Nik Держ - Кулаком и добрым словом

— Чертоги Велеса за Медным лесом, — ответила девушка, — но нам, великанам туда ходить заказано!

— Проводишь нас?

— Провожу, — согласилась девушка.

— Вот здорово! — обрадовался Никита. — Только ты обо мне не забывай — я тебя отсюда все равно заберу в светлый терем! Не место тебе в этой пещере! Клянусь Велесом!

Едва друзья появились перед Ангбродой, великанша громко расхохоталась:

— А-а-а зятек-женишок проснулся! Поцелуй маменьку в щечку! Не забоишься на трезвую-то голову? — она сверкнула жуткими клыками.

— А я и не отказываюсь! — решительно крикнул Кожемяка. — По нраву мне твоя дочь, Ангброда! Отдай её мне!

— Не для того я её растила, — рявкнула в ответ великанша, — чтобы просто так отдать первому встречному-поперечному! Каков выкуп?

— Пока никакого! Но я еще вернусь! — запальчиво ответил Кожемяка.

— Вот тогда и поговорим, — проворчала великанша. — А пока откушайте на дорожку, сынки!

До Медного леса друзья добрались на удивление быстро — проголодавшаяся Ангброда, не дождавшаяся к обеду сыновей, донесла парней на своих плечах. Лес действительно казался медным, именно такого оттенка листва преобладала в этом лесу. У границы леса великанша остановилась.

— Дальше нам нельзя! — проревела она, осторожно опуская парней на землю. — Топайте дальше сами! Авось выживите! Даже жалко с вами расставаться — смешные вы, козявки! Бывайте!

Она неспешно пошла в обратную сторону. Рядом опустилась на землю большая птица, что вновь превратилась в прекрасную девушку.

— Гермиона!

— Никита!

Двое влюбленных стояли друг против друга.

— Я обязательно вернусь за тобой, — прошептал Кожемяка.

— Я знаю, — ответила девушка.

Морозко отошел в сторонку, чтобы не мешать им, и принялся внимательно разглядывать Медный лес. В основном здесь росли хвойные деревья: ели, сосны, кедры. Но их колючки были рыжими, словно засохшими.

— Наверное, в навьем царстве не бывает живой зелени, — подумалось Морозке. — Только асфоделы. Остальное такое же неживое, как и все вокруг. Мертвое — мертвым, живое — живым. Так учил Силиверст. Эх, дед-дед, хорошо, что ты в Ирие. Здесь так мрачно!

Никита наконец распрощался с Гермионой и друзья отправились на поиски потайных чертогов Велеса. Девушка стояла у границы леса и махала им вслед, по её щекам текли горькие слезы расставания. Кожемяка постоянно оглядывался назад, пока любимую не скрыли густые заросли. Никита что-то бубнил себе под нос. Морозко прислушался.

— Я все равно её отсюда заберу! Вернусь, обязательно вернусь! — как заведенный твердил Кожемяка.

— Не горюй, Никита! — Морозко обнял друга за плечи. — Вместе мы любую беду осилим! Отсюда выберемся, рог добудем и за Гермионой вернемся! Глядишь, после всего сделанного Белоян нам пособит!

— Точно! — повеселел Никита. — А ты со мной…

— С тобой, с тобой, — опередил Морозко, — мы же друзья!

— Морозко… ты… ты… — задохнулся от нахлынувших чувств Кожемяка.

— Ладно тебе, — смутился Морозко, — ты для меня тоже самое сейчас делаешь! Рог-то добывать вместе идем!

Дурное настроение Кожемяки вмиг улетучилось, он даже начал насвистывать какую-то веселую мелодию. Они незаметно углубились в самую лесную чашу. Деревья раздались вширь, их мощные ветви заслонили черное навье небо. Толстый ковер опавших рыжих иголок глушил шаги. Тишина. Не поют птицы. Здесь все словно вымерло, застыло в тягучем безмолвии. Даже ветра нет.

— Стой! — Морозко прислушался. — Мне кажется, где-то лошадь заржала!

— Да ну, — махнул рукой Кожемяка, — откуда здесь лошади?

— Ну, медведей откуда-то Ангброда таскала?

— То медведи, а то — лошади! — не сдавался Кожемяка.

Где-то недалеко вновь раздалось конское ржание.

— Слышал?

— Слышал, точно ржет, — согласился Никита. — Пойдем, поглядим?

— Пойдем. Только ты не высовывайся, — предупредил Морозко, — мало ли чего! Для начала незаметно из кустов поглядим.

Осторожно ступая, они пошли на звук конского ржания. По мере приближения становилось ясно — через лес ломится большой отряд. Стараясь остаться незамеченными, друзья хорошо осмотрели его из прикрытия. В отряде было человек двадцать — тридцать. Предводитель в потускневшем медном шлеме с большим гребнем ехал впереди отряда на белом коне. За ним следовали воины в коротких юбках и таких же позеленевших от времени шлемах. Мечи воинов также были медными.

— Фервидий, — воскликнул вдруг один из бойцов, — доколе мы будем бродить по этому проклятому варварскому лесу?

— Такова воля богов! — не оборачиваясь, ответил предводитель. — Возможно — вечность!

— Чем, чем мы прогневили их? — зароптали воины.

Но предводитель не ответил.

— Вперед! — пришпорил он жеребца. — Или мы не мужчины?

— Это же ромеи! — пораженно прошептал Кожемяка. — Откуда они здесь?

— И почему мы понимаем их? — удивился Морозко.

— А потому, — произнес дребезжащий голос за их спиной, — в этом лесу всякая тварь понимает друг друга!

Друзья испуганно обернулись. Возле них, нагруженный вязанкой сушняка, стоял, опираясь на кривую суковатую палку, сгорбленный бородатый старик.

— Исполать тебе, старче! — не растерялся Морозко. — Ну и напугал же ты нас!

— Да я гляжу, на пугливых вы не похожи! — хитро прищурился старик, тряхнув бородой забитой сосновыми иголками. — Вот и решил разъяснить вам, что к чему. А что ромеи здесь бродят — не беда, они почитай уж боле тыщи годов здесь круги нарезают. К этому лесу незримой пуповиной приросли — до скончания мира им тут ходить положено.

— Кем положено? — спросил Кожемяка.

— Да я уж и не упомню, — отмахнулся старик, — дела давние! А вот вы чего здесь потеряли?

— Нам к Велесу нужно! — не таясь, ответил Кожемяка.

— Прямо к самому Велесу, — не поверил старик. — А вы то ему нужны?

— Да он о нас, в общем-то, и не знает, — смутился Никита. — Только нам его помощь очень нужна!

— А вы думаете, что он вам вот так возьмет и поможет? За просто так?

— Как это за просто так? — возмутился Кожемяка. — Мы с батей ему постоянно требы приносим! И по праздникам и по будням! А недавеча на Подоле ему столб обновили, так что сейчас он побогаче самого Перунова столба на горе!

— Ну не знаю, — развел руками старик, — лучше вы мне, братцы, помогите дровишки до дому донести. А то дорога дальняя — притомился я!

— А чего это ты, дед, дрова на себе через весь лес таскаешь? — удивился Никита. — Возле дома нарубить не мог?

— Так лес этот заповедный, — старичок скорчил кислую физиономию, — запрещает Велес в нем дрова рубить! Вот и приходиться таскать незнамо откуда! А я стар уж для таких подвигов.

— Поможем, старику, а, Никита?

Морозко сдернул с немощных плеч вязанку и закинул за спину. Старик вздохнул с облегчением, распрямляя сгорбленную спину.