Фиона Макинтош - Кровь и память

— Эти творения восхитительны!

— Благодарю вас, сударыня. Ее величеству будет приятно услышать вашу похвалу, — любезно ответил паж и, когда они свернули за угол, добавил: — Наша королева обожает музыку и… танцы. — Они прошли мимо комнаты, дверь в которую была слегка приоткрыта. Изнутри доносилась прекрасная мелодия, кто-то играл на струнных инструментах.

Вскоре Элспит поняла, что они направляются к выходу из дворца.

— Ее величество ждет вас в парке, в той его части, где выращивают лечебные и ароматические травы, — пояснил Стюит и, распахнув дверь, пропустил гостью вперед.

Королева собирала лаванду. И хотя она переоделась в темно-красное платье, украшений на ней по-прежнему не было. Впрочем, они ей не нужны, решила Элспит, восхищенная прирожденной красотой этой женщины.

Услышав их шаги, Валентина подняла голову.

— Я рада, что вы приняли мое приглашение, — с теплой, дружеской улыбкой обратилась она к Элспит, а затем повернулась к пажу, протягивая ему пучки лаванды. — Спасибо, Стюит. Отнеси, пожалуйста, это в мою комнату. Вы не прогуляетесь со мной? — Она вновь переключила внимание на гостью. — Сегодня прекрасный день. Надеюсь, пребывание в парке благотворно скажется на моем настроении.

Элспит, не найдясь с ответом, молча зашагала рядом с королевой.

— Я подумала, что мы с вами сумеем свободнее поговорить в отсутствие ваших спутников, — заговорщическим тоном призналась Валентина.

— Благодарю вас, ваше величество. Крис очень тяжело переживает случившееся, ему очень трудно говорить спокойно.

— Страшно даже представить, через что ему довелось пройти. Как это ужасно, потерять всех своих близких, причем столь кошмарным образом.

— Вы верите нам, ваше величество? — напрямик спросила Элспит.

Валентина остановилась возле лимонного дерева, вдыхая аромат плодов.

— Верю, — тихо ответила она.

У Элспит перехватило дыхание; ей показалось, что она вот-вот расплачется.

— Вы знаете, что Ромен Корелди погиб?

— Мир полнится слухами, — кивнула ее собеседница, лихорадочно раздумывая над тем, что сказать дальше. Однако прежде, чем она успела что-то придумать, Валентина заговорила снова:

— Откуда вам стало об этом известно?

Элспит почувствовала, что угодила в ловушку. Королева, несомненно, проверяла ее. С этой красивой женщиной ложь не пройдет, тем более, если они рассчитывают на ее понимание и покровительство, однако и данное Уилу обещание нарушить никак нельзя.

— Впервые я узнала эту весть от бриавельских купцов, моих попутчиков. Но окончательно подтвердила ее женщина по имени Фарил, — ответила Элспит, приняв решение быть с Валентиной как можно более откровенной.

— А откуда той стало известно о его смерти? — спросила королева, наклоняясь над кустом базилика. Вопрос прозвучал на первый взгляд естественно, однако Элспит уловила, что задан он с определенной целью.

— Я полагаю, ваше величество, что, когда это случилось, женщина, о которой идет речь, находилась в Бриавеле.

— Понятно. Это любопытно. Вы можете описать мне ее внешность? Нет-нет, это не праздное любопытство, поверьте, у меня есть весомая причина. — Королева предложила Элспит насладиться ароматом пучка мяты и обезоруживающе улыбнулась.

— Она высокая и красивая. У нее пронзительный взгляд, глаза золотисто-карие, нет, пожалуй, зеленые, — ответила Элспит, мысленно рисуя портрет Фарил. На нее тотчас же нахлынули воспоминания о тех нескольких жутких минутах после того, как Уил вошел под своды замка.

Валентина дружеским жестом прикоснулась к руке девушки.

— В ее глазах есть что-то кошачье, верно? А волосы у нее темно-рыжие, приятного оттенка, но старомодно подстриженные до уровня плеч?

Валентина на мгновение отвела глаза, а Элспит залилась краской.

— Да, ваше величество, — ответила она запинаясь. — Она именно такая, какой вы ее описали.

Лицо королевы омрачилось.

— Я убеждена, Элспит, что женщина, известная тебе как Фарил, на самом деле — некая Хилдит. Это она убила Ромена. Правда, мне никто здесь не верит. Для моего окружения не имеет значения, но лично мне очень хотелось бы знать, кто совершил это преступление.

— Она… она служит Селимусу. Аремис утверждает, ваше величество, что эта женщина — наемная убийца, получающая деньги от короля Моргравии.

Королева подняла голову, обратив взгляд на небо.

— Я знаю, — дрожащим голосом произнесла она. — Эта женщина убила его, когда они с ним были в постели.

— Давайте присядем, ваше величество, — предложила Элспит.

Взяв Валентину за руку, она подвела ее к каменной скамье, окруженной благоухающими кустарниками.

— Спасибо, — поблагодарила Валентина, когда они сели. На мгновение повисла пауза — это королева постаралась незаметно смахнуть скатившуюся по щеке слезинку. — Могу я доверить вам одну тайну, Элспит?

— Разумеется, ваше величество!

— Я была влюблена в Ромена Корелди, но мы не были с ним близки, вы понимаете, о чем я? Мы никогда не занимались любовью так, как он делал это с той шлюхой, Хилдит.

— В такого красавчика влюбиться нетрудно, — призналась Элспит, не вполне понимая, чего ждет от нее королева в этот момент откровенности.

— Неужели вы так хорошо знали его?

— Мы встречались в Йентро.

Вместе оказались в плену у горцев.

— Я знаю.

— В самом деле?

— Он рассказал мне все о том времени, которое провел на севере.

Не все, подумала Элспит.

— Значит, он что-то рассказывал вам и обо мне, ваше величество.

— Рассказывал. Я все про вас знаю, Элспит. Потому и верю вашему известию о трагической гибели герцога Фелроти. Понимаете, мои советники — представители знатных родов Бриавеля — отчаянно хотят выдать меня замуж за короля Селимуса. Мне необходимо представить им доказательства его гнусных намерений, о которых вы мне поведали.

— А разве смерти вашего отца недостаточно? — с горечью в голосе воскликнула Элспит и уже в следующее мгновение, испугавшись своей дерзости, схватила королеву за руки и поспешно опустилась перед ней на колени. — Простите меня, ваше величество! Умоляю вас! Вы так любезно и добросердечно отнеслись к нам! Я страшно напугана! Лишь отчаяние заставило меня произнести эти дерзкие слова!

Валентина печально улыбнулась, глядя на смиренно склоненную голову девушки, некогда знавшей Ромена Корелди. Неужели он в свое время, до их знакомства, не влюбился в эту хорошенькую особу?

— Я прощаю вас, потому что вы справедливо упрекнули меня, — ответила королева. — Но вы также должны понять, что мы не имеем права рисковать свободой моей страны. Нужно во что бы то ни стало удержать ее от войны с соседями. Самое ужасное, что во имя дипломатии приходится жертвовать порой самым дорогим. Думаю, ради блага Бриавеля можно позабыть о смерти моего отца, — вздохнула Валентина и, немного помолчав, добавила: — Ромен упоминал о некоем горце по имени Лотрин.