Дэвид Фарланд - Братство волка

Боринсон поспешил следом и, настигнув ее уже возле подъемного моста, развернул к себе одной ручищей.

— Да скажи хоть, с чего ты так рассердилась?

Он сказал это так громко, что испугал рыбу в камышах. Какая-то крупная рыбина метнулась прочь, даже вода забурлила. Они стояли посреди дороги, и толпа обтекала их с обеих сторон, будто остров.

Она повернулась к нему лицом.

— Да, я уеду… через несколько дней, — сказал он. — Но не по своей же воле.

Боринсон убил короля Сильварреста, который отдал свой дар ума Радж Ахтену, Лорду Волку, и Миррима знала, как он страдает. Король был хорошим человеком и отдал дар не по доброй воле. Ничего нельзя было поделать, и в нынешней ужасной войне друг не имел права жалеть друга, брат не имел права жалеть брата.

Отдав дар ума Радж Ахтену, король Сильварреста сделался врагом; Боринсон был просто обязан лишить своего старого друга жизни.

Дочь короля Сильварресты Иом не хотела наказывать Боринсона, но и простить не могла. Она велела ему совершить Покаяние — отправиться в поход на острова за Инкаррой, дабы отыскать легендарного Дэйлана Молота, Сумму Всех Людей, и привести его в Гередон, чтобы тот помог им в сражении с Радж Ахтеном.

Все были уверены, что подобное путешествие было глупостью. Среди крестьян ходили слухи, будто Дэйлан Молот жив, но здравый смысл говорил, что никто не может прожить на свете шестнадцать веков. Боринсон не хотел бросать короля перед битвой, он сердился и думал, что пригодился бы и в другом деле, попроще. Но он был связан клятвой чести, и потому вопрос о походе был решен.

— Я не хочу идти, — сказал Боринсон. — Но я должен.

— До Инкарры долгий путь. Слишком долгий, если идти одному. Я могла бы пойти с тобой.

— Нет! — твердо ответил Боринсон. — Не можешь. Ты погибнешь.

— А ты? Почему ты решил, что дойдешь? — спросила Миррима, хотя и знала ответ заранее. Он был капитан Королевской Стражи, обладавший дарами силы, жизнестойкости и метаболизма. Если кто-то и мог благополучно пробраться через Инкарру, то только Боринсон. Поход через Инкарру был опасен — это была чужая страна, куда северянам вход был закрыт. Вместе с Мирримой Боринсон не прошел бы: у инкарранцев была белая, как слоновая кость, кожа и прямые волосы цвета серебра. И как бы они ни переоделись, в них сразу узнали бы чужеземцев.

Почти все инкарранцы были люди ночные и работали по ночам. Днем они, как правило, отдыхали под крышей в жилищах или в тени лесов. Вдвоем же избежать встречи с ними почти невозможно.

Если бы они попались, Боринсону пришлось бы драться в темноте. Рассчитывать пройти Инкарру и остаться в живых можно, только если передвигаться тайно, по ночам, со всей осторожностью, не вступая ни с кем в разговоры.

Он сказал:

— Я не могу тебя взять. Ты задержишь меня и погубишь нас обоих.

— Мне это не нравится, — сказала Миррима. — Не нравится сама мысль, что ты пойдешь один.

Прямо на них двигался разносчик с тележкой, и Миррима отодвинулась с дороги, потянув за собой Боринсона.

— Один не один, но уж ты-то всяко ничем не поможешь.

Миррима покачала головой. По щеке ее покатилась слеза.

— Я рассказывала тебе о своем отце, — сказала она. Отец ее был довольно богатым купцом, и его, по всей видимости, ограбили и убили, после чего лавку вместе с телом сожгли, чтобы скрыть следы преступления. — Иногда я думаю, что могла бы его спасти. Отца убили вовсе не потому, что он был самый богатый купец в Баннисфере или, наоборот, самый беззащитный. Просто в ту ночь он был один. Может быть, если бы я была с ним…

— Если бы ты была с ним, вы могли бы погибнуть оба, — сказал Боринсон.

— Может быть, — прошептала она. — Но порой я думаю, что лучше было мне тоже погибнуть, чем жить теперь с мыслью, что я могла помочь.

Боринсон сурово посмотрел на нее.

— Я восхищаюсь твоей преданностью и надеюсь тоже ее заслужить. Но в моей жизни самым страшным стал день, когда я узнал, что ты поехала в Лонгмот, чтобы сражаться рядом со мной. Я хочу, чтобы ты спала со мной рядом, но не воевала, пусть даже у тебя и сердце воина.

Он нежно ее поцеловал. Глаза их встретились. Миррима взяла мужа за руку, вложив в этот жест всю свою мольбу.

— Если я не поеду, — сказала она, — я не буду знать покоя, пока ты не вернешься.

Боринсон улыбнулся, прижался лбом к ее лбу и поцеловал в нос.

— Так и договоримся. Мы оба не будет знать покоя, пока я не вернусь.

Он так и стоял, обнимая Мирриму, когда мимо них к замку прошла толпа крестьян.

За спиной она услышала мужские голоса.

— Избрал эту шлюху Бонни Клидс, вот чего он сделал, полчаса не прошло! И зачем Королю Земли избирать таких, как она?

— Он же говорит, что избирает тех, кто любит своих мужиков, — сказал второй, — а я в жизни не видел такой, кто любил бы их больше.

Миррима почувствовала, как напрягся Боринсон. Он терпеть не мог непочтительных замечаний в адрес короля, но на этот раз связываться не стал.

Тут Миррима услышала крик и всплеск во рву, будто что-то бросили в воду, но не обратила внимания, пока Боринсон, отстранившись, не повернулся в ту сторону.

Она заинтересовалась, что привлекло его взгляд. Ярдах в ста выше по течению у рва стояли четверо юношей и смотрели на воду Стояли они на невысоком пригорке под огромной ивой

Миррима заметила мельком, что взошло солнце и небо очистилось. Только над темной водой еще клубился утренний туман. Она увидела, как на поверхности воды мелькнула громадная рыбина и лениво поплыла кругами Мальчишка бросил в нее острогу, но рыбина проворно метнулась прочь и снова ушла в глубину.

— Эй, — сердито крикнул Боринсон. — Что это вы, парни, делаете»?

Один из юношей, худощавый, с треугольным лицом, с соломой в волосах, сказал

— Ловим осетра к празднику. Нынче утром в ров заплыли несколько здоровенных.

Он еще не договорил, когда огромная рыбина, шести или восьми футов длиной, вновь вынырнула и закружила на поверхности, словно выводя какой-то странный рисунок. Поблизости в камышах зашуршал неосторожный утенок, но она не обратила внимания. Хотя вряд ли кормилась одними мухами. Второй парнишка вскинул острогу.

— Остановись, именем короля! — приказал Боринсон. Миррима невольно улыбнулась, услышав, как он командует.

Мальчишка взглянул на Боринсона, как на сумасшедшего.

— Но ведь рыба-то какая, здесь таких в жизни не было, — сказал он.

— Ступай доложи королю. Немедленно! — приказал Боринсон. — И чародею Биннесману. Скажи, что срочно во рву очень странная рыба.

Мальчик жадно смотрел на осетра, прилаживая острогу к плечу

— Немедленно! — прорычал Боринсон — Не то, клянусь, прибью на месте.

Парнишка перевел взгляд с осетра на Боринсона и обратно, потом бросил острогу наземь и побежал в замок.