Фиона Макинтош - Дар Мирен

— Вы правы, сир. Но мне хочется, чтобы нынешний турнир стал незабываемым.

— Почему у тебя возникло такое желание? — спросил король.

Он знал, что ответит сын, и боялся услышать жестокие слова.

— Потому что это ваш последний турнир, сир, и мы должны сделать так, чтобы его все надолго запомнили. Этот праздник возник в далеком прошлом и является данью древним обычаям. Будет правильно, если мы устроим прощание с вами в духе старых традиций.

Магнус сделал над собой усилие, чтобы не вспылить.

— Я восхищен тем, что ты стараешься соблюдать древние традиции, сынок, — ровным голосом промолвил он. — Но мне не нравится тот обычай, который ты решил возродить. С ним боролся еще мой дед. Прости за прямоту, но это варварский обычай. Наследнику трона не пристало насиловать дочерей своих подданных.

— Вы, отец, редко бывали довольны мной. Ну что ж, пусть мой очередной мерзкий поступок будет гвоздем, который я с радостью вобью в ваш гроб.

Магнуса потрясла прозвучавшая в голосе сына ненависть. Селимус произнес эти слова негромко, стараясь, чтобы их услышал только король.

— Не хорони меня раньше времени, сынок.

Принц, усмехнувшись, наклонился к уху Магнуса.

— Я даю вам время до Новолетия, отец. Если за этот срок вы не испустите дух, я сам помогу вам отправиться к праотцам, — прошептал он.

— Вижу, тебе не терпится занять трон, мой мальчик.

— Вы и представить себе не можете, с каким нетерпением я жду этого момента. Поэтому сделайте хоть одно доброе дело для меня, отец, не задерживайтесь на этом свете.

Магнусу стало нехорошо. Теперь он окончательно убедился в том, что текшая в жилах Адены черная кровь сделала свое дело. Он упустил сына. У короля подкосились колени, и он тяжело опустился в кресло, которое предусмотрительно поставил рядом с ним заботливый Орто.

— Принеси мне попить, Орто, — обратился Магнус к услужливому секретарю. — Я хочу посмотреть состязания.

— Слушаюсь, сир, — сказал Орто и жестом приказал пажу налить кубок разбавленного водой эля.

Но прежде чем подать его королю, секретарь достал из кармана флакончик с настойкой мака и добавил в эль несколько капель снадобья.

Герин и Элид помогли Уилу облачиться в праздничное боевое одеяние, цвета которого соответствовали цветам герба Тирсков, а затем, отступив на шаг, окинули его оценивающим взглядом.

— Жаль, что у тебя рыжие волосы, они портят всю картину, — сказал Элид.

— Помолчи, Элид, — бросил Уил другу.

— Но их оттенок плохо сочетается с цветами вашего родового герба — ярко-красным и насыщенным ультрамариновым, — продолжал Элид.

Он пытался заставить Уила надеть доспехи, но генерал не хотел даже слышать об этом. Уил заявлял, что отправляется на состязания, а не в смертельный бой.

— В этом надо винить моих предков, — сказал Уил. — Они тоже были рыжими, но тем не менее выбрали именно это сочетание цветов для своего герба.

Повернувшись, он взглянул на себя в зеркало.

— Селимус любит делать обманные выпады слева, — напомнил Герин своему подопечному.

Уил кивнул и, взяв из рук Элида свой меч, вложил его в ножны.

— И еще он обычно подставляет противнику свой правый бок, делая вид, что потерял бдительность. Не попадись на эту уловку. Наноси удар в левый бок снизу вверх.

— Я все это знаю, Герин. Не волнуйся. Мне известны все приемы и хитрости, которые Селимус использует в бою. Ты не откроешь мне ничего нового.

Герин знал, что поставлено на кон. Уил должен во что бы то ни стало взять верх над принцем, чтобы спасти сестру от бесчестья. С другой стороны, публичное поражение Селимуса могло иметь для Уила серьезные последствия.

— Когда турнир завершится и Илена с Элидом поженятся, тебе нужно будет уехать на север, Уил, и пожить некоторое время вдали от столицы, — сказал Герин, не заметив, как друзья переглянулись. — Это избавит тебя от многих неприятностей.

Уил понимал, что Герину сейчас легче говорить о более отдаленном будущем, чем о том, что может случиться через несколько часов.

— Хорошо, я уеду на север, но только при условии, что ты отправишься вместе со мной. Мы проверим пограничные заставы. Угроза с севера всегда вызывала тревогу у моего отца.

— Даю слово, что поеду с тобой, — сказал Герин и, положив ладонь на грудь Уила, туда, где билось его сердце, произнес девиз рода Тирсков: — Все как один.

Уил, в свою очередь, прижал ладонь к груди Герина и повторил:

— Все как один.

Элид обнял друга.

— Ступай к Илене, — сказал ему Уил. — Не отходи от нее ни на шаг. Она сейчас, наверное, вне себя от страха.

Элид кивнул, чувствуя, как у него перехватило дыхание.

— С нетерпением жду того момента, когда мы поднимем кружки с элем в честь твоей победы, — справившись с волнением, промолвил он.

Герин и Элид покинули палатку и направились на трибуны, где сидела Илена. Через несколько секунд вслед за ними вышел Уил и зашагал к арене, на которой проходили состязания. Церемониймейстер громко объявил зрителям о прибытии генерала Уила Тирска, и на трибунах поднялся гул приветственных возгласов. Стоявшие в оцеплении вокруг арены солдаты были рады видеть своего командира. Горожан заинтриговало известие о том, что победителю поединка, в котором должны сойтись именитые соперники, будет предоставлено право лишить невинности любую девственницу по его выбору.

Менее знатных и состоятельных родителей незамужних дочерей охватило радостное волнение. Они по наивности думали, что если будущий король лишит невинности их дочь, то впоследствии непременно женится на ней. Однако придворная знать, хорошо знавшая циничного Селимуса, не питала на этот счет никаких иллюзий. Многие семьи предусмотрительно уехали из города накануне турнира под благовидным предлогом. Впрочем, Селимусу не было до них никакого дела. Принца интересовала одна-единственная девственница, кровь которой должна была обагрить сегодня ночью простыни его постели. И эта девушка сидела сейчас на трибуне.

При появлении Селимуса публика разразилась бурными аплодисментами. Особенно радушно его встречали простолюдины, ничего не знавшие о пороках и дурных наклонностях принца. Им казалось, что наделенный красотой и отвагой молодой человек достоин быть королем Моргравии. Никто не догадывался, что за обворожительной внешностью прячется черная душа. Магнус поморщился, слыша, как горячо зрители приветствуют его сына. Сам король вяло похлопал в ладоши и холодно улыбнулся, пряча страх. Недавно придворный лекарь изменил свой прогноз. Если раньше он предрекал, что король доживет до следующего полнолуния, то теперь был настроен более пессимистично. Лекарь утверждал, что состояние резко ухудшилось и королю осталось жить всего несколько дней. Похоже, заветная мечта Селимуса скоро сбудется, мрачно думал Магнус. Впрочем, сейчас его больше волновала судьба Уила и его сестры. Король надеялся, что Уил найдет достойный выход из нелегкого положения.