Гита Премборн - Письма из-за моря

Если бы я мог вернуться – тогда? – сделал ли бы я иной выбор? Я не знаю, дорогой Сэм – таким, каким я был тогда, я не видел никакой надежды. Но если бы я мог вернуться таким, как я сейчас?

Но какой корабль может перенести меня назад через широкое Море?

Стоило ли мне потерпеть, чтобы остаться? Если учесть, как мне было плохо тогда, и как было бы плохо тебе, и Рози, и Эланор, и Фродо-младшему, а теперь и Рози-младшей от моего вида… то не стоило. А стало бы мне в итоге лучше, если б я остался? Если это было все тяжелей выносить после двух лет, стало бы лучше после трех, или четырех, или пяти, или десяти, или -?

Но не упрекай себя за то, что огорчил меня, дорогой Сэм. И не беспокойся, если скажешь что-то не к месту… если мы друзья, которыми были и остаемся, и больше не хозяин и слуга, тогда ты можешь и должен говорить мне, что считаешь нужным. Я всегда ценил твои прямые слова и хоббитский здравый смысл, Сэм, тем более сейчас, когда нас разделяют моря и единственная ниточка между нами – эти письма.

И ты забыл, Сэм, что я больше не "сударь" и "господин Фродо", а ты больше не "мой Сэм"? Если я также не "твой Фродо". Собственно, я предпочел бы быть "твоим Фродо", если могу…

Когда ты думаешь обо мне, сидя на берегу моря, думай обо мне сидящем здесь и поднимающим стакан за мэра Сэмиуса – и за моего дорогого Сэма.

Твой,

Фродо.

7

Мой дорогой Фродо,

После всего того, через что мы вместе прошли, я думал, вы понимаете, что подпись "Ваш Сэм" не имеет никакого отношения к службе! Были ли те дни сном? После возвращении в Шир, точно казалось, что это был сон. Это были тяжелые дни для нас обоих, в ущелье того паука и в той башне, и все же некоторым образом лучшие в моей жизни, хотя вряд ли в вашей, конечно.

Но я боюсь, что мог быть чересчур жестким в моем последнем письме. В конце концов, я сам виноват, когда просил вас не вспоминать плохого в той башне, когда вы хотели рассказать об этом. "Болтовней ничего не исправишь", как сказал бы мой старик, но, при всем моем уважении, я считаю, что он ошибается на этот счет. Я не удивляюсь, что вас все эти мои наскоки растревожили, но я думаю, что это помогает мне говорить о наших бедах в прошлом, пусть даже только в редких письмах из-за моря.

Это ведь обычай Шира, не правда ли? "Поменьше жалуйся – скорей заживет". Или, "Смейся и все пройдет". Но конечно, есть проблемы, от которых нельзя отшутиться или проигнорировать их. Мастер Мерри и я недавно разговорились и, прошу прощения, я рискнул рассказать ему о наших письмах. Я, конечно, не разболтал ничего, что не следовало, сказал только о том, как много было ран, о которых мы не знали и которые мы замалчивали. И это было, как если бы освобожденный кем-то Брендидуин прорвался в Водью, если вы меня поняли. Услышав господина Мерри тогда, вы бы и не догадались, что это тот же самый легкомысленный парень, чья жизнь, казалось, была сплошными пирушками и весельем. Он думает, что господин Пиппин в таком же тяжелом положении, как я и он, но молодой Тук отшучивается от каждой попытки поднять этот вопрос. А сейчас Пиппин вернулся в Тукборо – он в мае женится на Бриллиане из Глубокого Распадка – в мае 1427, я должен сказать (забыл, что для вас годы идут иначе). В любом случае, Мерри сдает свой дом в Крикхоллоу и возвращается обратно в Бренди Холл; здоровье старого мастера Сарадока ухудшилось, и Мерри хочет быть поближе и заботиться об отце.

Говоря об отцах: мой старик слабеет, но все еще с нами. Он крепкий, мой старик; годы берут свое, но я думаю, он не сдастся без борьбы! Я люблю его и горжусь, что я его сын. По правде сказать, я думаю, что он твердо намерен увидеть меня мэром. Выборы будут в День середины лета, и, похоже, я стану следующим мэром Микель Дельвинга. Рози немного беспокоится из-за этого, поскольку мне придется часто уезжать по делам, но она сказала, что все равно будет гордиться мной.

О, а Рози снова в ожидании. Должно быть осенью, и мы с Рози все выбираем имя. Она хочет Сэма-младшего, а я нет. Я никогда особенно не любил свое имя, как вы знаете, и уж конечно не дам его малышу! Я предпочту Мерри-младшего – если, разумеется, будет не девочка, которую не знаю как и назвать – не "Сэм", само собой.

Но поговорим о ваших страхах (я, кажется, отклонился от темы, хотя вовсе не собирался этого делать). Мой милый, милый Фродо (и я надеюсь, вы не подумаете, что я суюсь куда не надо, говоря это), боязнь чего-то еще не значит, что оно наступит. И то же самое, увы, с надеждой на что-то – но я был прав, говоря о том, что вы позволили вашим страхам скрыть ее. Конечно, вы не могли видеть надежду, но это не значит, что ее не было, ее просто застилал туман перед вашими глазами. (Немножко поэзии, с вашего позволения). Позвольте мне открыть маленькую тайну, хранимую мной, и не открытую даже в нашей книге: бывали времена, когда я смотрел на вас, и казалось, что вы светитесь изнутри. И чем темнее были для вас времена, тем ярче сиял этот свет.

О, не думаю, что вы освещали все вокруг как светильник или что-то подобное. Никто другой не говорил ничего подобного, так что я полагаю, для большинства людей вы выглядели как обычно. Но что-то было, не знаю, что именно; но что бы это ни было, я уверен в этом: этот свет всегда был с вами, даже если вы могли видеть лишь тени.

Я точно не знаю, чего это я здесь несу. Наверно, мне следовало бы порвать это и начать заново, но думаю, вы привыкли выносить мои глупости. Не огорчайтесь из-за этого.

Так или иначе, было или не было бы лучше для вас остаться, все это – вода под мостом. Я все еще уверен, что тьма рассеялась бы, если бы вы не пытались переносить все в одиночестве – но, как я сказал, я сам виноват, заставив вас думать, что вы не должны говорить о прошлом. Ах, если бы можно было начать сначала, как много мы могли бы изменить! Но что есть, то есть.

И запомните одно, милый Фродо: никогда, никогда, никогда вы не обременяли меня и не будете обременять. Мне было бы в тысячу раз легче нести вас на спине, чем знать, что вы страдаете в одиночестве, или что вы так далеко от меня. Что за корабль, в самом деле… но тут ничем не поможешь. Что сделано, то сделано; и попытаемся же исправить то, что можно, и может быть, когда-ниудь найдется корабль который перенес бы меня к вам. Можно только надеяться.

И я чувствую себя немного пристыженным, что ничего не говорил в прошлых письмах о том, как я рад, что вы опять нашли господина Бильбо. Хотя вы многое потеряли, но снова обрели его. Я знаю, как вы тосковали по нему все те годы, и что для вас значит снова его встретить. Было бы неправильно с моей стороны ставить вам это в укор, хотя я все еще вижу жизнь, которую вы могли бы прожить здесь, и хочу, чтобы вы вернулись. Впрочем, передайте господину Бильбо мои наилучшие пожелания.

Если бы я мог, я обнял бы вас и держал, пока тьма не рассеялась бы и вы не увидели бы свет, который никогда вас не покидал. Но пусть вместо меня будут хотя бы мои неуклюжие слова.