Оливер Джонсон - Полунощная Чудь

На долю секунду Голон решил, все кончено. Он посмотрел вверх, туда, где должен был быть потолок пещеры, ожидая, что он обрушится им на голову, но, в следующее мгновение, пришел в себя.

В конце концов он заклинатель демонов. Он приводил на землю тех, кого боги сделали своими рабами, когда улетели на звезды. И он никогда не осмеливался призывать другие вещи, связанные с богами. Голон освободил свое сознание, потом вызвал в памяти картину всех томов, которые изучал двадцать лет. Ум Голона был похож на библиотеку: множество запертых на ключ серых полок и ниш, на которых лежало то, что он выучил, а также потайные двери, которые он сам очень редко открывал. Теперь он решил пойти по пути, которым очень редко пользовался, по улице с наполовину выученными заклинаниями. Его охватило глубокое волнение от этого путешествия; душа торопила его.

Он вошел в дверь, которую никогда раньше не осмеливался открыть. Теперь он был в запретном месте, области, где были собраны мрачные заклинания, оставшиеся от тех времен, когда боги еще ходили по земле. Голон помедлил: где-то на серых полках его памяти было заклинание, которое искал его господин, но где? Во всяком случае не на этих полках, не там, где находились знания, которыми могли обладать только боги, а не обычные смертные. Где же та дверь, которая скрывает самые последние, самые мрачные тайны? И вот он нашел место. Невидимый портал привел внутрь пестро окрашенной змеи, парившей в воздухе.

Его душу объяло спокойствие, такое спокойствие, которое он не испытывал с детства, когда был мальчиком. Он почувствовал, как древняя магия забурлила вокруг него; он видел ту самую полку и тот самый том в серебряном переплете, в котором он впервые прочел о серебряной барке Исса. Голон произнес слова управления, страж змеи исчез, и вот она, книга, повисла в темноте его сознания. Он послал свою мысль к ней, книга раскрылась, и немедленно нужные слова возникли перед ним, так же ясно, как тогда, в библиотеке Тире Ганда, когда ему удалось на несколько часов украсть ее из-под ока бдительного библиотекаря. Мрачная песня вызова наполнила его сердце.

Он умоляюще протянул руки в пустой воздух перед собой, этот жест послал возбуждение в его кровь и появилась сила, та самая сила, которую он добыл в пыли могил и занял у корней земли, которая горела в черепах мертвых и их умирающем дыхании, которая вечно жила в Черной Чаше. Голон забыл о приближающемся демоне, поднялся над своими опасениям, ушел туда, где нет страха. Он почувствовал, как его душа летит в бездонный колодец, где обитает извивающаяся и свернутая в кольцо форма жизни, пожирающая жизнь, великая змея, которая и есть Исс, змея, пожирающая собственный хвост. Он нырнул в глубину. А потом вернулся назад из этой бездны, в которую погрузилось его сознание; как ныряльщик поднимается на поверхность и тяжело дышит, вдыхая воздух всеми легкими, так и он, опустошив свое тело, наполнил его эманациями самого Бога.

Голон почувствовал под ногами легкую вибрацию, так сильно отличавшуюся от зубодробительных толчков Некрона. Далеко слева, там, где канал исчезал в темноте, на фоне абсолютной черноты он увидел белое свечение, похожее на белую шапку могучей волны, повисший перед падением. Потом белый огонек понесся вперед, наполняя сухой канал, находившийся перед ними, как ртуть наполняет колбу перегонного куба, а свет стал еще сильнее. Потом, с шуршанием волны, набегающей на плоский песчаный пляж, белая жидкость заполнила канал и превратилась в стремительный серебряный поток.

Он повернулся — лица его спутников омывало тот же самый призрачное белое сияние, каким светилась река, их одежда стала жемчужно-белой. Странным образом, хотя их губы двигались, он не слышал ни одного слова. Как только он сообразил это, оглушающий рев реки хлынул в его сознание, наполнив его белым шумом, настолько высокий звук он не слышал никогда раньше. Фаран указал налево своей единственной рукой, туда, где поток выбегал из темноты, и Голон повернулся, чтобы посмотреть.

Вдали он увидел что-то темное, единственное темное пятно на серебряной поверхности реки; пока он смотрел, темный предмет становился все больше и больше, пока не обрел объем и форму, оказавшись на одном уровне с ними. Из-за бьющего в глаза и сбивающего с толку белого свечения реки было трудно разглядеть детали. Потом он внезапно остановился, так же быстро, как и появился, и теперь, несмотря на белое сияние, Голон сумел разглядеть его — лодка в старом стиле, четыре рода [11] род — неметрическая мера длины, примерно 5 метров в длину, нос сделан в форме змеи, костяные банки для гребцов, корпус покрыт чешуйками. А на корме судна он увидел одетую в черное фигуру, лицо которой было скрыто под капюшоном, управлявшую кораблем при помощи рулевого весла, которое висело на костяной уключине. И Голон мгновенно понял, что эта фигура даже больше, чем демон, которого он вызвал.

Разве он не рылся в сердце мира, в самых мрачных корнях земли? Разве он не призвал кого-то, самого могучего из всех, кого когда-либо вызвал, даже более сильного, чем Некрон? И кто еще может тут быть, кроме перевозчика самого Исса, Ахерона, который перевозит Бога через Темный Лабиринт ночи, и который забирает мертвых последователей Исса из Серого Дворца и везет их в пропасть? Но все те, кого перевозит Ахерон, должны платить за проезд. Тем не менее, перед лицом быстрой и безжалостной смерти, Голон подошел поближе к барке, прекрасно зная, что цену придется уплатить.

Праздник еще продолжался, когда Таласса вернулась в Году, но атмосфера стала более мрачной. Многие жители деревни, увидев как она уходит в башню, интуитивно почувствовали, что что-то готовится; некоторые из них даже подслушали ее негромкий разговор с Джайалем и Аландой. Слухи переходили от одного к другому вместе с перебродившим молоком яка.

За те два часа, что ее не было, теплый ветер прекратился и воздух стал намного холоднее. Холодный туман заполнил маленькую площадь, окруженную выбеленными домами. В костры подкинули еще дерева и они ярко горели, дерзко посылая вверх искры и разбрасывая угольки. Только несколько горцев о чем-то негромко переговаривались, но и они немедленно замолчали, когда увидели, что она вышла из темноты.

Гарадас встал, почтительно приветствовал ее и проводил на место. Она увидела, что Джайал вернулся и опять сидит молча, отрешенный от всего. Осмотревшись, Таласса осознала, что все жители уставились на нее. — Почему стало так холодно? — спросила она старосту.

Гарадас тяжело уселся на циновку перед ней. — Пришло Темное Время, — мрачно сказал он. — Каждые два поколения над северными горами появляется облако. Тогда теплый ветер, из-за которого лето длится дольше, а весна приходит раньше, улетает прочь. Зима будет суровая, долгая и очень холодная; нашему народу будет тяжело.