе! Ну ладно, допустим, вторым, но так или иначе, а это должно всё-таки иметь значение!

Ломница в глазах того, кто учился в столице, представала образцом провинциализма: рыночек, вымощенный брусчаткой, на который возница вывернул с убийственной для внутренностей пассажиров фантазией, один постоялый двор, несколько прилавков с овощами и рыбами под полотняными навесами; насколько видит глаз — домики низенькие, не выше двух этажей. Вот сапожник… а тут вывеска портного, который заодно и шляпник. Но Вортаро знал из уроков географии, что именно Ломница лежит на границе с областями, где отмечается самый высокий уровень скопления разных видов драконообразных, и этот маленький городок вполне можно считать воротами в драконье королевство. Работу в Ломнице получали только самые лучшие драконеры, на практику туда отправляли наилучших студентов (или вторых по очереди, если первые ломали себе руку как раз перед выездом). Практикант спустился по лесенке с дилижанса и огляделся вокруг — это место в течение ближайшего года будет его домом. Или чем-то вроде дома. Суррогатом. Пересыльным пунктом. Пеклом… Было пасмурно, моросило, а городок не производил особенно приятного впечатления. Ней вздохнул, ссутулившись. Какой-то неосторожный торопливый прохожий на ходу задел его и буркнул что-то о бездельниках, мешающих пройти. Вортаро решил взять себя в руки.

«Я был самым лучшим на курсе. Почти самым лучшим. Я из Кодау, разбираюсь в драконах. Так неужели я не справлюсь?!»

По мере того как он произносил про себя эти утешительные слова, его спина выпрямлялась, а подбородок гордо задирался вверх. Перед постоялым двором красовался столбик, увенчанный крылышками указателей: «Ратуша», «Лекарь», «Баня»; один из указателей вежливо сообщал: «МОД», а под этой надписью кто-то ещё более вежливый ножиком вырезал неграмотное «К драконом». Драконерскому практиканту не осталось ничего иного, как взять свой багаж и поплестись в указанном направлении, рассекая лужи.

Он безошибочно добрался до места. Вывеска над дверью сомнений не оставляла, а на тот случай, если б кто не знал, что означают огромные буквы «МОД», рядом помещено было ещё более впечатляющее изображение драконьей головы. «Почти лучший на курсе» с первого взгляда опознал косматую морду ленгорханского подлинного дракона. Дождь припустил сильнее. Вортаро взглянул на блестящую латунную ручку двери, и снова им овладел приступ кошмарной паники. Честно говоря, охотнее всего он тут же развернулся бы на сто восемьдесят градусов и с поджатым хвостом удрал обратно на станцию дилижансов, чтобы вернуться в Кодау. Кодау, где была цивилизация, зато не было высоких, как дубы, мужчин в пропотелых кожаных куртках, бросающих непонятные замечания на тайном языке драконеров и сплевывающих зелёную от пережёвывания дихи слюну. Наверняка за этой дверью поджидает целая армия неприятных типов с бычьими шеями, которые к новенькому относятся как к чему-то вроде говорящего половичка. Или молокососа, который, много лет назад заполняя анкету для поступления на драконологическое отделение, наивно вписал «люблю драконов». С этой перспективы Кодау явно приобретал новые милые черты. Но на дракона там можно было полюбоваться только в зоосаде. И это склоняло весы в пользу Ломницы.