Фиона Макинтош - Кровь и память

— С удовольствием.

— Он искал родственников? — Видимо, Самм решил выяснить все до конца.

— Да, — коротко ответил Уил и поднес чашку к губам, в надежде, что новых расспросов не последует. — Сколько с меня за лодку?

— Одна крона. Что мне, однако, сделать, сударыня, чтобы отговорить вас от путешествия? Ваш брат уже не вернется из Глухомани. Оттуда никто не возвращается.

— Я должна хотя бы попытаться, Самм. Ведь он еще ребенок! — ответил Уил, стараясь, чтобы его голос прозвучал как можно жалобнее.

— Это дорога в один конец, сударыня. Люди уходят туда, а пустые лодки возвращаются. Его лодка уже вернулась. В одночасье потерять двух таких прекрасных молодых людей, как вы… нет, это не для меня… я не переживу. Всегда стараюсь отговорить людей от безрассудных поступков.

— В другой раз.

— Вот и Финч так сказал.

— Я должна уйти отсюда засветло. Спасибо за чай. — Уил встал и протянул лодочнику изящную женскую ручку.

— Почему бы вам не отправиться в путь завтра утром? Может, заночуете здесь?

— Нет, Самм. Мне нужно спешить.

Самм горестно вздохнул и отправился за черной книгой. Задав Уилу те же, что и Финчу, вопросы, он еще раз повторил условия переправы в Глухомань. На лице его читалось все то же искреннее огорчение по поводу безрассудства молодой особы, которой не дорога собственная жизнь.

— Спасибо, — поблагодарил Уил, поставив в книге свою подпись. — Можно из чистого любопытства задавать вам вопрос, Самм, кто переправился в Глухомань до Финча?

— Вы удивитесь, сударыня, но Финч задавал мне точно такой же вопрос. Это была молодая женщина вроде вас. Ее звали Эмил Лайтфорд из Перлиса.

Имя женщины ничего не сказало Уилу, но он все равно кивнул и улыбнулся.

— Это было много лет назад, — добавил Самм. — И вот теперь вы двое, почти один за другим.

— Вот ваши деньги! — сказал Уил, протягивая лодочнику монету. — Какую лодку мне взять?

— Любую, какая вам понравится. Позвольте, я провожу вас. О веслах не беспокойтесь. Лодка сама отвезет вас куда надо.

Уил снова улыбнулся и, поблагодарив Самма, последовал за ним к причалу. Здесь он выбрал ближайшую лодку.

— Это надо же, какое совпадение! Ваш брат тоже выбрал ее, — изумился лодочник. — Мне остается лишь пожелать вам счастливого пути.

Уил помахал ему на прощание и повернулся лицом к двум ивам, чьи поникшие над водой ветви напоминали щупальца, готовые мгновенно схватить его и затянуть в темноту. Исчезновение Аремиса вселяло немалое беспокойство — человек, которому он доверял, которого даже полюбил, бесследно пропал. Уилу оставалось лишь надеяться, что он жив, хотя на этот счет у него имелись серьезные сомнения. Он на мгновение задумался, почему Чаща неодинаково относится к тем, кто входит в нее, но тотчас выбросил эти мысли из головы, оказавшись под плотным пологом ветвей и листьев. Глаза вскоре приспособились к зловещему мраку, и он даже осмелился сесть на маленькую дощечку, прибитую поперек лодки. Весел он нигде не заметил.

Под сводом ветвей царил холод. Обхватив себя за плечи тонкими изящными руками Илены, Уил поежился. Страх мало-помалу отпускал. Внезапно за поворотом Темной реки показался угрюмый гранитный утес. Он был огромен и, судя по всему, представлял собой один из отрогов исполинских Скалистых гор. В скале зиял узкий проход, сквозь который могла протиснуться лишь крохотная лодчонка. Уил затаил дыхание, мысленно попрощался с жизнью и невольно зажмурил глаза. Мгновение, и туннель поглотил его, сомкнув над ним свои своды.

Когда Уил снова открыл глаза, вокруг была непроглядная тьма. Невозможно было даже определить, куда его вынесло течением. Поток словно щепку подбрасывал лодку, и Уилу пришлось покрепче вцепиться в борта. По крайней мере теперь он знал, где здесь верх, а где низ. Если раньше воздух казался прохладным, то теперь, в толще гранита, холод пронизывал до костей. Илена не отличалась пышностью форм, и его била мелкая дрожь. Самм был прав, подумал Уил, трясясь от холода, это и впрямь дорога в один конец. Отсюда еще никто не возвращался. Этот туннель тянется бесконечно, и те, кто плыли по нему, неизбежно погибали от одиночества, страха или мертвящего холода.

Эти мрачные мысли были единственными его спутниками, пока Уил плыл в лодчонке по темному туннелю. Он не мог сказать точно, но своды туннеля словно опустились, а стены сдвинулись. Он бы наверняка вытянул над головой руку, чтобы убедиться так это или нет, но ему было страшно отпустить борта лодки. В душе боролись противоречивые чувства. Уил принадлежал к числу тех редких счастливчиков, кто не боится темноты и тесных пространств. Зато Илена боялась и того, и другого. Даже повзрослев, она оставляла в спальне на ночь зажженную свечу. В детстве самым жутким ее ночным кошмаром был сон, в котором ее запирали в шкафу. Теперь, похоже, этот давний детский страх, сохранившийся в теле сестры, преследовал и Уила. Как бы то ни было, но с каждой минутой ему становилось все хуже и хуже. Сердце бешено колотилось в груди, дыхание сделалось надрывным и частым. Уил изо всех сил пытался обуздать страх, убедить себя, что здесь нечего бояться, однако туннель с каждой минутой сужался, а тишина становилась все более зловещей и осязаемой.

В конце концов страх — наследство Илены — взял над ним верх. Уил истошно закричал. Он тщетно попытался выпрямиться во весь рост и тотчас же потерял равновесие. Его истерический крик оборвался вместе с приходом новой темноты, еще более жуткой и какой-то влажной. Уил судорожно хватал ртом воздух, а Темная река тем временем утаскивала его в свои бездонные глубины, в царство смерти, туда, где он окажется рядом с Финчем и Эмил… или как там ее… Он уже не помнил. Мысли вытеснило жуткое осознание того, что его жизнь подходит к концу.

Как знать, может оно и к лучшему. Его жизнь — если это можно назвать жизнью — сама по себе была смертоносным оружием. Кому нужен меч или боевой лук, если убивать можно, поддаваясь оружию противника? Уил всей душой ненавидел павшее на него проклятие и был рад приветствовать смерть, которая на сей раз унесет его жизнь, а не чью-то другую.

Он испустил последнее дыхание и перестал цепляться за жизнь, отдаваясь объятиям забвения.

Грубый толчок в плечо пробудил его к жизни. Он по-прежнему задыхался, не понимал, что с ним, и не мог ясно мыслить. Смерть была где-то рядом. Всего лишь мгновение назад он был готов узреть ласковые лица обещающих покой Собирателей Шарра, ощутить прикосновение их рук. Оказалось, рассчитывал он на это напрасно — ни ангельских лиц, ни нежных прикосновений не последовало, зато вернулось привычное желание дышать полной грудью. В следующее мгновение он увидел перед собой огромное черное чудовище с оскаленной пастью. Потом кто-то резко потянул его на себя. Не умирай, кому говорят! — прозвучал в голове чей-то голос, и в следующее мгновение он вынырнул над поверхностью Темной реки.