Эрик Ластбадер - Вуаль тысячи слез

По спине катился пот. Новый приступ боли заставил ее раздвинуть ноги. Задрав подол, Элеана поняла, что смотрит на покрытую слизью головку ребенка.

— Нит Сахор, — позвала она, — ты только представь, он решил родиться сейчас! — Элеана смеялась и плакала одновременно. — Сейчас? Что же с ним такое? Ой, как больно! — Рыдая, она гладила головку ребенка. — Он такой нетерпеливый! — Элеана взглянула на раненого тэя. — Ой, Нит Сахор, мне так страшно! Как мне не хватает Реккка! Не могу перестать думать о нем! Но если и ты умрешь!.. В Н'Луууру, если ты умрешь, я никогда тебя не прощу!

Я здесь, Элеана! — пропел тэй.

Она закрыла глаза, слезы закапали на грудь. «Спасибо, Миина!» — молилась Элеана.

Я умираю…

— Нет, нет, нет! — отчаянно зарыдала молодая женщина.

Мне жаль тебя разочаровывать. Так же как и Реккк, я хотел увидеть твоего малыша. Но в этом теле я оказался так уязвим. Как странно, что кто-то будет по мне скучать…

— Ты не можешь умереть, — отчаянно прошептала Элеана. Бедра горели огнем, широко раскрыв рот, она старалась дышать между схватками. — Ты должен мне помочь. Сама я не рожу…

Теперь в ее руках были уже голова и плечи. Пол пещеры заливала околоплодная жидкость, темп схваток нарастал. Через секунду показалась грудь. Стены пещеры отражали крики Элеаны, смех и плач. Из-за сильной боли она мечтала, чтобы все скорее кончилось.

— Вот он, — шептала Элеана. — Нит Сахор, он родился! — Она поднесла ребенка к свету — покрытый слизью, младенец больше напоминал крошечного зверька. Прижав его к плечу, кундалианка перерезала пуповину.

Элеана взглянула на новорожденного — крошечное личико было таким бледным, что ее сердце болезненно сжалось. За исключением хохолка черных волос на блестящей макушке младенец казался стопроцентным в'орнном.

— Нит Сахор, почему он не шевелится?

Поднеси его поближе, Элеана.

Трясущимися от страха руками она приблизила ребенка к тэю.

— Что ты чувствуешь?

Он едва дышит.

— Ах, Миина, — рыдала Элеана, — только не это!

У него и в’орнновские, и кундалианское сердца.

— Два набора сердец, — прошептала Элеана. — Так, должно быть, даже лучше.

Чисто теоретически — да. А практика показывает, что в’орнновские сердца начинают подавлять кундалианское.

— Прямо как на Кундале! — Она прижала ребенка к себе. — Нит Сахор, пусть он начнет дышать! Спаси его!

Элеана, даже если бы я не был смертельно ранен, в этой ипостаси мало чем смог бы помочь.

— Ты должен спасти моего ребенка, Нит Сахор! Ты просто обязан!

Есть один способ, — пропел тэй, — он очень опасен и не лишен недостатков.

— Все что угодно! — обезумев от горя, закричала Элеана. — Все что угодно, только спаси его.

Тэй с трудом вскарабкался на безжизненное тело младенца.

Элеана, я должен тебя предупредить…

— Пусть он выживет! — закричала Элеана.

Тэй опустил голову, так что клюв коснулся крошечного черного предмета, привязанного к ноге птицы. Предмет был так мал, что раньше кундалианка никогда его не замечала.

Внезапно чернота надулась, как парус, поглотив всех троих.

— Я уже видела что-то подобное, — прошептала Элеана. — Когда Тигпен спасла тебя от смерти.

Я это и имел в виду.

— Ты хочешь сказать, что…

Это единственный способ спасти твоего ребенка. Так выживем и он, и я.

Элеана запаниковала.

— Нет, Миина, нет, ты не можешь…

Твой ребенок обречен. За себя я не беспокоюсь — я прожил долгую жизнь.

— Зато я беспокоюсь, — сквозь слезы кричала Элеана. — Важна каждая жизнь!

Ребенок еле дышит. Скажи, что мне делать. Элеана, ты одна имеешь право решать.

— Не могу! Я не в праве изображать из себя Богиню и решать, кому жить, а кому нет.

Разве, убив кхагггуна, ты не приняла такое решение?

— Ситуация была совсем иной!

Уверяю тебя, что нет. Кхагггун мертв, и убила его ты, Элеана. Ты приняла решение инстинктивно. Ты снова должна довериться своим чувствам. Жизнь или смерть. Что ты выбираешь?

— Но при чем тут мой ребенок? Что с ним будет, если в его теле будешь жить ты?

Элеана, его мозг уже не функционирует!

— Значит, он мертв! — завизжала она.

Не совсем. Впрочем, еще секунда — и будет поздно. Выбирай прямо сейчас!

Закинув голову назад, Элеана прижала к груди и малыша, и тэя.

— Пусть мой сын живет!

Внезапно ей стало трудно дышать, черный парус упал на них с ребенком, перекрывая воздух. Элеана хотела позвать Нита Сахора, но пропал голос. Словно во сне она посмотрела вниз. Последним, что кундалианка увидела, теряя сознание, был тэй. Острый клюв вырывал перышки и одно за другим укладывал на умирающего малыша. Кожа тэя была черной, как парус, как прямоугольная коробочка, привязанная к ноге. Он и на птицу уже не походил…

Реккк продолжал падать сквозь частый снег, но так и не достиг земли. Белизна сгущалась, уплотнялась, становилась матовой. Завывание ветра превратилось в монотонный шум. Снег кружился концентрическими кругами, постепенно приобретая иную форму и плотность. В сгустившейся массе возникло какое-то красноватое сияние, интенсивность которого увеличивалась со скоростью циклона. Красноватый оттенок проявлялся все четче, приобретая рубиновый блеск.

Затем из этой багровой дымки показалась морда — огромная, страшная, сияющая. Сначала Реккк увидел зубы, белые, острые, словно бритвы, затем покрытый рубиновыми чешуйками нос с пульсирующими ноздрями и глаза с радужкой в форме полумесяца.

В Н'Луууру! — прошептал он. — Ты кто такой?

«Я Эйг, Священный Дракон Огня».

Дар Сала-ат говорила о тебе. Ты один из Пяти Священных Драконов Миины.

«Хорошо, что ты меня знаешь».

Что такое? Разве я не умер?

«Уверяю тебя, нет».

Тогда зачем ты меня спас? Ведь я решился принести жертву.

«Ты сам меня вызвал. Твоя молитва спустила меня с небес».

Я молился Миине.

«Мы Аватары Великой Богини».

Драконья морда, сначала показавшая Реккку страшной, внезапно стала трагически красивой.

Ты услышал мою молитву!

«Ты дитя Миины, ее жрец и воин».

Реккк чуть не онемел от удивления.

Я думал, этой чести удостоится лишь Дар Сала-ат.

«Правильно».

Тогда я ничего не понимаю! — воскликнул Реккк. — Ведь я в'орнн!

«Говорю же, ты дитя Миины, ее жрец и воин».

Какой во всем этом смысл?

«Приход Наватира упомянут в Пророчестве».

Реккк почувствовал, как кровь стынет в жилах.

Но ты должен забрать меня. Моя вера… Я доказал… Я поклялся отдать жизнь ради Элеаны и малыша.

«Твоя вера безгранична, а клятва непоколебима. Это качества истинного жреца и воина, которым ты являешься».