Александра Первухина - Обычная злая сказка

Жрица закончила сборы и, подойдя к мрачному от раннего подъёма и всего, что с ним связано, принцу, села рядом, бездумно глядя на погасший костёр. Юноша бросил на неё удивлённый взгляд, но ничего не сказал. В предрассветных сумерках Снеара выглядела бледнее, чем обычно, однако какое-то глубинное чутьё подсказывало ему, что лучше всего будет, если он не заметит этого. Потому что всё равно не сможет ничего изменить, а девушке придётся прикладывать дополнительные усилия для того, чтобы правдоподобно соврать ему, будто всё в порядке.

Оставалось только молча есть и краем глаза наблюдать за усталой жрицей, остановившимся взглядом разглядывающей погасшие угли. Как же не любил Литари этого ощущения беспомощности! Принцу хотелось… Он не успел закончить своей мысли, когда тишину на поляне разорвал слегка хриплый после долгого молчания голос девушки:

– Эти ягоды на удивление хорошо выдержали день на жаре, даже не помялись. Ты поэтому взял их с собой?

Юноша растерянно уставился на свою попутчицу, забыв о том, что надо жевать, и несколько раз повторил про себя её вопрос, прежде чем вспомнил, что Снеара пришла из мира, где не пользуются магией, и не знает некоторых элементарных вещей. Резонно рассудив, что такое невежество может ей в будущем дорого обойтись, принц наконец проглотил то, что было у него во рту, и несколько снисходительно объяснил:

– Существуют чары сохранности, которые накладываются на вещи или еду, чтобы их можно было хранить бесконечно долго. Иначе в храме давно не осталось бы библиотеки, да и жреческие одеяния, которые выдала нам Тенира, благодаря этим чарам выглядят как новые, хотя пролежали в кладовой не одно столетие.

– Понятно. – Девушка серьёзно кивнула и невинно поинтересовалась: – А кто накладывал на еду чары сохранности? Ты не говорил, что обладаешь магическими способностями.

– Что? – Литари подскочил, даже забыв о боли в мышцах и недоеденном мясе. – При чём тут я?!

– Ну жрицы к магии не способны совершенно. – Снеара никак не отреагировала на его бурное возмущение. – Кто-то наложил на еду чары сохранности, а кроме нас в храме был только ты…

– Чары сохранности наложены на сумки…

Юноша не знал, плакать ему или смеяться: иногда невежество его попутчицы было просто невыносимо. Это же надо – обвинить его в том, будто он скрыл от неё свои способности к магии…

– …Которые, судя по всему, ровесницы храма. Извини. – Жрица грустно улыбнулась: – Я не хотела тебя обидеть. А что, быть магом для принца позор?

Литари осталось только махнуть на эту несносную девчонку рукой и объявить, что он готов к дальнейшему путешествию. Пришелица из другого мира видела этот самый мир совершенно по-другому, и то, что любой нормальный человек считал само собой разумеющимся, умудрялась переворачивать с ног на голову. Ну при чём тут, скажите на милость, престижность ремесла мага? Она обвинила его в том, что он солгал людям, спасшим ему жизнь! Что преднамеренно скрыл свои возможности и вынудил других делать лишнюю работу! И ведь даже не поняла, какое это для него оскорбление! Принц мрачно покосился на жрицу, которая, опять закинув обе сумки на плечо, шагала впереди в полном вооружении – так, словно всё, что она тащила на себе, ничего не весило, и признался себе, что совершенно её не понимает.

Почему девушка считает себя обязанной ему помогать? Ведь, если на то пошло, именно из-за него она оказалась в своём нынешнем положении, на которое он не обрёк бы даже своего самого злейшего врага. Теперь же, вместо того чтобы требовать от него исправить причинённый ей вред, жрица вновь берёт на себя самое трудное и бросается его выручать, хотя наверняка сама нуждается в помощи. Литари было отвратительно ощущать себя бесполезной обузой, которую ещё не выбросили только из неправильно понятого чувства долга, но он никак не мог придумать, чем может помочь в такой ситуации. Разделить тяжесть груза? Ему уже дали понять, что этого не требуется. Встать рядом в сражении? Он не раз наблюдал за тренировками Снеары и прекрасно осознавал, что в бою станет ей только мешать. Тогда…

Юноша едва не выругал себя вслух за собственную глупость. Он был необходим девушке в качестве проводника в мире, о котором она практически ничего не знает! Вот почему она его расспрашивала! Вот чем он действительно сможет ей помочь! Литари вздохнул с облегчением, осознав, что его рассматривают не просто как навязанную наставницей обузу, а напарника, навыки и знания которого тоже пригодятся в путешествии. Теперь оставалось только не подвести Снеару и помочь ей добраться до храма Древний Исс. Принц улыбнулся, окончательно примирившись со своей совестью, и поклялся про себя, что сделает всё возможное, чтобы их путешествие было безопасным…

Снеара чувствовала, как усталость давит на неё всё сильнее. Бессонная ночь, в течение которой ей раз пять пришлось торопливо доставать камень Долея, гадая, поможет он или всё-таки придётся браться за меч, давала себя знать. Утро тоже нельзя было назвать спокойным – оказалось, что её попутчику противопоказаны ранние подъёмы, поскольку они превращают его в злобно ворчащее на весь мир существо, способное взорваться из-за малейшей мелочи. Например, из-за необходимости ответить на вопрос. Девушка на мгновение прикрыла глаза, вызывая силу и позволяя ей прокатиться горячей колючей волной по усталому измученному телу, возвращая ему прежнюю лёгкость и гибкость, боль в груди и животе отозвалась на её использование привычным всплеском, заставившим жрицу сжать зубы, чтобы сдержать очередной стон.

Поход через Северный лес всё больше напоминал самые первые дни тренировок, когда она не могла себя заставить идти вперёд, не скуля в голос от переполнявшей её муки. Снеара как молитву твердила, что всё скоро кончится, что осталось потерпеть ещё совсем чуть-чуть – и целительница избавит её от страданий, позволив вести хотя бы относительно нормальную жизнь. Но чтобы её мечты стали явью, предстояло преодолеть страшный, полный непонятных и оттого ещё более зловещих угроз лес и дойти до храма Эналы. Если, конечно, это путешествие не закончится гораздо раньше из-за её неспособности справиться с подстерегающими их в пути опасностями.

Однако второй день пути оказался на удивление спокойным, если не сказать – скучным. Заросли колючего кустарника наконец-то отступили, и теперь тропинка пролегала меж поросших вековыми деревьями холмов, позволяя путникам полагаться не только на уши и обоняние, но и на глаза. Девушка не давала себе задумываться о том, что, возможно, ожидает её в случае неудачи, упрямо продолжая двигаться по древней дороге, которая кое-где совсем исчезала под натиском леса, и только странное чутьё, пробудившееся в ней после того, как она позволила силе богини изменить своё сознание, продолжало беспрерывно указывать ей нужное направление. Впрочем, её опасения по поводу злобных обитателей Северной чащобы, готовых на всё ради обеда из человеческого мяса, пока оказались беспочвенными. Ну если не считать чего-то паукообразного размером с хорошего королевского дога, выползшего на тропинку ближе к вечеру.