Райдо Витич - Знак Бесконечности

–– Чем плохо? –– пожала плечами Саша.

–– После твоего наркомана любой болван напыщенный идеалом покажется.

Саша обиделась:

–– Сами сказали: Вордан –– умный, а потом оскорбляете. Я, между прочим, не о том думала! Если в голову лезете, то смотрите внимательней.

–– Куда уж внимательней! Понравился брат-то? Красивый…только ты замужем! И думать о нем не смей!

–– Да вот еще, брат все-таки…–– протянула Саша и вздохнула –– всегда так: в одной тарелке шашлык, в другой каша манная. В ее. И сама себя одернула: был у нее уже такой утонченный –– Костиком звали…

Интересно, а ей премия за все, что происходит, полагается? Она б взяла мужичком каким-нибудь, незатейливым, главное, чтоб не дурак, не хам, а в остальном –– разберутся. Геев-то, поди, еще нет? И наркотиков… И взвыла:

–– А-а-у-у! –– бабкина трость стукнула ей по лбу:

–– Ты мне резвиться-то брось!

–– Больно, между прочим! –– прошипела Саша и посерьезнела. –– Мне 26, я ребенка хочу. Скажите, что это патология, и я поставлю на мечтах крест.

–– Раньше думать надо было, убогая.

–– Раньше…И почему я убогая?

–– Так слепая –– счастье свое не видишь, как щенка в титьку тыкать приходится.

–– Это на кого намек? –– насторожилась Саша, слегка закипая: нашлась тоже Луиза Виллма средневекового разлива! И отвернулась –– глаза у старушки хищно сверкнули –– сейчас второй раз по лбу даст.

–– Дальше смотри –– служанки твои: Майла и Айрин. А вот леди Пипина, старая дева, тетка юной герцогини, сестра ее усопшей матери. А вот и сама Дезидерия, дочь кельтского вепря, падчерица твоя.

‘Вот она, премия!’ –– чуть не закричала Саша. Милая девчушка, лет десяти, с застенчивым лицом и робким, немного угрюмым взглядом карих глаз гладила котенка и вызывала одним своим видом желание обнять и приласкать. Саша даже вперед поддалась, желая возвестить о своем прибытии и заявить права на это дитя. И зачем, правда, мужчины, если вот он, ребенок, готовенький!

–– А можно ее …–– обернулась к старушке в порыве, и губы поджала, смолкнув –– трость угрожающе качнулась, намекая на встречу с ее лбом:

–– Нельзя! Падчерица она тебе, значит, никто.

–– Как это –– никто? Она ребенок! Без матери, отец в разъездах –– всеми заброшена. Да у нее тоска в глазах и одиночество на лице! Устроили ребенку счастливое детство!

–– Жалостливая ты больно, –– с осуждением заметила Морхара. –– Так и здесь долго не проживешь.

Саша растерялась: опять не так.

–– Все, сеанс окончен, –– старушка провела ладонью над водой. –– Спать. Завтра граф явится за тобой. Вставать рано.

–– Подождите, а герцог сам где?

–– В отъезде. Придет время, увидишь. Его ни с кем не спутать: здоров, как медведь, а нрав, как у вепря, –– и подтолкнула Сашу в дом.

Девушка зыркнул на нее, как на врага народа, и не сдержалась, отвесила поясной поклон, вложив в него свое благорасположение к этой ехидне.

Старушка вздохнула и начертила в воздухе какой-то знак. Саша мгновенно раззевалась, забыв все, что произошло, включая мысли на эту тему, и пошла в дом, мечтая лишь о подушке.

Ночью ей снился бой. Она шла в атаку за широкоплечим мужчиной в камуфляже, и мечом в руке. На его крестовине лежал круг с темными бороздами спирали и четырьмя зелеными камушками. Они блестели, словно подмигивали и то ли предостерегали, то ли насмехались. А ей очень хотелось рассмотреть лицо человека…

Г Л А В А 1 7

Саша сидела на стуле перед входом и в нетерпении постукивала каблучком о половицы. Естественно она волновалась и естественно тревожилась и в тоже время желала скорейшего прояснения ситуации. К тому же братьев у нее там не было, а здесь должен появиться. Какой он? Как к ней относится? Насколько это хорошо иметь брата? Наверное, просто замечательно!

Морхара насмешливо посмотрела на нее и вышла во двор. Марина разлила отвар по кувшинам и в кружку. Подала ее Саше. Та выпила залпом, даже не заметив, и снова уставилась в дверной проем.

‘Едут’, –– раздалось в голове, и девушка подпрыгнула, но усидела слегка придавленная ладонью Марины. Она подбадривающе улыбнулась герцогине, однако по глазам было видно –– отвар бы и ей не помешал.

Винсент спешил, но боялся, что зря. И чем ближе был дом Морхары, тем сильнее тревожилось его сердце. И только когда граф увидел безмятежное лицо ведьмы, оно начало успокаиваться.

Винсент дал ему пару минут и только тогда спрыгнул с лошади, не спеша пошел к женщине, стараясь выглядеть спокойным, но глаза то и дело косили в дверной проем, туда, где должна быть сестра. Почему она не вышла встретить его? Впрочем, Бритгитта и раньше не утруждала себя подобным проявлением внимания к его персоне…

–– Госпожа здорова, милорд, –– с поклоном сообщила Морхара. Или ему опять лишь показалось, что она поклонилась? Нет, нужно быстрей забирать Бритту из этого вертепа.

Винсент с достоинством кивнул, вытащил из-за пояса кошель, не глядя сунул в руки женщины, и рванул в дом: Бритта!!

Ноги его все-таки не сдержали. Он увидел ее живой и улыбающейся, еще более прекрасной, назло всем, и рухнул к ее ногам, уткнувшись в подол платья:

–– Бритта! Милая…

Сколько любви, обожания, волнения и тепла было в этом шепоте! А дрожащие руки с перстнями, впившиеся в мягкий бархат, нервно мнущие его. Саша облегченно вздохнула и широко улыбнулась чрезвычайно довольная красноречивым проявлением родственных чувств. У нее замечательный брат, может, черес чур чувствительный, сентиментальный для воина, но любящий. Она будет любить его, заботиться о его тонкой ранимой душе. Девушка нежно погладила пышные волосы и с материнской улыбкой заглянула в оторвавшееся от ее подола лицо. Оно было бледно и растеряно.

–– Бритта? –– в голосе слышалась неуверенность.

–– Винсент, я сильно изменилась? –– настороженно спросила Саша. Серые глаза пытливо и холодно щурились, но буквально через минуту, к ее облегчению, потеплели:

–– Нет. Ты по-прежнему прекрасно выглядишь. А волосы… Не расстраивайся, Бритти, они отрастут, но и без них ты чудесна. Рана, конечно, ужасна, но ты жива.

Саша смущенно потрогала висок: почти зажило.

–– Простите, милорд, –– влезла Морхара в их родственные лобзанья. –– Я бы хотела поговорить с вами.

Винсент бросил на нее неприязненный взгляд и снова повернулся к сестре: погладил ее руку и поднялся с колен, помогая встать девушке, довел как тяжелобольную до дверей и ласково прошептал:

–– Иди, милая, я сейчас.

Саша неуверенно покосилась на Морхару и послушно кивнула:

–– Хорошо.

Винсент проследил взглядом за передвижением сестры и, найдя, что она двигается вполне бодро и уверенно, успокоенно повернулся к женщине:

–– Что ты хотела?