Андрэ Нортон - Сокровища Зарстора

Никто не ответил на ее вызов, только вдалеке резко крикнула какая-то птица. Девушка облизала пересохшие губы. Как давно пила она сок дерева! А в этой красно-желтой пустыне совсем нет воды.

Но ей придется туда идти — по своей воле, когда она сама так решит, а не по воле чуждого разума, заманившего ее сюда. Бриксия сняла кожаную крутку и принялась ножом разрезать ремни, которые сама же с таким трудом завязывала. Потом соорудила грубую обувь, обернув ноги кожей до голени и обвязав их покрепче ремнями.

Закончив эти приготовления, девушка встала и, прикрывая глаза от солнечного блеска, снова оглядела иссеченную трещинами равнину. Трещины образовывали такую густую сеть, что пройти между ними напрямую было невозможно. Кое-где виднелись высоко вздымавшиеся огромные камни, под ними могла найтись тень. Но горизонт затягивала дымка, и девушка не могла определить, поднимается местность или опускается.

Бриксия пожала плечами. Дальнейшее ожидание ничего ей не даст. Она считала, что полдень уже давно прошел, а с наступлением сумерек станет прохладнее. Готовая использовать копье как посох, если ей понадобится опора, Бриксия двинулась в глубь Пустыни.

Торчавшие из земли камни заметно отличались друг от друга, и Бриксия могла найти ориентир впереди, чтобы не ходить кругами. Вот там закругленная башня, словно одинокий палец, торчащий в небо. Она выбрала ее своей первой целью.

Дважды приходилось ей идти в обход, потому что трещины оказывались слишком широкими для прыжка. Все равно что делать три шага вперед и два назад. И хотя иногда встречались полоски земли, покрытые следами, отпечатков обуви она не видела.

Самый четкий отпечаток — четыре растопыренных пальца, каждый длиной в ее подошву. Птичий след, но такая птица должна быть ростом с Бриксию, даже выше!

Но раз уж здесь были признаки жизни, то где-то таились и средства для поддержания этой жизни. Бриксия знала, что ни один живой организм не может существовать без воды — следовательно, земля эта была не так мертва, как казалось. Девушка остановилась, подобрала маленький красный камешек и положила его в рот — эта хитрость часто помогает путникам.

Возле камня-пальца она задержалась в небольшой полоске тени, чтобы выбрать следующую цель.

И тут молчание выжженной Пустыни разорвал крик вверху. Бриксия отскочила, прижалась плечами к камню. Подняла голову…

В небе кружила птица, далеко, трудно было различить, то ли это ястреб, каких она видела раньше, то ли какой-нибудь стервятник, облетающий свои владения.

Послышался ответный крик. Появилась еще одна птица. Вместе они закружили над камнем-пальцем, и Бриксия была уверена, что их добыча — она. Они спустились пониже, и она ахнула.

Даже золотой орел, который величественно парил над Высшим Халлаком, показался бы маленькой певчей птичкой по сравнению с этими. Если бы они встали с ней рядом, их щелкающие клювы оказались бы на уровне ее головы.

Бриксия прижалась к скале, которая по крайней мере могла хоть спину ей защитить, и крепко, до боли сжала древко копья.

Птицы ныряли, кружили, скользили, держали ее на месте, как жабы, которые стремились удержать ее под деревом. Появилась третья, четвертая.

Девушка видела, что это хищники. Их сильные клювы и зловещие когти представляли серьезную угрозу. Если бы они застали ее на открытой местности, то легко могли бы одолеть. Но, казалось, они не торопились нападать.

Все больше птиц появлялось рядом, девушку осаждали уже шесть, а седьмая парила выше. Она резко кричала, а остальные птицы кружили молча. Бриксия подумала, что ее положение напоминает положение барса, застигнутого собаками на узком снежном карнизе: собаки удерживают его в ожидании прихода хозяина.

Кто же хозяин этих птиц? Все сильнее становилось ощущение, что она застряла в каком-то кошмаре. Может, она по-прежнему спит под деревом, и все это ей снится?

Но даже если это был сон, Бриксия ощущала жару, жажду и страх. Нет, это не был сон, мозг ее бодрствовал. Она напряженно следила за птицами, неспособная что-либо предпринять. Однако опустилась на колени и подобрала несколько подходящих по размеру камней. Если она может сбить камнем прыгуна, то при удаче попадет и в самоуверенную птицу.

Бриксия выбирала камни, взвешивала в руке, оценивала форму. Она знала, как важен правильный выбор. Наконец отобрала девять подходящих, не настолько тяжелых, чтобы их можно было назвать булыжниками, но удобных по форме.

Птицы продолжали молча кружить над ней, их тени проносились взад и вперед по земле. Бриксия аккуратно разложила камни рядом с собой, так, чтобы удобно было хватать их, — и тут послышался ответ на птичий призыв.

Это был продолжительный крик, не похожий на птичий. И, насколько могла судить девушка, доносился он с земли, а не с неба. Бриксия покрепче ухватила копье и всмотрелась в пустыню перед собой.

Дальше камней было гораздо больше, в дымке они сливались друг с другом. Иногда девушке даже казалось, что они образуют такие же холмы, как те, что она преодолела. И вот у одного из камней слева она заметила движение — что-то приближалось с юго-запада.

Одинокая птица-часовой полетела навстречу тому, что приближалось. Снова прозвучал крик. Человеческий? Бриксия не была уверена. Может быть, то, что собирается охотиться на нее, обладает человеческой внешностью. Но в таком месте эта внешность может скрывать чужое злое существо. О Пустыне нельзя судить по человеческим меркам.

То, что приближалось, как будто бежало. Похоже на человека. Подняло две руки, похожие на человеческие…

И — взлетело в воздух. Перед бегуном оказалась одна из трещин, он совершил огромный прыжок, широко расставив верхние конечности. Они словно расширились, превратились в крылья. И существо, опираясь на эти широкие крылья, преодолело большое расстояние, как птица.

Теперь оно оказалось близко, дымка его не скрывала, и Бриксия поняла, что ее догадка верна. Это не разбойник, сумевший каким-то образом приручить птиц, как охотники учат соколов, нет, это одно из легендарных чудовищ Пустыни, какой-то потомок Древних, их слуга или хозяин, идущий в поисках добычи по рассеченной местности.

Хозяин… нет, хозяйка!

Худое тело, в полупрыжках-полувзлетах поднимавшееся над землей, было женским, одежда не скрывала тяжелых грудей, алые соски которых окружали кольца сероватых перьев. Повсюду на теле тоже виднелись пучки перьев, как волосы на теле человека. На голове торчал вертикально гребень. Широкие крепкие перья начинались от запястий, у плеча они уже почти достигали длины самой руки.

Но черты лица были и не птичьими, и не человеческими. Глаза сидели глубоко, а рот и нос соединялись в мощный изогнутый клюв ярко-красного цвета. Руки-крылья заканчивались ладонями с четырьмя пальцами, каждый из которых был вооружен мощным когтем, хорошо приспособленным для разрывания добычи; нижние конечности были по-настоящему птичьими.