Артур Грэм - Рождество или Библия волшебника

— Развела тут балаган среди ночи, — Фёдор был пьян. Он не придал никакого значения испуганному лицу девушки. — Марш, спать! Леокадия сама завтра всё уберёт. Он хлопнул Лилию по попе, от чего та сразу вышла из состояния шока.

Она так и не сомкнула глаз. Наблюдала, как встаёт солнце, наполняя светом девичью спальню. И лишь когда солнце вышло полностью, она положила голову на подушку.

«Не спи! Тебе нельзя спать, — вновь услышала она в полудрёме, — проснись! Немедленно проснись! — холодный голос снова начал нарастать. — Просыпайся!»

Что же это? Сон? Лиля посмотрела на часы. Не прошло и минуты с момента, как она легла. Снова повторила попытку. Но голос уже был настойчив.

«Не спи! — уже кричал он. — Просыпайся!»

Её ужасно клонило в сон. Но сколько бы она ни пыталась, уснуть не получалось. С каждым разом голос в голове становился всё громче и, казалось, готов был взорвать атрофированные барабанные перепонки.

Лиля облокотила подушку о быльце кровати и, облокотившись и часто зевая, втупилась в одну точку — на ногу, которая уже почти не болела.

Подъём начался в восемь утра. Погода не портилась, и было решено, что сегодня ребята вновь отправятся на озеро. Все собирались и впопыхах приводили себя в порядок. В борьбе за самые вкусные манты были подбиты два носа и один глаз.

Ещё и десяти часов не было, как ребята вышли за вожатыми, направляясь к маленькому озеру. Они тянулись змейкой.

Среди ребят не было Пашки. Лиля это сразу заметила. Невоспитанный, он обычно сразу бросался в глаза, телепаясь за Стёпкой и Тихоном.

Но, казалось, без него спокойнее. Замедлив шаг, девушка пошла последней, оставив свою подругу Азу, не мешая общению той с самым взрослым парнем из детского дома номер 14. Ночная тревога сходила на «нет» под убеждением и самовнушением, что всё было лишь дурным сном.

Лилия часто любила останавливаться у палисадника соседской бабы Нюры, где росли самые шикарные в округе розы. Двенадцатилетняя девушка давно мечтала, что кто-то из парней подарит ей цветы. А сейчас, чтобы наслаждаться ароматом и красотой, достаточно было подойти ближе. Она часто гладила цветы по головкам, представляя, что её руки касаются живых существ. И, казалось, цветам это нравится. Ни у кого не было таких цветов. Насыщенных и сочных.

Под ладонями Лилии любой поникший цветок оживал, быстро меняя тусклый цвет на живой и яркий.

— Пойдём уже, — к ней подошла Аза и, взяв за руку, поволокла за ребятами, которые успели пропасть из виду. Сонная Лиля часто шла на автомате, выключив сознание. Но каждый раз, когда она закрывала глаза, ночной голос врывался в её голову.

Песок не успел осушиться от вчерашнего дождя, поэтому пришлось разместиться на камнях. Тем более что они нагреться успели.

Ребята мигом, сбросив с себя лишнюю одежду, рванули в воду. Она бодрила и отгоняла такой приставучий сон.

Зевая, Лиля искупалась. А затем села на камень, начав читать новую книгу, в ожидании того, что должно было произойти. Если, конечно, верить словам гнома-пердуна.

У многих часто иногда возникает желание вернуться в прекрасный момент жизни, где заведомо была поставлена запятая. Детьми мы хотим повзрослеть, поэтому запятую ставим, как правило, перед тем злосчастным первым сентября, когда нас родители с легкостью двойного щелчка отправили в школу. А иногда просто возникает непреодолимое желание остановить время, продлив приятные мгновения как можно дольше. А что, если это возможно?

С момента, когда произошёл неожиданный хлопок, когда пропало всё в Александрийском дворце, стёрлись все улицы АйсГрада и близлежащих городов, захватывая постепенно и всю страну, прошло несколько секунд. Мгла, разрастаясь во все стороны, поглощала на своём пути всё. Она не останавливалась ни перед чем.

Кирилл стоял по колено в воде. Возле него крутился друг детства Мишка Лещинский, размахивая руками. Парень ничего не слышал. Он стоял, будто контуженный. Не мог пошевелиться. Постепенно приходил в себя, начав сам дышать. Почувствовал свои ноги, зашевелились руки. Парень впервые моргнул глазами.

— Эй, ты чего? — щёлкал пальцами Мишка, изображая из себя доктора.

Кирилл снова моргнул. Неожиданно подкосились колени, и он упал прямо в воду. Друг испуганно бросился за ним, поддерживая голову над уровнем воды.

— У тебя точно солнечный удар, — обливал он лоб своего товарища.

Кирилл помнил эти события до мелочей. Ведь они уже происходили. То самое озеро пять лет назад, куда он так хотел вернуться, но этого так и не произошло. Мишка совсем юный. Ему лет двенадцать на вид. Да. Именно двенадцать лет ему тогда и было. Что это? Сон? Или сознание вырисовывает яркие картины прошлого.

— Привет, — произнёс впервые покошенный.

— Ты не заикаешься? — удивился друг.

— Мишка! — набросился на парня Кирилл, крепко и радостно того обнимая.

— Ты точно перегрелся на солнце, — улыбался тот, отбиваясь от друга.

— Как же я соскучился, блин! Мишка!

— Там ребята-детдомовцы купаются, — засмущался Миша, — могут не то подумать.

— Да плевать, — кричал Кирилл. — Блин, как же я соскучился!

Мишка, ржа, как конь, выбежал из озера и разлёгся на старом, заброшенном деревянном бонне.

Это именно то лето, осматривался Кирилл. Как же он хотел сюда вернуться. Самое прекрасное лето в его жизни. Самое удачное. Самое любимое. Нельзя было упустить возможности насладиться тем, что было подарено судьбой. Это лето парень хотел прожить ещё раз, и такая возможность была.

— С тобой что-то не то, — Мишка приложил руку ко лбу, чтобы солнце не мешало смотреть на друга.

— А что со мной? — Кирилл привыкал к новому образу. Земля было намного приземистее под ногами — это значит, что и он стал ниже ростом, вернувшись в свой двенадцатилетний возраст.

— Садись. Только в тень. Вот точно, бабушка «накаркала».

— Сказала, чтобы сегодня мы были осторожнее, — вспомнил её слова Кирилл и улыбнулся.

— Да. С тобой ещё не всё потеряно. Жить будешь, — заржал друг.

— Иди ты…

— Но только не пойму, куда делось твоё заикание…

— Скажу тебе по секрету, — Кирилл подвинулся к Мише ближе, прикоснулся носом к носу, и начал врать, — моё заикание — лишь игра. Я умел говорить нормально. Только зачем?

— Врёшь.

— Не вру, — парень сжал Мишку в своих объятиях.

— Да ну прекрати уже, — тот начинал злиться.

— Ты первым узнал об этом, потому что ты мой самый лучший друг.

— Да ты с садика заикаешься…

— Пошли купаться, — Кирилл разбежался и «бомбочкой» вошёл воду.